Она сразу же откликнулась. Тон ответного послания был самым что ни на есть дружеским: миссис Харкер приглашала меня на следующий же день приехать к ним в Эксетер.
Я отправился туда не без некоторого трепета. Меня все еще снедала горечь поражения в битве за Люси, и я опасался, что проклятие вампира затронуло и ее подругу.
К счастью, приехав в Эксетер и переступив порог гостиной миссис Харкер, я увидел искрящуюся здоровьем молодую женщину. После мертвенно-бледного лица Люси румяные щеки и алые губы ее подруги явились настоящим бальзамом для моих глаз и души. На сердце сразу стало легче. Ее платье было довольно смело декольтировано, и никаких отметин на длинной, изящной шее мадам Мины я не увидел. Еще один подарок судьбы, которая в последнее время была щедра лишь на удары.
Дальше я буду называть миссис Харкер мадам Миной, и не только потому, что между нами едва ли не с первой минуты возникли доверительные и дружеские отношения. Люси, зная о грядущем замужестве подруги, подшучивала над ней и говорила: «Ты у нас станешь важной замужней дамой, и я буду называть тебя мадам Мина». Теперь, когда Люси не стало, это обращение будет напоминать мне и о ней.
Читая письма мадам Мины, я мысленно представлял зрелую, опытную женщину лет на десять старше моей пациентки, рослую и достаточно плотную. Каково же было мое удивление, когда реальная мадам Мина оказалась чуть ли не на голову ниже своей покойной подруги. Я увидел миниатюрное, хрупкое создание – почти школьницу (добавлю, что до замужества она работала школьной учительницей). Личико «сердечком», которое от детского отличала лишь высокая «взрослая» прическа (забыл упомянуть о волосах – мадам Мина шатенка). Носик, пухлые губки – ни дать ни взять старательная, но шаловливая и любопытная ученица. Такие люди всю жизнь выглядят гораздо моложе своих лет. Только глядя в ее большие светло-карие глаза, можно было понять, что мадам Мина – далеко не ребенок. Чем-то они напоминали глаза Джона: смышленые, очень внимательные и честные. Но самое главное – в них не было ни одной, даже самой крохотной искорки зловещего темно-синего сияния. Гостиную заливал солнечный свет, но он не помешал мне разглядеть фиолетовую ауру, окружавшую мадам Мину. Сильную ауру сильной женщины.
Когда я приехал, мадам Мина была поглощена работой. Из-за закрытой двери доносился размеренный стук пишущей машинки, который сразу же прекратился, как только горничная доложила о моем приходе. Дверь гостиной, превращенной в кабинет, открылась. Первое, что я увидел, был письменный стол со стопкой газет. Рядом с ними лежала тетрадь в черной кожаной обложке. Чуть дальше располагалась проволочная корзинка с напечатанными листами. Центр стола занимала громоздкая пишущая машинка.
Мы поздоровались. Наши глаза встретились. Мадам Мина не позволила себе уставиться на меня, ее взгляд был почти мгновенным, но проницательным. Полагаю, мы произвели друг на друга благоприятное впечатление, ибо ее лицо тут же осветилось теплой дружеской улыбкой.
Изящная ладонь, протянутая мне мадам Миной, была чуть ли не втрое меньше моей загорелой и мозолистой. Я осторожно сжал ее пальцы и еще раз убедился, что проклятие вампира ее не коснулось. Я тоже улыбнулся. Это была моя первая искренняя улыбка после многих тягостных дней.
– Мадам Мина, я писал вам, что мне не совсем ясны причины болезни, от которой скончалась наша бедная Люси. И хотя ее уже не вернуть, этот вопрос не дает мне покоя.
Мне понравился прямой и внимательный взгляд мадам Мины (мы, голландцы, очень ценим такую прямоту). Не в пример многим англичанкам она не стала хлопать ресницами или отводить глаза. Когда она заговорила, я почувствовал: ее слова идут от сердца. (А вот говорила мадам Мина голосом взрослой, зрелой женщины, разительно отличающимся от ее внешности юной барышни!)
– Сэр, то, что вы были другом и помощником Люси Вестенра, является для меня лучшей рекомендацией. Насколько в моих силах, постараюсь вам помочь.
Мадам Мина спросила, о чем бы я хотел знать, и я ответил, что меня интересует период времени, когда они с Люси находились в Уитби.
– Ну, это совсем несложно. – Мадам Мина жестом пригласила меня сесть. – Здесь у меня все записано. Желаете взглянуть?
Она еще спрашивала! Я буквально вцепился в черную тетрадку, которую она, взяв со стола, подала мне. (Только потом я вспомнил озорно блеснувшие глаза. Надо признаться, у мадам Мины весьма своеобразное чувство юмора.)
Я раскрыл тетрадь, собираясь немедленно начать читать. Но, увы! Страницы были заполнены аккуратными строчками, целиком состоящими из черточек, крючочков и завитушек. Мне не оставалось ничего иного, как вернуть дневник хозяйке.
– Мистеру Джонатану Харкеру определенно повезло со столь одаренной женой. Возможно, он даже сам владеет стенографией. А для меня ваши записи сродни китайской грамоте. Не будете ли вы столь любезны прочитать их мне?
Мадам Мина покраснела, как настоящая школьница.
– Простите, пожалуйста.
Она отнесла дневник на стол, потянулась к корзинке и извлекла оттуда внушительную стопку листов.
– Вот. Я предвидела такой поворот событий и перепечатала все, касающееся нашего с Люси пребывания в Уитби.
Я представлял, каких трудов ей это стоило. Искренне поблагодарив мадам Мину, я спросил, где могу расположиться. Она предложила свой кабинет и оставила меня одного, отправившись распорядиться насчет ленча.
Мои глаза пробегали страницу за страницей... Мадам Мина писала, что несколько раз видела, как Люси ходит во сне, и будила ее. Такое поведение ее покойной подруги не было простым проявлением лунатизма. Сама того не подозревая, эта мужественная женщина спасала Люси от когтей вампира. Мадам Мина настолько доверяла мне, что печатала все подряд, не исключая записей сугубо личного характера. Так я узнал, что летом она была сильно обеспокоена судьбой своего жениха, который по делам уехал за границу и не написал ей ни одного письма. Эти места я пропускал, ибо они не имели никакого отношения к предмету моих изысканий. Просмотрев еще пару страниц, я наткнулся за запись от 26 июля. Мадам Мина радовалась долгожданному письму от Джонатана, которое ей переслал его работодатель, снабдив припиской: «Это все, что я получил от него из замка Дракулы. Насколько я понимаю, Джонатан отправляется домой».
Мне показалась, что эти строчки сейчас спрыгнут с бумажного листа. Я громко выругался и ударил кулаком по обивке дивана, благо рядом не было мадам Мины. Джонатан в замке Дракулы! Что занесло его туда? Рано же я обрадовался. Зло охотилось за мадам Миной. Вампир показал ей свои зубы дважды, едва не расправившись с ее будущим мужем, а затем умертвив лучшую подругу.
Дальнейшие записи касались «мозговой лихорадки» мистера Харкера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Я отправился туда не без некоторого трепета. Меня все еще снедала горечь поражения в битве за Люси, и я опасался, что проклятие вампира затронуло и ее подругу.
К счастью, приехав в Эксетер и переступив порог гостиной миссис Харкер, я увидел искрящуюся здоровьем молодую женщину. После мертвенно-бледного лица Люси румяные щеки и алые губы ее подруги явились настоящим бальзамом для моих глаз и души. На сердце сразу стало легче. Ее платье было довольно смело декольтировано, и никаких отметин на длинной, изящной шее мадам Мины я не увидел. Еще один подарок судьбы, которая в последнее время была щедра лишь на удары.
Дальше я буду называть миссис Харкер мадам Миной, и не только потому, что между нами едва ли не с первой минуты возникли доверительные и дружеские отношения. Люси, зная о грядущем замужестве подруги, подшучивала над ней и говорила: «Ты у нас станешь важной замужней дамой, и я буду называть тебя мадам Мина». Теперь, когда Люси не стало, это обращение будет напоминать мне и о ней.
Читая письма мадам Мины, я мысленно представлял зрелую, опытную женщину лет на десять старше моей пациентки, рослую и достаточно плотную. Каково же было мое удивление, когда реальная мадам Мина оказалась чуть ли не на голову ниже своей покойной подруги. Я увидел миниатюрное, хрупкое создание – почти школьницу (добавлю, что до замужества она работала школьной учительницей). Личико «сердечком», которое от детского отличала лишь высокая «взрослая» прическа (забыл упомянуть о волосах – мадам Мина шатенка). Носик, пухлые губки – ни дать ни взять старательная, но шаловливая и любопытная ученица. Такие люди всю жизнь выглядят гораздо моложе своих лет. Только глядя в ее большие светло-карие глаза, можно было понять, что мадам Мина – далеко не ребенок. Чем-то они напоминали глаза Джона: смышленые, очень внимательные и честные. Но самое главное – в них не было ни одной, даже самой крохотной искорки зловещего темно-синего сияния. Гостиную заливал солнечный свет, но он не помешал мне разглядеть фиолетовую ауру, окружавшую мадам Мину. Сильную ауру сильной женщины.
Когда я приехал, мадам Мина была поглощена работой. Из-за закрытой двери доносился размеренный стук пишущей машинки, который сразу же прекратился, как только горничная доложила о моем приходе. Дверь гостиной, превращенной в кабинет, открылась. Первое, что я увидел, был письменный стол со стопкой газет. Рядом с ними лежала тетрадь в черной кожаной обложке. Чуть дальше располагалась проволочная корзинка с напечатанными листами. Центр стола занимала громоздкая пишущая машинка.
Мы поздоровались. Наши глаза встретились. Мадам Мина не позволила себе уставиться на меня, ее взгляд был почти мгновенным, но проницательным. Полагаю, мы произвели друг на друга благоприятное впечатление, ибо ее лицо тут же осветилось теплой дружеской улыбкой.
Изящная ладонь, протянутая мне мадам Миной, была чуть ли не втрое меньше моей загорелой и мозолистой. Я осторожно сжал ее пальцы и еще раз убедился, что проклятие вампира ее не коснулось. Я тоже улыбнулся. Это была моя первая искренняя улыбка после многих тягостных дней.
– Мадам Мина, я писал вам, что мне не совсем ясны причины болезни, от которой скончалась наша бедная Люси. И хотя ее уже не вернуть, этот вопрос не дает мне покоя.
Мне понравился прямой и внимательный взгляд мадам Мины (мы, голландцы, очень ценим такую прямоту). Не в пример многим англичанкам она не стала хлопать ресницами или отводить глаза. Когда она заговорила, я почувствовал: ее слова идут от сердца. (А вот говорила мадам Мина голосом взрослой, зрелой женщины, разительно отличающимся от ее внешности юной барышни!)
– Сэр, то, что вы были другом и помощником Люси Вестенра, является для меня лучшей рекомендацией. Насколько в моих силах, постараюсь вам помочь.
Мадам Мина спросила, о чем бы я хотел знать, и я ответил, что меня интересует период времени, когда они с Люси находились в Уитби.
– Ну, это совсем несложно. – Мадам Мина жестом пригласила меня сесть. – Здесь у меня все записано. Желаете взглянуть?
Она еще спрашивала! Я буквально вцепился в черную тетрадку, которую она, взяв со стола, подала мне. (Только потом я вспомнил озорно блеснувшие глаза. Надо признаться, у мадам Мины весьма своеобразное чувство юмора.)
Я раскрыл тетрадь, собираясь немедленно начать читать. Но, увы! Страницы были заполнены аккуратными строчками, целиком состоящими из черточек, крючочков и завитушек. Мне не оставалось ничего иного, как вернуть дневник хозяйке.
– Мистеру Джонатану Харкеру определенно повезло со столь одаренной женой. Возможно, он даже сам владеет стенографией. А для меня ваши записи сродни китайской грамоте. Не будете ли вы столь любезны прочитать их мне?
Мадам Мина покраснела, как настоящая школьница.
– Простите, пожалуйста.
Она отнесла дневник на стол, потянулась к корзинке и извлекла оттуда внушительную стопку листов.
– Вот. Я предвидела такой поворот событий и перепечатала все, касающееся нашего с Люси пребывания в Уитби.
Я представлял, каких трудов ей это стоило. Искренне поблагодарив мадам Мину, я спросил, где могу расположиться. Она предложила свой кабинет и оставила меня одного, отправившись распорядиться насчет ленча.
Мои глаза пробегали страницу за страницей... Мадам Мина писала, что несколько раз видела, как Люси ходит во сне, и будила ее. Такое поведение ее покойной подруги не было простым проявлением лунатизма. Сама того не подозревая, эта мужественная женщина спасала Люси от когтей вампира. Мадам Мина настолько доверяла мне, что печатала все подряд, не исключая записей сугубо личного характера. Так я узнал, что летом она была сильно обеспокоена судьбой своего жениха, который по делам уехал за границу и не написал ей ни одного письма. Эти места я пропускал, ибо они не имели никакого отношения к предмету моих изысканий. Просмотрев еще пару страниц, я наткнулся за запись от 26 июля. Мадам Мина радовалась долгожданному письму от Джонатана, которое ей переслал его работодатель, снабдив припиской: «Это все, что я получил от него из замка Дракулы. Насколько я понимаю, Джонатан отправляется домой».
Мне показалась, что эти строчки сейчас спрыгнут с бумажного листа. Я громко выругался и ударил кулаком по обивке дивана, благо рядом не было мадам Мины. Джонатан в замке Дракулы! Что занесло его туда? Рано же я обрадовался. Зло охотилось за мадам Миной. Вампир показал ей свои зубы дважды, едва не расправившись с ее будущим мужем, а затем умертвив лучшую подругу.
Дальнейшие записи касались «мозговой лихорадки» мистера Харкера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100