На словах он стоял за себя, но когда повелевал долг — шел первым, не думая об опасности или выгоде.
— Но разве не для себя старался, выполняя долг? А что дало ему титул графа, богатство и почести? Давай оставим этот разговор, мам, ведь я еще голоден, и пора выйти к гостям, они могут обидеться. Пошли.
* * *
Проснулся Херефорд на рассвете с большим желанием женщины. Он машинально протянул руку, но в кровати, кроме него, никого не было, и он в недоумении оглядел спальню. Тут он кисло ухмыльнулся и повалился обратно, борясь с неодолимой охотой. Маменька очень проворно спровадила всех его временных наложниц, он даже не успел спросить, куда она их рассовала, заводить же новую неловко, когда вот-вот должна приехать Элизабет. Ждать осталось недолго, сказал он себе, и встал помочиться, что в таких случаях помогало. Его тут же прохватил холод, и он, дрожа, юркнул в тепло пуховиков, чтобы вскоре уже одеваться для охоты. Уставившись в балдахин над кроватью, стал с удовлетворением перебирать, что успел переделать за вечер накануне.
Анна и Раннулф, кажется, неплохо подошли друг другу. Неудивительно: она хороша собой, нежна и с мягким характером, а Херефорд наделил ее богатым приданым, так что у Раннулфа были все основания остаться довольным. Молодой человек тоже выглядел достаточно хорошо: воспитан, храбр и неплохо выглядит в бою. Таким жена может вполне гордиться, а отец достаточно богат, чтобы наделить его по случаю женитьбы собственным замком и считать вассалом, хотя он и младший сын. Тут все было в порядке.
Дело с Певерелом тоже выгорело. Немало времени потратил Херефорд на рассуждения о том, как разбогател констебль Ноттингема, будучи фаворитом короля. При этом осторожно напомнил об оскорблении семьи попыткой отравить Честера, что осталось неотомщенным. Сказал также, как бы между прочим, что якобы Честер еще до предательства Певерела был связан с ним какой-то клятвой не чинить ему зла, на которую потом еще выдал свою гарантию. Поскольку король был другом Певерела и врагом Честера, нарушать клятву было бы неразумно: король мог покарать за это под предлогом той гарантии, хотя правда и была на стороне Честера. Ненароком вздохнул с сожалением, что из-за женитьбы на дочери Честера он не может воспользоваться этим предлогом для набега на замок Ноттингема, а между тем слышал, что Певерел — страшный скряга и набил сундуки золотом да яхонтами. И бойцы его пока не готовы воевать, новобранцы еще не обучены, а самое главное — тут Херефорд подмигнул, — у него другие планы. Этот прием он потом повторял еще и еще, всякий раз подмигивая, что должно было направить мысль Линкольна на свадьбу. Слова Херефорда лишали Линкольна возможности потом упрекать его во лжи, когда Херефорд начнет военную кампанию за престол для Генриха.
Глаза Линкольна алчно разгорелись, и он заверил Херефорда, что отмщение не заставит долго ждать. Он ничего не слышал о клятве Честера и думает, что его сводный брат пощадил Певерела по каким-то сугубо личным мотивам. В конце концов Честер ведь не умер, хотя трое его вассалов и погибли. Может статься, что Честер хотел избавиться от них, и Певерел тут оказал ему услугу. Они с братом не столь близки, чтобы делиться своими тайнами.
Херефорд подавил в себе брезгливое чувство, вызванное таким разговором, обратившись к мысли, что даже зло порой идет во благо. Скажем, мог бы он совладать с собственным братом Вальтером, если бы тот не вытворяд пакостей? Здесь же порочная алчность Линкольна поможет справедливому возмездию Ноттингемскому констеблю. Ну и свояк у него теперь! Херефорд зевнул и отбросил покрывало, прикидывая, что хуже — иметь такого человека среди врагов или среди родственников. Но дело сделано, к чему теперь раздумья! Раннулф выглядит вполне благонадежно вопреки своему происхождению, так что Анна будет счастлива, а если Линкольн кончит на виселице, куда ему и дорога, Херефорд, он был уверен в этом, сможет оградить Анну и Раннулфа от неприятных последствий.
— Роджер!
Херефорд невольно застонал.
— Да, я проснулся, входи.
— Проснулся, но лежишь, как медведь в берлоге. Ты идешь в церковь на заутреню?
— Иду. Вы меня не ждите. Пришли сюда Вильяма помочь одеться, а сами ступайте и скажи капеллану, чтобы меня подождал. Оставь мне место рядом с собой, а девочек посади где-нибудь подальше, мне надо поговорить о Кэтрин.
— Во время мессы?! — леди Херефорд широко открыла глаза.
Это была ошибка Херефорда, которая могла стоить ему длинной нотации. Он прикусил губу. Подвели обычаи в окружении Генриха Анжуйского, который всегда во время богослужения писал письма, обдумывал свои планы или просто болтал.
— Нет-нет, мам, недолго до и после службы. Я должен быть с Линкольном, у меня срочные дела, нам больше некогда будет поговорить.
— Как скажешь, Роджер, но поторапливайся. Мне не хотелось бы просить капеллана задерживать службу.
Церковь не отапливалась, и в ней было еще холоднее, чем в доме. Кольчуга холодила тело сквозь тунику и рубаху, ножны меча больно колотили по икрам ног и лязгали по каменному полу, когда Херефорд преклонил колени на паперти храма Незримого Присутствия. Толпившиеся при входе дворовые переминались, исподтишка потирали зябнущие руки и поспешно расступались, уступая дорогу своему господину. Обычно он был обходительным, но зимой, когда терпение Херефорда испытывалось неудобствами и холодом, да еще вдобавок если был не в духе, он мог швырнуть подвернувшегося под ноги так, что улетишь в самый дальний угол.
Прежде чем сесть, он снова преклонил колено и рассеянно начал говорить, еще не поднявшись.
— Очень бы хотелось помолвку Кэтрин устроить во время нашей свадьбы — это сбережет нам время и силы. Молодых людей не так уж много… Не могу решить: договариваться ли сейчас и получить себе еще одного надежного союзника или подождать?.. Тогда я смогу выбирать и подыщу ей мужа из самых верхов.
— О каких верхах ты говоришь? В чем дело, Роджер? Что ты затеваешь?
— Это не женского ума дело, но если получится, я стану одним из первых лиц в королевстве.
— Ты и так не из последних. А что, если у тебя не получится?
Вошел священник, служба началась, но леди Херефорд даже не заметила этого.
— С другой стороны, если Кэтрин нам определить не удастся, тебе придется взять ее полностью на себя или оставить на Вальтера. — Херефорд сокрушенно вздохнул. — Как жаль, что сын Сторма еще мал. Он бы подошел лучше всех, но ему нет даже двух лет. Если бы Кэтрин была мальчиком…
— Есть старший сын Шрюсбери…
Херефорд изменился в лице, глаза потемнели.
— Может, я согрешил, соединяя одну сестру с сыном жадного борова, но не выдам другую за отпрыска такого змея. Чтобы я больше не слышал этого имени!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
— Но разве не для себя старался, выполняя долг? А что дало ему титул графа, богатство и почести? Давай оставим этот разговор, мам, ведь я еще голоден, и пора выйти к гостям, они могут обидеться. Пошли.
* * *
Проснулся Херефорд на рассвете с большим желанием женщины. Он машинально протянул руку, но в кровати, кроме него, никого не было, и он в недоумении оглядел спальню. Тут он кисло ухмыльнулся и повалился обратно, борясь с неодолимой охотой. Маменька очень проворно спровадила всех его временных наложниц, он даже не успел спросить, куда она их рассовала, заводить же новую неловко, когда вот-вот должна приехать Элизабет. Ждать осталось недолго, сказал он себе, и встал помочиться, что в таких случаях помогало. Его тут же прохватил холод, и он, дрожа, юркнул в тепло пуховиков, чтобы вскоре уже одеваться для охоты. Уставившись в балдахин над кроватью, стал с удовлетворением перебирать, что успел переделать за вечер накануне.
Анна и Раннулф, кажется, неплохо подошли друг другу. Неудивительно: она хороша собой, нежна и с мягким характером, а Херефорд наделил ее богатым приданым, так что у Раннулфа были все основания остаться довольным. Молодой человек тоже выглядел достаточно хорошо: воспитан, храбр и неплохо выглядит в бою. Таким жена может вполне гордиться, а отец достаточно богат, чтобы наделить его по случаю женитьбы собственным замком и считать вассалом, хотя он и младший сын. Тут все было в порядке.
Дело с Певерелом тоже выгорело. Немало времени потратил Херефорд на рассуждения о том, как разбогател констебль Ноттингема, будучи фаворитом короля. При этом осторожно напомнил об оскорблении семьи попыткой отравить Честера, что осталось неотомщенным. Сказал также, как бы между прочим, что якобы Честер еще до предательства Певерела был связан с ним какой-то клятвой не чинить ему зла, на которую потом еще выдал свою гарантию. Поскольку король был другом Певерела и врагом Честера, нарушать клятву было бы неразумно: король мог покарать за это под предлогом той гарантии, хотя правда и была на стороне Честера. Ненароком вздохнул с сожалением, что из-за женитьбы на дочери Честера он не может воспользоваться этим предлогом для набега на замок Ноттингема, а между тем слышал, что Певерел — страшный скряга и набил сундуки золотом да яхонтами. И бойцы его пока не готовы воевать, новобранцы еще не обучены, а самое главное — тут Херефорд подмигнул, — у него другие планы. Этот прием он потом повторял еще и еще, всякий раз подмигивая, что должно было направить мысль Линкольна на свадьбу. Слова Херефорда лишали Линкольна возможности потом упрекать его во лжи, когда Херефорд начнет военную кампанию за престол для Генриха.
Глаза Линкольна алчно разгорелись, и он заверил Херефорда, что отмщение не заставит долго ждать. Он ничего не слышал о клятве Честера и думает, что его сводный брат пощадил Певерела по каким-то сугубо личным мотивам. В конце концов Честер ведь не умер, хотя трое его вассалов и погибли. Может статься, что Честер хотел избавиться от них, и Певерел тут оказал ему услугу. Они с братом не столь близки, чтобы делиться своими тайнами.
Херефорд подавил в себе брезгливое чувство, вызванное таким разговором, обратившись к мысли, что даже зло порой идет во благо. Скажем, мог бы он совладать с собственным братом Вальтером, если бы тот не вытворяд пакостей? Здесь же порочная алчность Линкольна поможет справедливому возмездию Ноттингемскому констеблю. Ну и свояк у него теперь! Херефорд зевнул и отбросил покрывало, прикидывая, что хуже — иметь такого человека среди врагов или среди родственников. Но дело сделано, к чему теперь раздумья! Раннулф выглядит вполне благонадежно вопреки своему происхождению, так что Анна будет счастлива, а если Линкольн кончит на виселице, куда ему и дорога, Херефорд, он был уверен в этом, сможет оградить Анну и Раннулфа от неприятных последствий.
— Роджер!
Херефорд невольно застонал.
— Да, я проснулся, входи.
— Проснулся, но лежишь, как медведь в берлоге. Ты идешь в церковь на заутреню?
— Иду. Вы меня не ждите. Пришли сюда Вильяма помочь одеться, а сами ступайте и скажи капеллану, чтобы меня подождал. Оставь мне место рядом с собой, а девочек посади где-нибудь подальше, мне надо поговорить о Кэтрин.
— Во время мессы?! — леди Херефорд широко открыла глаза.
Это была ошибка Херефорда, которая могла стоить ему длинной нотации. Он прикусил губу. Подвели обычаи в окружении Генриха Анжуйского, который всегда во время богослужения писал письма, обдумывал свои планы или просто болтал.
— Нет-нет, мам, недолго до и после службы. Я должен быть с Линкольном, у меня срочные дела, нам больше некогда будет поговорить.
— Как скажешь, Роджер, но поторапливайся. Мне не хотелось бы просить капеллана задерживать службу.
Церковь не отапливалась, и в ней было еще холоднее, чем в доме. Кольчуга холодила тело сквозь тунику и рубаху, ножны меча больно колотили по икрам ног и лязгали по каменному полу, когда Херефорд преклонил колени на паперти храма Незримого Присутствия. Толпившиеся при входе дворовые переминались, исподтишка потирали зябнущие руки и поспешно расступались, уступая дорогу своему господину. Обычно он был обходительным, но зимой, когда терпение Херефорда испытывалось неудобствами и холодом, да еще вдобавок если был не в духе, он мог швырнуть подвернувшегося под ноги так, что улетишь в самый дальний угол.
Прежде чем сесть, он снова преклонил колено и рассеянно начал говорить, еще не поднявшись.
— Очень бы хотелось помолвку Кэтрин устроить во время нашей свадьбы — это сбережет нам время и силы. Молодых людей не так уж много… Не могу решить: договариваться ли сейчас и получить себе еще одного надежного союзника или подождать?.. Тогда я смогу выбирать и подыщу ей мужа из самых верхов.
— О каких верхах ты говоришь? В чем дело, Роджер? Что ты затеваешь?
— Это не женского ума дело, но если получится, я стану одним из первых лиц в королевстве.
— Ты и так не из последних. А что, если у тебя не получится?
Вошел священник, служба началась, но леди Херефорд даже не заметила этого.
— С другой стороны, если Кэтрин нам определить не удастся, тебе придется взять ее полностью на себя или оставить на Вальтера. — Херефорд сокрушенно вздохнул. — Как жаль, что сын Сторма еще мал. Он бы подошел лучше всех, но ему нет даже двух лет. Если бы Кэтрин была мальчиком…
— Есть старший сын Шрюсбери…
Херефорд изменился в лице, глаза потемнели.
— Может, я согрешил, соединяя одну сестру с сыном жадного борова, но не выдам другую за отпрыска такого змея. Чтобы я больше не слышал этого имени!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110