Там еще две коровы не отелились, ждут со дня на день. Вот она и живет там. Прибежит домой, на ходу перекусит — и опять на ферму. И ничего девке не делается — все такая же румяная с лица. Вот что значит молодость! Я сказал тете Варе, что уж ей-то грех на старость жаловаться. Сама еще хоть куда. Тетя Варя засмущалась, махнула рукой: «Куда уж нам… Пора на печку, уже песок сыплется…» Но по лицу было видно, что мой грубоватый комплимент пришелся ей по душе.
Я поужинал и вышел на улицу. Тетя Варя сказала, что Сашка схватил гитару и убежал в клуб. И даже ужинать не стал.
Вечер по-летнему теплый. Над головой жужжат майские жуки. Того и гляди, какой-нибудь ошалевший жук залепит в лоб. Навстречу попалась молодая женщина с двумя корзинами на коромысле. Белье на речке полоскала. Мимо со смехом прошли девушки. Держат путь к клубу. Там уже пиликает гармошка. Не усидит нынче Настя на ферме, прибежит поплясать.
А вот и дом древней старухи, где живут студентки. Плетень провис, скамейка покосилась. Высокая береза заслонила полдома. Майские жуки с лету шлепаются в листья и падают на землю. Немного повозившись в песке, распахивают жесткие красноватые крылья и снова взлетают вертикально вверх, как вертолеты.
На стеклах красный отблеск заката. Я слышу за окном девичьи голоса. Подождать, пока выйдут, или постучаться? Скрипнула дверь, послышался стук каблуков. Мне захотелось спрятаться за березу. Из сеней вышли три девушки. Оли среди них не было. Нонна, увидев меня, сказала:
— Я вас догоню, девочки!
Студентки с любопытством посмотрели на меня, переглянулись и, без всякого повода рассмеявшись — есть такая привычка у девчонок, — вышли на тропинку.
Нонна присела рядом.
— Ее ждешь? — спросила она.
— Позови, — попросил я.
Нонна вытянула длинную ногу и царапнула острым изогнутым каблуком землю. Прядь черных прямых волос спустилась на ухо. От нее пахло хорошими духами.
— Ты танцуешь? — спросила она.
— А ну их, эти танцы, — сказал я.
Над головой зашумела береза. С озера подул ветер. И сразу стало сумрачно. Я взглянул на небо: на западе темнели тучи. Не было бы ночью дождя. С грозой.
— Она не пойдет на танцы? — спросил я.
— Ее нет, — сказала Нонна, глядя на острые носки своих модных туфель.
— Где же она?
— Ты сам знаешь…
— Вы все помешались на нем, — сказал я.
— Обаятельный мужчина… Но…
— Он уже занят…
— Я не это хотела сказать… Мне нравятся мужчины… ну, например, такие, как ты.
— Я должен встать и поцеловать тебе ручку… Понимаешь, у меня плохие манеры.
— Не нужно ручки целовать, — сказала Нонна.
Она сидела рядом, положив ногу на ногу. На губах непонятная усмешка.
— Чаще всего, Андрей, в жизни бывает так: если он ей нравится, она ему нет. И наоборот. Может быть, ты думаешь иначе?
Я повернулся к ней, обнял за узкие плечи и придвинул к себе. Глаза ее были совсем близко. И в них все та же непонятная усмешка.
— Хочешь, я тебя возьму на руки и унесу в поле? Туда, где эти большие камни… Я позову Сашку Шурупа, и он будет играть. Луна, поле, камни и мы. Мы будем танцевать до утра… Хочешь?
Она осторожно высвободилась из моих рук. Поднялась. Высокая, тоненькая. Ее талию можно двумя ладонями обхватить. Волосы короткие и прямые, как у мальчишки.
— У тебя нехорошие глаза, Андрей, — сказала она.
— Иди на танцы.
Нонна подошла к калитке, остановилась. Покачиваясь на каблуках, посмотрела на меня.
— Ты лучше иди в поле один, — сказала она. — Может быть, их там встретишь…
— Говори, говори… — сказал я.
— Я сказала, что мне нравятся такие мужчины, как ты, но это не значит, что именно ты мне нравишься.
Рассмеялась, стукнула калиткой и легкой тенью исчезла в лунных сумерках. У клуба под Сашкину гитару затянули песню… Какой-то бедолага-жук, увлекшийся погоней за своей жучихой, шлепнулся о дерево и свалился мне на голову. Я снял его и подбросил вверх. Жук включил мотор и полетел за первой попавшейся жучихой.
Я все-таки дождался ее. На этой самой покосившейся скамейке. Старуха давным-давно заснула, и ее переливчатый храп тревожил тишину старого дома. Гармошка перекочевала к речке. А гитара умолкла. Нонна и ее подружки еще не вернулись. Из темноты теплой ночи доносился девичий смех, свист, дробный топот.
Береза шумела надо мной, но гроза так и не собралась. Тучи прошли мимо, и в звездном небе величаво засияла луна. Она облила голубовато-серебристым светом крытые дранкой крыши домов, пронизала насквозь листву. Луна выкупалась в речке, вышла на берег и поочередно заглянула во все глубокие колодцы.
Первым пришел из леса он. Если бы я не смотрел в ту сторону, то ни за что не увидел бы его. Он был в плаще, как испанский идальго, и лишь лицо смутно белело. Он остановился, взглянул в ту сторону, где играла гармонь, и отворил калитку председательского дома. Глухо стукнула в сенях дверь, и все затихло.
А потом пришла она. Сначала из тени вымахнула кошка. Два зеленых светофора одновременно зажглись и погасли. Ольга шла быстро и легко. Она была в брюках и куртке с большими металлическими пуговицами. На каждой пуговице — маленькая луна.
Увидев меня, она села на скамейку и, откинувшись назад, долго смотрела на луну. Из леса донесся тоскливый крик.
— Как человек, — сказала она.
Я молчал. По лицу было видно, что она счастлива: глаза сияют, как звезды первой величины, губы улыбаются.
— Андрей, ты заметил, что деревья в лесу ночью кажутся в два раза толще?
— Ты даже это заметила?
Она взглянула на меня, улыбнулась.
— Почему бы тебе не поухаживать за Нонной? Ты ей нравишься…
— Мне нравишься ты, — сказал я.
— Я тебе очень сочувствую, Андрей… Мне тоже нравится один человек, а вот нравлюсь ли я ему — не убеждена.
— Нравишься.
— Ты добрый, — улыбнулась она.
На душе у меня было пусто. И этот теплый весенний вечер, майские жуки, шумящая береза — все это показалось неестественным, как декорации в театре. А я актер, с треском проваливший свою роль.
Снова в лесу крикнул филин. И как мне послышалось, очень сочувственно. А Оля сидела рядом, смотрела на звезды и улыбалась. Я понимал, что мне лучше всего встать и уйти. На старый сеновал. Закутаться с головой в тулуп и лежать. Можно пойти в клуб. Ребята найдут выпить, позову Нонну и буду бродить с ней по темным улицам и изливать свою горечь…
— Ты целовалась с ним? — спросил я.
— Не говори глупости… Посмотри, какая удивительная луна сегодня. А звезды смеются…
— Надо мной, — сказал я.
— Хочешь, поцелую?
— Как сестра или как мать?
— Напрасно стараешься — сегодня ты меня не разозлишь.
— А что, если я дам ему в морду?
— Вот что: уходи!
— Ладно, — сказал я, поднимаясь.
Она тоже встала. Я приблизился к ней и стал смотреть в глаза. Она спокойно выдержала мой взгляд. Припухлые губы чуть улыбались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100