Бог ты мой, да на кой мне дискотека! Я блаженствовала, наслаждаясь своим одиночеством. Посмотрела выпуск новостей и шоу Джонни Карсона, а напоследок картину "Кандидат" с Робертом Редфордом. Так бы и съела этого парня живьем! Я влюбилась в него еще со времен "Силача Кэссиди и крошки Санданс"-- киношки, которую крутили на одном из перехваченных нами самолетов.
Ну что я могу сказать? На месте мистера Редфорда я бы поосторожнее выбирала себе рейсы. Попадись он мне в руки-- и Шерман мигом отправится на свалку.
Проснулась я поздно. Даже и не упомню, когда в последний раз так высыпалась.
До вечера провела время в обществе телевизора, а потом пришла пора одеваться, вызывать такси и отправляться в аэропорт. Денек выдался чудесный. Над автострадой клубился такой густой углеводородный туман, что "Кэмел" я курила всего по одной штуке за раз.
Я, конечно, понимала, что мои восторги по поводу насыщенности воздуха не разделяет ни один житель Нью-Йорка, но так было даже лучше. Страдайте, вы, здоровые ублюдки!
В аэропорт я нарочно примчалась в последнюю минуту. Все прочие бортпроводники уже спешили к трапу. Мне удалось свести обмен приветствиями к минимуму: поскольку некоторые из членов экипажа знали Мари Сондергард, надо было соблюдать осторожность. Я пожаловалась на похмелье-- никто не удивился. Очевидно, мне удалось не выйти из образа.
В начале полета я держалась от экипажа подальше, развив бурную деятельность по обслуживанию пассажиров и всем своим видом демонстрируя сугубую занятость, в результате чего поймала на себе несколько недоуменных взглядов. Сондергард, похоже, отнюдь не являлась гордостью "Панам". Но это было не так уж важно. По ходу дела я заменяла стюардесс одну за другой, как только в клозете среднего салона "боинга" на мгновение появлялись Ворота.
Это фокус нехитрый. Мои наручные часы снабжены индикатором, определяющим присутствие Ворот. Услышав писк индикатора, я шла в сортир, открывала дверь и звала кого-нибудь из стюардесс.
--Нет, ты только взгляни, какое свинство!-- с отвращением восклицала я.
Они со всех ног бежали взглянуть на очередное безобразие, учиненное пассажирами в их владениях. (Бортпроводники презирают козлов ничуть не меньше, чем я.) Стоило стюардессе зайти в клозет, как я незамедлительно давала ей ногой под зад, и она улетала в Ворота, не успев даже вскрикнуть. А оттуда сразу появлялась замена.
Когда опустели обеденные подносы, мы начали испытанный гамбит прореживания.
Перехват можно проводить разными способами. Прореживание-- один из лучших, и мы всегда им пользуемся, если есть возможность. В этом деле нам большую помощь оказывают киносеансы: когда в салоне погашен свет, люди почти не замечают, что творится кругом. Мы можем умыкнуть несколько десятков пассажиров, и их никто не хватится. Отправив в Ворота последнюю стюардессу, я оставила на посту у сортира среднего салона перехватчицу. При случае она позаботится о том, чтобы пассажиры, которым приспичило отлить, сделали это не ранее чем через пятьсот столетий.
Каждый перехват уникален, и каждый рождает свои проблемы.
На сей раз мы занимались двумя лайнерами одновременно, что было и хорошо-- в смысле количества козлов-- и плохо, поскольку Ворота могут появиться не более одного раза в каждый момент времени. А следовательно, их приходилось постоянно перебрасывать с самолета на самолет.
Оба рейса были трансконтинентальными. На первый взгляд, это вроде удобно для нас, но на самом деле не очень. Мы не можем забрать пассажиров в первый же час полета и оставить салоны пустыми в надежде на то, что пилот ни разу не выйдет из кабины.
После столкновения "боинг" еще немного продержится в воздухе, поэтому мы должны были оставить на борту настоящего пилота. Заменять его нашим человеком, даже камикадзе, было рискованно: слишком велика вероятность, что лайнер в таком случае приземлится там, где, как известно из истории, он не приземлялся.
С DC-10 дело обстояло проще. При необходимости мы могли умыкнуть экипаж, а затем просто следовать указаниям авиадиспетчерской службы, которые как раз и привели к аварии.
Прореживание шло как по маслу. Осталось еще два часа полета, а человек сорок-пятьдесят из 747-го уже испарились. "Боинг" стартовал, набитый пассажирами почти под завязку. Казалось бы, люди должны заметить опустевшие кресла, но, как показывает практика, пассажиры долго не врубаются, в чем дело. Отчасти благодаря тому, что кандидатов на прореживание мы выбираем очень тщательно. Например, мы никогда не отнимаем ребенка у матери, не то она как пить дать устроит переполох. Но умыкнуть мамашу с орущим младенцем-- милое дело. Соседи по салону, конечно, заметят прекращение плача, но ни один не поинтересуется причиной внезапной тишины. Дескать, привалило счастье, так радуйся жизни и не вякай.
Не менее пристально мы наблюдаем за пассажирами, недовольными теснотой этой консервной банки. Например, за теми, кому в соседи попался какой-нибудь верзила, или, скажем, за троицей незнакомых между собой людей, сидящих в одном ряду и пытающихся заняться работой. Если средний из ряда выходил попить или пописать, он, как правило, не возвращался. И я еще ни разу не слышала жалоб от его соседей.
Но самым надежным нашим козырем была полнейшая невероятность того, что мы делали. Порой кое-кто из пассажиров, идя по проходу, бросал по сторонам удивленные взгляды. Человек видел, что во время старта все места были заняты, и не мог понять, откуда взялись свободные сиденья. Ну и что? Логика была на нашей стороне. Парень-то знает, что никто не мог выйти наружу на перекур. Стало быть, рассуждая логически, все пассажиры по-прежнему на борту, а следовательно, они просто находятся где-то в другой части самолета. Дальше подобных умозаключений никто не идет, умыкни мы хоть полсамолета.
Убедившись, что перехват проходит гладко, я решила наведаться на "десятку". И когда в очередной раз появились Ворота, я... прошла в будущее, переоделась в форму "Юнайтед", пока операторы настраивали Ворота на другой самолет, и... шагнула на борт DC-10.
Еще одно преимущество больших лайнеров: никто не замечает новой стюардессы.
Поскольку на этом рейсе риска было меньше, моя команда совсем обнаглела. Перехватчицы под тем или иным предлогом заманивали пассажиров в хвост самолета, откуда те уже не возвращались. Одобрительно кивнув своим, я подозвала Ральфа Бостона. Он последовал за мной на кухню.
--Как дела?-- поинтересовалась я.
--Прекрасно. Через пару минут приступим к заключительной операции.
--Который час по местному?
--Осталось двадцать минут.
Как вам это нравится? Когда я покинула 747-й, он летел где-то над средним западом и ему оставалось еще три часа полета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53