С такого ничтожного расстояния промахнуться невозможно, даже если хорошо постараться. Черное дуло дробовика было направлено прямо в голову бледнолицему зомби, выползшему, казалось, из самых глубин преисподней, и когда адское создание сделало еще один шаг в сторону бара, палец с коротким промежутком во времени дважды нажал на спуск.
Механическое воздействие на капсюль привело к высвобождению определенного количества энергии – вполне достаточного для того, чтобы заряд дроби, способный не только превратить лицо пришельца в одно сплошное кровавое решето, но и вообще начисто оторвать голову, покинул узкие границы оружейного ствола, вырвавшись на свободу...
Эхо выстрелов все еще отражалось от стен заведения, и Мэтью даже успел восхититься своей блестящей работой – перед стойкой бара осталось стоять безголовое туловище, но эта преждевременная радость была последней осознанной мыслью, промелькнувшей в его разгоряченном алкоголем и лихорадочной стрельбой сознании.
За мгновение до того как атакующий нажал на спуск, шея синета стремительно откинулась назад на 90 градусов и на миг замерла перпендикулярно туловищу. А когда два смертельных роя свинца ушли в никуда, сорвав пару кусков штукатурки с противоположной стены, пластичная шея распрямилась, и два холодных безжалостных зрачка острыми жалами впились в лицо торжествовавшего победу бармена.
Мэтью не только не успел испугаться, но и вообще ничего не понял. Со скоростью, недоступной для человека, рука манекена ухватилась за ствол дробовика и резко повела его в сторону, так что оружие выскользнуло из рук своего хозяина, мимоходом сломав пару пальцев, а затем приклад со страшной силой обрушился на голову того, кто все еще считал себя победителем...
Удар был настолько мощным, что тело отлетело не менее чем на полметра, ударилось о боковую стойку и, разбрызгивая во все стороны фонтаны крови, бесформенной массой рухнуло неподалеку от сжавшейся в комок официантки.
То, что сейчас лежало перед парализованной ужасом Салли, уже ничем не походило на наглого мужчину, которого она знала на протяжении последних пяти лет. В этом «нечто» вообще было трудно опознать кого-то определенного: деформация черепа была так велика, что лица как такового практически не осталось.
Несчастная женщина набрала в легкие воздух, чтобы отчаянно закричать, освобождая таким образом разум от невероятного напряжения, но в этот момент прямо перед ее глазами оказалось перевернутое лицо манекена, перегнувшегося через стойку бара.
– Скотч, – коротко сказало чудовище, только что расправившееся с Мэтью, и стремительно распрямилось, пропав из поля зрения Салли.
Она была страшно, можно даже сказать до безумия, испугана, но где-то в глубине подсознания ожил дремавший доселе инстинкт самосохранения, который приказал встать и принести этому ужасному манекену то, что он потребовал. Иначе... Иначе ее постигнет та же печальная участь, что и грубияна и богохульника Мэтью. В этом Салли была уверена.
Женщина встала и, с трудом переставляя негнущиеся ноги, подошла к едва заметной двери кладовки, расположенной недалеко от стойки бара. Там были свалены в кучу ведра, тряпки, инструменты и прочая хозяйственная ерунда, в которой время от времени возникала надобность. Она не помнила точно, есть ли там скотч, но если он вообще где-либо мог находиться, то только в этой захламленной кладовке.
Сзади хлопнула дверь, однако Салли даже не обернулась на звук. Монстр пошел на кухню, но что он там собирался делать и какая судьба постигнет несчастного повара, ее совершенно не интересовало. Инстинкт самосохранения, взявший под контроль ее разум, действовал по принципу простейшего программируемого аппарата – делать только то, что способствует выживанию, и не более. Малейшее отклонение от жестких рамок четко сформулированной цели означало только одно – ее не слишком молодое и не такое красивое, как в далекой молодости, лицо превратится в окровавленный ошметок, который будет трудно опознать даже ближайшим родственникам...
Свет электрической лампочки, ослепительно-ярко вспыхнувшей в кромешном мраке маленького, лишенного окон помещения, больно ударил по глазам. Салли постояла несколько секунд, пытаясь сфокусировать взгляд, и когда ей это наконец удалось, то первое, что она увидела, был кружок ярко-красного скотча, испещренного черными строками «ОСТОРОЖНО – СТЕКЛО!». В иных обстоятельствах официантка вспомнила бы, что недавно хозяин отправлял посылку с неподошедшими к задней стенке бара зеркалами и именно для этой цели купил упаковку особого, красного скотча, но сейчас ее разум был не способен к таким сложным умозаключениям.
Дрожащей от радости и напряжения рукой Салли судорожно схватила скотч, после чего, пятясь спиной, вышла из кладовки, сделала пару нетвердых шагов, уперлась в край стойки и, наконец, развернулась лицом к залу.
От зрелища, которое предстало ее глазам, пораженная женщина на какое-то время перестала дышать, мыслить и даже чувствовать. Не исключено, что официантка пережила кратковременную остановку сердца, вызванную тяжелейшим шоком, что, впрочем, не помешало ей исполнить возложенную на нее миссию до. конца.
Безучастный ко всему манекен стоял, полусогнувшись, у противоположенной стойки бара. Его правая рука лежала на деревянной поверхности, а левая, держащая электрический нож для резки хлеба, была занята тем, что с видимыми усилиями пыталась отделить собственную правую конечность от туловища чуть ниже плечевого сустава. Из-под кромки пробуксовывающего время от времени лезвия брызгала бледно-голубая субстанция, отдаленно напоминающая средство для мойки окон, которое Салли совсем недавно использовала по прямому назначению у себя дома.
Немая сцена продолжалась не больше четверти минуты, которой оказалось вполне достаточно для сосредоточенно работающего существа, чтобы начисто ампутировать себе руку. Лезвие электрического ножа, противно взвизгнув, наконец врезалось в отполированную поверхность стойки, после чего это орудие было отброшено в сторону зa полнейшей ненадобностью. А сама жертва чудовищной операции наконец распрямилась и, взяв оставшейся здоровой рукой только что отрезанную конечность, произнесла одно короткое слово: «Скотч!»
Даже не сама по себе отрезанная рука, которую стоящий напротив не-человек небрежно, словно деревянную рейку, необходимую для починки забора, для удобства засунул под мышку, переполнила чашу терпения несчастной женщины, а именно эта короткая реплика, прозвучавшая в оглушительной тишине помещения, словно пистолетный выстрел, оказалась последней каплей, повергнувшей ее сознание в спасительную мглу беспамятства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77