Взаимная симпатия между Конаном и Мордерми постепенно переросла в дружбу,
подогреваемую скрытым соперничеством.
Сантиддио и Сандокадзи тоже входили в круг его друзей, и это была уже
иная дружба. Мордерми, в сущности, оставался варваром городских трущоб, и
его жизнь текла по тем же диким, примитивным и безжалостным законам, что и
в горах Киммерии. А Сантиддио и Сандокадзи всегда были отделены от Конана
невидимым барьером, который порождало их происхождение. Несмотря на все
разговоры о том, что все люди - братья, Сантиддио всегда не хватало
практического подтверждения своих слов, что же до Сандокадзи, то ей
казалось, что она играет в какую-то увлекательную игру.
Конан чувствовал, что он чужой в этой компании, в этой странной
дружбе каждый преследовал свои цели. Мордерми мечтал стать чем-то большим
нежели просто королем воров. Сандокадзи наслаждалась возможностью
разрушить социальный порядок, лишивший ее всех прав и состояния. Сантиддио
мечтал создать новое общество, где правил бы разум, а не сила, и, наконец,
Конан-варвар, покинувший Киммерию, чтобы посмотреть цивилизованные страны
и не утоливший пока до конца жажду путешествий.
Правда он нашел приключения, а это было ничуть не хуже.
Королевский маскарад собрал сотни гостей. По саду прогуливались
фантастически одетые фигуры, а внутри павильона кавалеры кружились в танце
со своими великолепно одетыми дамами, скользя по полу из черного мрамора.
Скромно одетые девушки бесшумно скользили между гостями с подносами,
уставленными сладостями, деликатесами, драгоценными серебряными кубками с
редкими винами и мороженым. В тени деревьев или в увитых цветами беседках
скрывались влюбленные парочки, откуда слышались нежные вздохи, шелест
шелка и тихий смех.
Конан ел с жадностью, но от вина воздерживался. Нетерпеливым
движением руки он отталкивал прочь кубки со старинным вином столетней
выдержки, как если бы это было простое пиво.
Тем, кто к нему обращался, Конан бросал короткие фразы на заморанском
языке. По его угрожающему тону гости решали, что он пьян и груб. Но Конан
был не пьян.
В отличие от Конана, Мордерми находил это ночное приключение
увлекательным. Конан предпочитал воровство или открытый грабеж - взломать
сокровищницу богатого лорда или напасть на купеческий караван. Он не
доверял хитроумным комбинациям.
Внутри королевского дворца Мордерми удалось собрать много своих
людей: кое-кого под видом слуг и лакеев, а кое-кого и в качестве гостей.
Самым слабым звеном плана было оружие. Никто не мог позволить себе явиться
на маскарад вооруженным с головы до пят. Конечно, никакой дворянин не
выйдет из дома без шпаги, да и лакеи тоже должны иметь что-то на случай
разбойного нападения. Конан хотел командовать отрядом, который должен
будет штурмовать королевский дворец снаружи, но Мордерми рассудил, что
киммериец будет полезнее внутри.
Королевский дворец, окруженный высокими стенами и обрывающимися в
море утесами, охранялся специальными частями королевской гвардии. Главными
составляющими плана ограбления были дерзость и внезапность. Риск - на
грани самоубийства, добыча - золото и драгоценности богатейших людей
Зингары.
Рыжеволосая девушка, одетая только в шкуру и серебряную цепь, волокла
за собой тяжелый двуручный меч, изображая смехотворную пародию на
воина-варвара. Она с улыбкой обратилась к суровому и хмурому Конану:
- Почему такой мрачный, мальчик? - прощебетала она. - Я знаю укромное
местечко, где мы сможем без помех скрестить наше оружие в интимной
схватке. Ведь еще не время снимать... маски.
- Еще не полночь? - спросил Конан с сильным акцентом. - Но сейчас
должен начаться обещанный танец сокола.
Девушка скорчила гримасу.
- Ну, если ты хочешь смотреть на какой-то дурацкий танец, не буду
тебя удерживать.
- Сука, - пробормотал Конан, когда она упорхнула прочь. Настроение у
него не улучшалось. Он был не прочь принять предложение рыжей проститутки
и заставить ее изменить свое мнение о нем, а уже потом заняться делами, но
это была игра Мордерми, и Конану в ней была отведена роль, которую он не
должен был провалить. В противном случае весь тщательно разработанный план
налета мог обернуться смертельной ловушкой для всех его участников.
Конан решил позволить служанке наполнить свой кубок и, выпив его,
направился в павильон, где Сандокадзи готовилась к своему танцу. У многих
людей при приближении смертельной развязки часто не выдерживают нервы;
киммериец, напротив, становился еще более спокойным и хладнокровным.
То, что кто-то из королевских гостей изъявил желание станцевать на
сцене, как простой танцор, никого не удивило. Ведь это был маскарад в
честь дня рождения короля, когда вся зингаранская знать сбрасывала с себя
родовую спесь и вела себя сообразно персонажам и личностям, которых они
изображали в своих костюмах. Строгие матроны приставали к прохожим, как
разбитные уличные девчонки, суровые лорды жеманничали с молоденькими
девицами, а их ошалевшие от свободы дочери, втиснув свои тела в самые
скудные одежды, демонстрировали свои прелести перед молодыми людьми,
которые, в свою очередь, тоже не упускали случая похвастаться своими
мужскими достоинствами.
Из королевской ложи, расположенной в верхней части галереи, гостям
улыбался сам король Риманендо.
Его Величество был уже пьян сверх меры, его тучная фигура свешивалась
со всех сторон с кресла, а глаза осоловело глядели вокруг. Мальчик с
лоснящимся от масла телом, по приказу своего хозяина подавал ему кубок с
вином или трубку с опиумом. Его двойник аккуратно снимал капли пота и вина
с многочисленных подбородков монарха.
Несколько близких к королю придворных также сидели в королевской
ложе, и вся галерея была забита солдатами из королевской охраны.
Король Риманендо был не настолько глуп, чтобы не позаботиться о
страже на тот момент, когда он уснет, а гости будут продолжать плясать и
веселиться.
Появление Сандокадзи вызвало возбуждение у распоясавшихся в
похотливом бесстыдстве гостей. Сегодня благородные дамы соревновались в
искусстве обольщения. Это были те самые матроны, которые обычно
затягивались в черные одежды, из которых потом не могли освободиться без
помощи, по крайней мере, двух камеристок. Отдельные части тела Сандокадзи,
мелькавшие из-под перьев при движении, возбуждали зрителей больше, чем
полностью обнаженные прелести молодых аристократок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49