Окончательно умом тронулась. Задумала убийство и думает, это сойдет ей с рук.
– Он среди них? – Мелиус обводит рукой зал, указывая на толпу.
– Нет.
– Ты видела его прежде?
Протяжный рев исторгается из глоток «пирующих». Концентрация ненависти достигает того предела, когда становится физически ощутимой.
– Нет. – Голоса не слышно, но файт, не напрягаясь, читает ответ по губам.
– Хорошо.
В отличие от взбешенной толпы эти двое безмятежно-спокойны. Мужчина уверен в собственных силах, а женщина знает – изменить будущее невозможно. Ее убьет альбинос. Тридцать два поколения предсказателей что-то да значат. Ошибка исключена. На месте пьяного быдла могли бы оказаться любые чудовища. Демоны Хаоса. Призраки Толуа или вообще кто угодно. В любом случае ничто не изменится. Пока не появится альбинос, она не умрет. Пылающая искра не достигнет дна пропасти, а круг не замкнется.
Опьяненная жаждой крови толпа не знает про все эти тонкости. По большому счету они ей и ни к чему. Чем забивать голову ерундой, лучше броситься скопом на врага – и убить. Разобраться раз и навсегда. У большинства из присутствующих есть ножи. Но когда численный перевес настолько велик, оружие ни к чему, оно только мешает. Задача на редкость проста – повалить ублюдков на пол и бить ногами до тех пор, пока тела не превратятся в бесформенные ни на что не похожие туши. Если бы речь не шла о ведьме-отравительнице, нашлись бы желающие напоследок использовать бабу по назначению. Но никто из присутствующих не желает пачкаться о подлую гадину. Забить ее насмерть – и дело с концом.
Мелиус тоже не хочет пачкаться о выводок мерзких жуков, но выбора нет. Приказы Этана не подлежат обсуждению. Файт делает шаг вперед, оставляя женщину за спиной.
Со стороны кажется: Мальтиса и вправду тронулась умом. Никто не останется равнодушно-спокойным, когда разгоряченная алкоголем толпа настроена учинить кровавый самосуд. А ненормальная баба стоит, небрежно облокотившись о стойку, и улыбается. Оказавшаяся неподалеку бутылка очень кстати. Кружки нет – и не надо. Мальтиса поднимает бутылку вверх, салютуя подонкам, пытающимся объять необъятное и совершить невозможное.
Удивление трактирщика Суфа по поводу ранга приглашенных легко объяснимо. Во время войны большинство честных людей уходит в армию. Трусы и всякий сброд остаются, поднимаясь на поверхность чистого доселе озера отвратительной гнилостной пеной.
Мальтиса собрала под одной крышей чуть ли не всех подонков округи. И теперь провозглашала тосты за их неизбежный конец. А они не видели и не чувствовали ничего, кроме неистовой пьяной ярости.
Мутные мысли.
Навязчивые идеи.
Парадоксальные выводы.
Нелогичные действия.
И в результате – неизбежный финал.
Страшный и глупый…
Ошибка нападавших состояла даже не в том, что они проигнорировали Мелиуса, а в том, что слишком поздно опомнились. Ослепленная звериной злобой толпа, всколыхнувшись в едином порыве, бросилась на обреченных, словно девятый вал на хрупкое суденышко. Казалось, невозможно противостоять напору могучей стихии, но Мелиус не дрогнул. Орда глупых насекомых возомнила, что ей по силам расправиться с могучим исполином, и просчиталась. С таким же успехом комариная стая могла атаковать медведя.
Один хлопок.
Второй.
Третий.
Четвертый.
Сердца рвутся на части.
Хрупкое судно на поверку оказывается непоколебимой скалой, о которую разбиваются глупые волны.
Руки двигаются так быстро, что человеческий взгляд не успевает заметить их движения. Только что перед глазами колыхалась слегка размытая картинка мира, сузившегося до очертаний ненормального, посмевшего встать на пути разъяренной стихии. А в следующую секунду уже ничего нет. Рот открывается в беззвучном крике – и не успевает выдохнуть отработанный воздух. Бесчувственные тела оседают под ноги нападающих, но те не замечают этого. Одно-единственное желание заполнило разум безумцев – добраться до ведьмы. Убить отравительницу. Выплеснуть злобу, ненависть, страх.
А она смеется над их глупостью, салютуя очередной смерти, и раз за разом подносит бутылку к губам. Сегодня ее день. Алкоголь не бьет в голову, но лишь утоляет жажду. Альбинос рано или поздно объявится. А пока его нет, можно попытаться залить огненную лаву, обжигающую разум и сердце.
Мальтиса последняя в роду. Поэтому у нее нет девочки, дочки, чьи длинные волосы мать заплетала бы в косы. Пела бы на ночь колыбельную и любила так, как можно любить один раз в жизни.
– …ка!!! – Предсмертный хрип все-таки вырывается из горла очередного бедняги, и с глаз оставшихся в живых спадает серая пелена.
Они видят пол, усыпанный трупами, и демона, превратившегося в размытый волчок. Те, кто оказался рядом, отброшены в сторону. Парализованные ужасом люди застывают на месте, не в силах бежать. Впрочем, даже если бы и могли, это уже не играет роли. В любом случае, шансов нет. Файт слишком быстр.
За оставшуюся минуту Мелиус «зачищает» таверну и подходит к смеющейся женщине. Может, она и вправду сошла с ума. Только не здесь и не сейчас, а в тот злополучный момент, когда узнала о собственной смерти.
Этан распорядился очистить грязное место от скверны и сделать так, чтобы женщина умерла счастливой.
Первая часть приказа выполнена. Вторая – под вопросом: глаза Мальтисы искрятся весельем, а полуоткрытый рот растянут в улыбке, но это не значит, будто она счастлива.
Безумна – да. Все остальное пока что неясно. Ее подбородок, шея и платье залиты вином. Впрочем, в столь знаменательный день можно не обращать внимания на мелочи.
– Ты! – Рука фамильярно указывает на подошедшего вплотную мужчину.
Файт терпеливо ждет окончания фразы.
– Ты… – Вино наконец бьет в голову, и она неожиданно понимает, что безнадежно пьяна.
– Я.
– Ты не… – Мальтиса начинает медленно оседать, но сильная рука удерживает обмякшее тело.
– …не альбинос?
– Нет. – Файт отрицательно качает головой.
В ее глазах начинает двоиться. Потолок кружится. Кажется, еще немного – и упадет.
– Я не альбинос.
– Я вижу… Хорошо… потому что… ты нравишься… И… тогда…
Язык женщины заплетается, а каждое слово тише предыдущего, но Мелиус умеет читать по губам.
– Разрешаю. До… блестному. Ры… царю. Поцеловать. Пре… красную. Даму.
– Это осчастливит тебя? – Лицо файта по-прежнему невозмутимо, однако в голосе улавливается едва заметное напряжение.
В другое время ее наверняка удивил бы такой странный вопрос, но – не сейчас.
– Да! – На сей раз смех Мальтисы искренний.
Мелиус ловит себя на мысли, что женщина трезва и лишь притворяется пьяной, но он убеждает себя, что это не так.
Это всего лишь иллюзия. Мираж в бесплодной пустыне. Причудливая игра света и тени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
– Он среди них? – Мелиус обводит рукой зал, указывая на толпу.
– Нет.
– Ты видела его прежде?
Протяжный рев исторгается из глоток «пирующих». Концентрация ненависти достигает того предела, когда становится физически ощутимой.
– Нет. – Голоса не слышно, но файт, не напрягаясь, читает ответ по губам.
– Хорошо.
В отличие от взбешенной толпы эти двое безмятежно-спокойны. Мужчина уверен в собственных силах, а женщина знает – изменить будущее невозможно. Ее убьет альбинос. Тридцать два поколения предсказателей что-то да значат. Ошибка исключена. На месте пьяного быдла могли бы оказаться любые чудовища. Демоны Хаоса. Призраки Толуа или вообще кто угодно. В любом случае ничто не изменится. Пока не появится альбинос, она не умрет. Пылающая искра не достигнет дна пропасти, а круг не замкнется.
Опьяненная жаждой крови толпа не знает про все эти тонкости. По большому счету они ей и ни к чему. Чем забивать голову ерундой, лучше броситься скопом на врага – и убить. Разобраться раз и навсегда. У большинства из присутствующих есть ножи. Но когда численный перевес настолько велик, оружие ни к чему, оно только мешает. Задача на редкость проста – повалить ублюдков на пол и бить ногами до тех пор, пока тела не превратятся в бесформенные ни на что не похожие туши. Если бы речь не шла о ведьме-отравительнице, нашлись бы желающие напоследок использовать бабу по назначению. Но никто из присутствующих не желает пачкаться о подлую гадину. Забить ее насмерть – и дело с концом.
Мелиус тоже не хочет пачкаться о выводок мерзких жуков, но выбора нет. Приказы Этана не подлежат обсуждению. Файт делает шаг вперед, оставляя женщину за спиной.
Со стороны кажется: Мальтиса и вправду тронулась умом. Никто не останется равнодушно-спокойным, когда разгоряченная алкоголем толпа настроена учинить кровавый самосуд. А ненормальная баба стоит, небрежно облокотившись о стойку, и улыбается. Оказавшаяся неподалеку бутылка очень кстати. Кружки нет – и не надо. Мальтиса поднимает бутылку вверх, салютуя подонкам, пытающимся объять необъятное и совершить невозможное.
Удивление трактирщика Суфа по поводу ранга приглашенных легко объяснимо. Во время войны большинство честных людей уходит в армию. Трусы и всякий сброд остаются, поднимаясь на поверхность чистого доселе озера отвратительной гнилостной пеной.
Мальтиса собрала под одной крышей чуть ли не всех подонков округи. И теперь провозглашала тосты за их неизбежный конец. А они не видели и не чувствовали ничего, кроме неистовой пьяной ярости.
Мутные мысли.
Навязчивые идеи.
Парадоксальные выводы.
Нелогичные действия.
И в результате – неизбежный финал.
Страшный и глупый…
Ошибка нападавших состояла даже не в том, что они проигнорировали Мелиуса, а в том, что слишком поздно опомнились. Ослепленная звериной злобой толпа, всколыхнувшись в едином порыве, бросилась на обреченных, словно девятый вал на хрупкое суденышко. Казалось, невозможно противостоять напору могучей стихии, но Мелиус не дрогнул. Орда глупых насекомых возомнила, что ей по силам расправиться с могучим исполином, и просчиталась. С таким же успехом комариная стая могла атаковать медведя.
Один хлопок.
Второй.
Третий.
Четвертый.
Сердца рвутся на части.
Хрупкое судно на поверку оказывается непоколебимой скалой, о которую разбиваются глупые волны.
Руки двигаются так быстро, что человеческий взгляд не успевает заметить их движения. Только что перед глазами колыхалась слегка размытая картинка мира, сузившегося до очертаний ненормального, посмевшего встать на пути разъяренной стихии. А в следующую секунду уже ничего нет. Рот открывается в беззвучном крике – и не успевает выдохнуть отработанный воздух. Бесчувственные тела оседают под ноги нападающих, но те не замечают этого. Одно-единственное желание заполнило разум безумцев – добраться до ведьмы. Убить отравительницу. Выплеснуть злобу, ненависть, страх.
А она смеется над их глупостью, салютуя очередной смерти, и раз за разом подносит бутылку к губам. Сегодня ее день. Алкоголь не бьет в голову, но лишь утоляет жажду. Альбинос рано или поздно объявится. А пока его нет, можно попытаться залить огненную лаву, обжигающую разум и сердце.
Мальтиса последняя в роду. Поэтому у нее нет девочки, дочки, чьи длинные волосы мать заплетала бы в косы. Пела бы на ночь колыбельную и любила так, как можно любить один раз в жизни.
– …ка!!! – Предсмертный хрип все-таки вырывается из горла очередного бедняги, и с глаз оставшихся в живых спадает серая пелена.
Они видят пол, усыпанный трупами, и демона, превратившегося в размытый волчок. Те, кто оказался рядом, отброшены в сторону. Парализованные ужасом люди застывают на месте, не в силах бежать. Впрочем, даже если бы и могли, это уже не играет роли. В любом случае, шансов нет. Файт слишком быстр.
За оставшуюся минуту Мелиус «зачищает» таверну и подходит к смеющейся женщине. Может, она и вправду сошла с ума. Только не здесь и не сейчас, а в тот злополучный момент, когда узнала о собственной смерти.
Этан распорядился очистить грязное место от скверны и сделать так, чтобы женщина умерла счастливой.
Первая часть приказа выполнена. Вторая – под вопросом: глаза Мальтисы искрятся весельем, а полуоткрытый рот растянут в улыбке, но это не значит, будто она счастлива.
Безумна – да. Все остальное пока что неясно. Ее подбородок, шея и платье залиты вином. Впрочем, в столь знаменательный день можно не обращать внимания на мелочи.
– Ты! – Рука фамильярно указывает на подошедшего вплотную мужчину.
Файт терпеливо ждет окончания фразы.
– Ты… – Вино наконец бьет в голову, и она неожиданно понимает, что безнадежно пьяна.
– Я.
– Ты не… – Мальтиса начинает медленно оседать, но сильная рука удерживает обмякшее тело.
– …не альбинос?
– Нет. – Файт отрицательно качает головой.
В ее глазах начинает двоиться. Потолок кружится. Кажется, еще немного – и упадет.
– Я не альбинос.
– Я вижу… Хорошо… потому что… ты нравишься… И… тогда…
Язык женщины заплетается, а каждое слово тише предыдущего, но Мелиус умеет читать по губам.
– Разрешаю. До… блестному. Ры… царю. Поцеловать. Пре… красную. Даму.
– Это осчастливит тебя? – Лицо файта по-прежнему невозмутимо, однако в голосе улавливается едва заметное напряжение.
В другое время ее наверняка удивил бы такой странный вопрос, но – не сейчас.
– Да! – На сей раз смех Мальтисы искренний.
Мелиус ловит себя на мысли, что женщина трезва и лишь притворяется пьяной, но он убеждает себя, что это не так.
Это всего лишь иллюзия. Мираж в бесплодной пустыне. Причудливая игра света и тени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81