До Хита доходили слухи о неприглядных происшествиях в семье Бенбрук, но на разговоры, касающиеся этой темы, было наложено табу, и нарушить его Хит не решался.
– Он целиком посвятил себя государственной службе, – промолвил Хит, выдержав многозначительную паузу.
– Ну да Бог с ним! – с улыбкой воскликнула Пенелопа. – В конце концов, какое мне дело до личной жизни мистера Дагвуда! Скоро сюда придет мама, присядь, давай поговорим, пока ее нет!
Хит покорно сел на кушетку.
– Я должна тебя предупредить, дорогой, что мамочка пребывает сегодня в расстроенных чувствах, – понизив голос, промолвила Пенелопа. – У нее даже разыгралась мигрень. Надеюсь, что после чая ей станет немного легче.
Привыкший к тому, что чувствительная леди Брайт расстраивалась по самым ничтожным поводам, Хит не счел нужным уточнять, что именно послужило причиной ее недуга на этот раз, а вместо этого с безмятежным видом спросил:
– Как твои успехи в рисовании?
Пенелопа нахмурила золотистые брови и воскликнула:
– Разве тебе не интересно, чем огорчена моя мама?
– Да, действительно, что же ее так опечалило? – терпеливо спросил он.
– Наш кузен Джордж пал жертвой мошенничества! И мамочка решила наказать его обманщиков. Утром она нанесла визит генеральному стряпчему и имела с ним обстоятельную беседу.
Пенелопа выразительно посмотрела на Хита.
– Она побывала у моего начальника, не соблаговолив сперва посоветоваться со мной? – выпрямившись, спросил он.
Пенелопа взглянула на него как на слабоумного:
– Мама привыкла обращаться только к очень влиятельным персонам! Она полагает, что только так можно чего-то добиться.
– К очень влиятельным персонам… – повторил за ней Хит, помрачнев. Любопытно, подумалось ему, к кому обратится леди Брайт, если ей вздумается приобрести партию запрещенного к ввозу в Англию французского вина? Уж не к самому ли принцу-регенту? Вот только допустят ли ее к нему?
Пенелопа всплеснула руками:
– Не сердись на нее за это, милый! Ее поступок тебе даже на руку! Если бы мама обратилась к тебе, ты был бы вынужден сперва испросить у своего начальника разрешения на ведение расследования. Пожалуй, ты должен даже быть ей благодарен за то, что она избавила тебя от лишних хлопот.
Хиту, однако, пришлось не по душе пренебрежительное отношение к нему будущей тещи. Сделав успокаивающий вдох, он холодно произнес:
– Никакого особого разрешения на расследование правонарушения мне испрашивать у генерального стряпчего не требуется. Но должен отметить, что он сам действует строго в рамках своих полномочий.
– Но мама утверждает, что он обязательно поможет нам, потому что… – Тут она запнулась и покраснела. – Потому что он не допустит, чтобы мошенник остался безнаказанным!
Хит стиснул зубы, сдерживая нарастающее в груди негодование. Леди Брайт явно злоупотребляла своим положением его будущей тещи, что было унизительно.
– Ей следовало дождаться меня и сперва проконсультироваться со мной, – сказал он и, встав, отошел к окну, чтобы Пенелопа не заметила досады у него на лице.
– По-моему, ей следует обратиться не в Королевский юридический совет, а в главный уголовный суд на Боу-стрит, в компетенции которого находятся подобные преступления, – добавил он, глядя в окно.
– Мама утверждает, что Дагвуд обязательно займется нашим делом, если, конечно, захочет. Ведь расследовал же он то запутанное дело Бомона! Хотя и не слишком удачно, как я слышала, – сказала Пенелопа.
Глядя на покачивающиеся на ветру ветви дуба, Хит процедил сквозь зубы:
– Преступники умышленно запутали обстоятельства этого дела, чтобы направить следствие по ложному пути. Тем не менее, мистеру Дагвуду все же удалось выявить подлинных виновников этого злодеяния и отдать их под суд.
– Не принимай все это близко к сердцу! – воскликнула Пенелопа, подбежав к нему. От нее приятно пахнуло розовой водой. – Дагвуд сказал маме, что непременно обсудит ее просьбу с тобой уже сегодня. Я уверена, что ты все уладишь и угодишь тем самым моей мамочке. И мне тоже, разумеется. Ты же знаешь, как я радуюсь, когда она пребывает в хорошем настроении.
Вспомнив, что скоро сюда прибудет Дагвуд, Хит приказал себе успокоиться и кивнул, надеясь, что его мудрый начальник обернет одолжение, сделанное им леди Брайт, к их выгоде.
Хит повеселел и улыбнулся Пенелопе. Освещенные лучами бледного предзакатного солнца, ее волосы казались золотыми. И вся она сейчас походила на милого фарфорового ангелочка с большими невинными глазами. Ему подумалось, что их дочки тоже будут походить на невинных агнцев и вся эта дружная женская компания заставит его плясать под свою дудку. Что ж, он готов исполнить любые их капризы!
– Я сделаю все, чтобы ты была счастлива, дорогая! – сказал он с придыханием, лаская ее взглядом.
– Я в этом не сомневаюсь, – пролепетала Пенелопа. – Мама считает, что у тебя добрая натура.
Хиту было приятно это слышать. Охваченный внезапным порывом нежных чувств, он наклонился к Пенелопе, чтобы поцеловать ее. Лицо девушки порозовело, она вздохнула, но не отшатнулась. Он убрал с ее лица непослушный локон и спросил:
– А что ты думаешь о моем характере?
Она пришла в сильное волнение и выпалила:
– Сюда в любую минуту может войти моя мама! Пожалуй, нам лучше приказать лакею подать нам чаю.
С этим словами она отошла от него и дернула за шнур звонка. Хит улыбнулся, умиленный ее неопытностью в амурных делах. Пенелопа не умела даже кокетничать, что было редкостью в порочном лондонском свете и приятным контрастом в сравнении с вызывающим поведением некоторых избалованных рыжеволосых вдов.
У него за спиной зашуршало шелковое платье и визгливый женский голос произнес:
– Добрый день, мистер Бартлетт!
Он обернулся и с почтительным поклоном пробасил:
– Добрый день, леди Брайт!
Сегодня вдова сменила свой траурный наряд на темно-зеленое пышное платье, отделанное черным кружевом, и потому выглядела несколько полнее, чем обычно. И хотя сам факт перемены ее внешнего облика и был воспринят Хитом как добрый знак, ее выбор нового туалета он не одобрил, поскольку зеленый цвет не подходил к ее седеющим локонам и пожелтевшей коже, вдобавок подчеркивал ее дородную фигуру.
Порой у Хита возникало опасение, что с возрастом Пенелопа превратится в копию своей мамочки. Но его раздражали не столько солидные формы леди Брайт, родившей пятерых здоровых детей, сколько ее склонность манипулировать своими близкими и навязывать им собственную точку зрения на любой, даже самый пустяковый вопрос. Возражений она не терпела. Относительно же ее манер ему не хотелось даже думать. Впрочем, возможно, он был излишне придирчив к ней, так как сегодня она позволила себе манипулировать им самим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
– Он целиком посвятил себя государственной службе, – промолвил Хит, выдержав многозначительную паузу.
– Ну да Бог с ним! – с улыбкой воскликнула Пенелопа. – В конце концов, какое мне дело до личной жизни мистера Дагвуда! Скоро сюда придет мама, присядь, давай поговорим, пока ее нет!
Хит покорно сел на кушетку.
– Я должна тебя предупредить, дорогой, что мамочка пребывает сегодня в расстроенных чувствах, – понизив голос, промолвила Пенелопа. – У нее даже разыгралась мигрень. Надеюсь, что после чая ей станет немного легче.
Привыкший к тому, что чувствительная леди Брайт расстраивалась по самым ничтожным поводам, Хит не счел нужным уточнять, что именно послужило причиной ее недуга на этот раз, а вместо этого с безмятежным видом спросил:
– Как твои успехи в рисовании?
Пенелопа нахмурила золотистые брови и воскликнула:
– Разве тебе не интересно, чем огорчена моя мама?
– Да, действительно, что же ее так опечалило? – терпеливо спросил он.
– Наш кузен Джордж пал жертвой мошенничества! И мамочка решила наказать его обманщиков. Утром она нанесла визит генеральному стряпчему и имела с ним обстоятельную беседу.
Пенелопа выразительно посмотрела на Хита.
– Она побывала у моего начальника, не соблаговолив сперва посоветоваться со мной? – выпрямившись, спросил он.
Пенелопа взглянула на него как на слабоумного:
– Мама привыкла обращаться только к очень влиятельным персонам! Она полагает, что только так можно чего-то добиться.
– К очень влиятельным персонам… – повторил за ней Хит, помрачнев. Любопытно, подумалось ему, к кому обратится леди Брайт, если ей вздумается приобрести партию запрещенного к ввозу в Англию французского вина? Уж не к самому ли принцу-регенту? Вот только допустят ли ее к нему?
Пенелопа всплеснула руками:
– Не сердись на нее за это, милый! Ее поступок тебе даже на руку! Если бы мама обратилась к тебе, ты был бы вынужден сперва испросить у своего начальника разрешения на ведение расследования. Пожалуй, ты должен даже быть ей благодарен за то, что она избавила тебя от лишних хлопот.
Хиту, однако, пришлось не по душе пренебрежительное отношение к нему будущей тещи. Сделав успокаивающий вдох, он холодно произнес:
– Никакого особого разрешения на расследование правонарушения мне испрашивать у генерального стряпчего не требуется. Но должен отметить, что он сам действует строго в рамках своих полномочий.
– Но мама утверждает, что он обязательно поможет нам, потому что… – Тут она запнулась и покраснела. – Потому что он не допустит, чтобы мошенник остался безнаказанным!
Хит стиснул зубы, сдерживая нарастающее в груди негодование. Леди Брайт явно злоупотребляла своим положением его будущей тещи, что было унизительно.
– Ей следовало дождаться меня и сперва проконсультироваться со мной, – сказал он и, встав, отошел к окну, чтобы Пенелопа не заметила досады у него на лице.
– По-моему, ей следует обратиться не в Королевский юридический совет, а в главный уголовный суд на Боу-стрит, в компетенции которого находятся подобные преступления, – добавил он, глядя в окно.
– Мама утверждает, что Дагвуд обязательно займется нашим делом, если, конечно, захочет. Ведь расследовал же он то запутанное дело Бомона! Хотя и не слишком удачно, как я слышала, – сказала Пенелопа.
Глядя на покачивающиеся на ветру ветви дуба, Хит процедил сквозь зубы:
– Преступники умышленно запутали обстоятельства этого дела, чтобы направить следствие по ложному пути. Тем не менее, мистеру Дагвуду все же удалось выявить подлинных виновников этого злодеяния и отдать их под суд.
– Не принимай все это близко к сердцу! – воскликнула Пенелопа, подбежав к нему. От нее приятно пахнуло розовой водой. – Дагвуд сказал маме, что непременно обсудит ее просьбу с тобой уже сегодня. Я уверена, что ты все уладишь и угодишь тем самым моей мамочке. И мне тоже, разумеется. Ты же знаешь, как я радуюсь, когда она пребывает в хорошем настроении.
Вспомнив, что скоро сюда прибудет Дагвуд, Хит приказал себе успокоиться и кивнул, надеясь, что его мудрый начальник обернет одолжение, сделанное им леди Брайт, к их выгоде.
Хит повеселел и улыбнулся Пенелопе. Освещенные лучами бледного предзакатного солнца, ее волосы казались золотыми. И вся она сейчас походила на милого фарфорового ангелочка с большими невинными глазами. Ему подумалось, что их дочки тоже будут походить на невинных агнцев и вся эта дружная женская компания заставит его плясать под свою дудку. Что ж, он готов исполнить любые их капризы!
– Я сделаю все, чтобы ты была счастлива, дорогая! – сказал он с придыханием, лаская ее взглядом.
– Я в этом не сомневаюсь, – пролепетала Пенелопа. – Мама считает, что у тебя добрая натура.
Хиту было приятно это слышать. Охваченный внезапным порывом нежных чувств, он наклонился к Пенелопе, чтобы поцеловать ее. Лицо девушки порозовело, она вздохнула, но не отшатнулась. Он убрал с ее лица непослушный локон и спросил:
– А что ты думаешь о моем характере?
Она пришла в сильное волнение и выпалила:
– Сюда в любую минуту может войти моя мама! Пожалуй, нам лучше приказать лакею подать нам чаю.
С этим словами она отошла от него и дернула за шнур звонка. Хит улыбнулся, умиленный ее неопытностью в амурных делах. Пенелопа не умела даже кокетничать, что было редкостью в порочном лондонском свете и приятным контрастом в сравнении с вызывающим поведением некоторых избалованных рыжеволосых вдов.
У него за спиной зашуршало шелковое платье и визгливый женский голос произнес:
– Добрый день, мистер Бартлетт!
Он обернулся и с почтительным поклоном пробасил:
– Добрый день, леди Брайт!
Сегодня вдова сменила свой траурный наряд на темно-зеленое пышное платье, отделанное черным кружевом, и потому выглядела несколько полнее, чем обычно. И хотя сам факт перемены ее внешнего облика и был воспринят Хитом как добрый знак, ее выбор нового туалета он не одобрил, поскольку зеленый цвет не подходил к ее седеющим локонам и пожелтевшей коже, вдобавок подчеркивал ее дородную фигуру.
Порой у Хита возникало опасение, что с возрастом Пенелопа превратится в копию своей мамочки. Но его раздражали не столько солидные формы леди Брайт, родившей пятерых здоровых детей, сколько ее склонность манипулировать своими близкими и навязывать им собственную точку зрения на любой, даже самый пустяковый вопрос. Возражений она не терпела. Относительно же ее манер ему не хотелось даже думать. Впрочем, возможно, он был излишне придирчив к ней, так как сегодня она позволила себе манипулировать им самим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68