Юноша ничего не ответил, но взгляд его темных глаз метнулся к спящему Бэйну.
— Он не слышит меня и не проснется. Не пригласишь присесть у костерка?
— Я… я не звал тебя сюда.
— Как обидно, — усмехнулась Морригу, — слышать это от того, кому я помогла родиться, когда сама природа обрекла тебя на смерть.
— О чем ты говоришь?
Ворна не рассказывала обо мне? Какая досада! В ту ночь, когда ты родился, ее жизнь была в опасности. Ребенок, то есть ты, шел ножками вперед, а рядом не было ни повивальной бабки, ни жреца, чтобы спасти ее — или тебя. И на помощь пришла я. Тебе помогли родиться эти самые руки.
— Я тебе не верю.
— Веришь, Бануин, и в этом часть твоей колдовской силы — ты всегда чувствуешь, когда тебе лгут.
— Если ты и спасла меня, я не верю, что ты сделала это бескорыстно, — уже тверже ответил Бануин.
— Конечно, нет. — Морригу помолчала. — Ну, раз уж ты не приглашаешь меня присесть, то, может, хоть прогуляешься со мной?
— С чего вдруг я должен идти?
— Отчасти чтобы доказать себе, что ты не такой трус, каким кажешься, отчасти чтобы вернуть мне долг, отчасти из любопытства. — Она подошла ближе, и Бануин увидел, что кожа под правым глазом облезла, обнажив кость, и в ужасе отшатнулся. — А возможно, из любви к спящему другу.
Бануин снова взглянул на Бэйна — тот по-прежнему спал, но у его груди что-то шевельнулось, и Бануин увидел свернувшуюся змею. Она заползла на Бэйна и прижала плоскую голову к его шее.
— Не убивай его! — взмолился Бануин.
— Я не хочу никого убивать, — отозвалась Морригу, — хочу просто пройтись по полю брани.
— Я пойду с тобой, — согласился Бануин, — только убери змею!
— Какую змею? — удивилась Морригу.
Бануин снова взглянул на Бэйна — тот сладко спал, а змея исчезла.
Морригу, тяжело опираясь о посох, заковыляла по полю битвы, сопровождаемая Бэйном. Борьба шла не на жизнь, а на смерть, и ни одна из сторон не уступала. Солдаты Камня брали дисциплиной и отвагой, а риганты — волей к победе и отчаянной храбростью. Снова и снова встречались Бануину настоящие герои, невидимые самим участникам битвы. Вот молодой ригант заслонил собой упавшего товарища, вот солдат Камня со сломанным мечом ринулся в гущу врага, ломая о них щит, пытаясь вырвать оружие из их рук.
— Почему они до сих пор сражаются? — спросил он Морригу.
— Они не знают, что битва кончилась, — отозвалась она.
— А как они могут узнать?
— Узнали бы, если захотели.
Они шли дальше. Бануин увидел красивого, высокого, коротко остриженного офицера Камня, размахивающего коротким мечом. Словно издалека донесся пронзительный призыв: «В атаку, парни! Еще одна атака, и мы победим!»
— Кто это?
— Валанус, самый знаменитый генерал Камня.
— Знаменитый? Насколько мне известно, произнести его имя вслух считается в Камне преступлением. Ведь он стал первым генералом, проигравшим дикарям ключевое сражение.
— Он тем не менее знаменит, его имя и подвиги известны каждому. Именно этого он и хотел, таково было его желание.
Битва призраков продолжалась, пока не упал последний из сражавшихся. Бануин и Морригу поднялись на вершину ближайшего могильника, и юноша взглянул вниз, на поле павших. По мерцающей серебром траве подул холодный ветерок, и мертвые стали подниматься, целые и невредимые. Ковыляя, они выстраивались в шеренги, ряды сомкнулись, и битва началась снова.
— Почему никто не скажет им, что они мертвы? — спросил Бануин. — Они могли бы переправиться через темный ручей и обрести покой.
Морригу засмеялась, от ее смеха Бануина бросило в дрожь.
— Попробуй! — велела она. — Скажи Валанусу, что он мертв.
Бануин прошел за ней по полю битвы. Поравнявшись с генералом Камня, Морригу дотронулась до него клюкой. Валанус обернулся, но посмотрел не на Морригу, а прямо на Бануина:
— Кто ты, дух?
— Я не дух, сэр, я живой, это вы — дух, битва закончилась много лет назад, и вы в ней погибли. Остановитесь!
— Погиб? — переспросил Валанус, широко улыбаясь. — Я что, кажусь тебе мертвым? Исчезни, демон! Это мой день, и когда он закончится, я стану властелином этих земель! — Он отвернулся и поднял меч. — В атаку, парни! Еще одна атака, и мы победим!
— Вот ты и сказал ему, — усмехнулась Морригу, — люди не умеют слушать. Ни живые, ни мертвые.
— Зачем ты пришла? — прошептал Бануин.
— Есть причина. Назови свое желание. Бануин рассмеялся:
— Ты думаешь, я настолько глуп? Как бедный Валанус, которого предали анафеме потомки?
— Но ведь у тебя другие желания, сынок? Ты пожелаешь известность и славу? Или богатство?
Бануин повернулся и направился обратно к лагерю. Морригу шла за ним. Бэйн все еще спал у тлеющего костра.
— Ты чувствуешь, как тебя зовет Кэр-Друах? — спросила она.
— Я скучаю по горам, — признался Бануин, — никогда не подумал бы, что буду скучать.
— Ты знаешь, в чем предназначение сидхов?
— Нет.
— Однажды ты поймешь, и тогда вернешься к Кэр-Друах.
— Чего ты хочешь от меня? — взмолился Бануин. — Я ведь не воин и не жажду власти. Я собираюсь поселиться в Камне и учиться.
— Тогда езжай, Бануин! Попытайся постичь мудрость предков, ищи правду среди пыльных страниц и пожелтевших рукописей. Ты не найдешь то, чего ищешь. Ответ на все вопросы придет прямо из сердца.
Морригу опустилась на землю, потерла лицо, ободрав кожу под правым глазом и еще больше обнажив кость.
— Не очень красива, да?
— Не понимаю, почему бессмертные выбирают такие нелепые лица.
— Может быть, я его не выбирала, сынок, может быть, в моем облике отражена сама сущность Морригу?
— Ее голос уносился вдаль.
— Тебе нужно многому научиться, и вот урок первый, постарайся его усвоить. Нельзя победить страх, убегая от него.
Ворон захлопал крыльями и взмыл в небо. Это на мгновение отвлекло Бануина, и когда он снова повернулся к Морригу, она уже исчезла.
Восточные горы озарились первыми лучами солнца.
Когденово поле опустело. Бануин глубоко вздохнул и сел у догорающего костра.
Бэйн проснулся, зевнул и заспанно посмотрел на Бануина:
— Ты что, всю ночь здесь просидел?
— Ага.
— Думал, за тобой придут мертвяки? — усмехнулся Бэйн.
— И они пришли.
К полудню они были уже далеко от Когденова поля и взбирались по лесистым холмам, возвышающимся над восточным побережьем. Вдалеке уже показались торговые суда, идущие вдоль берега на север.
— Я думал о Форваре и его смерти.
— Ой, только не начинай снова.
Но Бануин пропустил его слова мимо ушей.
— Я все думаю, мог бы он измениться с возрастом? Он был так молод и ослеплен ненавистью из-за смерти отца.
— Ты слишком много думаешь, — ответил Бэйн. — Форвар был скотиной, за что и поплатился. И хватит об этом. Каким бы мог стать Форвар, не имеет значения, потому что он умер и покинул нас.
— Может быть, и не покинул, — возразил Бануин и рассказал другу о призрачной битве и разговоре с Морригу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
— Он не слышит меня и не проснется. Не пригласишь присесть у костерка?
— Я… я не звал тебя сюда.
— Как обидно, — усмехнулась Морригу, — слышать это от того, кому я помогла родиться, когда сама природа обрекла тебя на смерть.
— О чем ты говоришь?
Ворна не рассказывала обо мне? Какая досада! В ту ночь, когда ты родился, ее жизнь была в опасности. Ребенок, то есть ты, шел ножками вперед, а рядом не было ни повивальной бабки, ни жреца, чтобы спасти ее — или тебя. И на помощь пришла я. Тебе помогли родиться эти самые руки.
— Я тебе не верю.
— Веришь, Бануин, и в этом часть твоей колдовской силы — ты всегда чувствуешь, когда тебе лгут.
— Если ты и спасла меня, я не верю, что ты сделала это бескорыстно, — уже тверже ответил Бануин.
— Конечно, нет. — Морригу помолчала. — Ну, раз уж ты не приглашаешь меня присесть, то, может, хоть прогуляешься со мной?
— С чего вдруг я должен идти?
— Отчасти чтобы доказать себе, что ты не такой трус, каким кажешься, отчасти чтобы вернуть мне долг, отчасти из любопытства. — Она подошла ближе, и Бануин увидел, что кожа под правым глазом облезла, обнажив кость, и в ужасе отшатнулся. — А возможно, из любви к спящему другу.
Бануин снова взглянул на Бэйна — тот по-прежнему спал, но у его груди что-то шевельнулось, и Бануин увидел свернувшуюся змею. Она заползла на Бэйна и прижала плоскую голову к его шее.
— Не убивай его! — взмолился Бануин.
— Я не хочу никого убивать, — отозвалась Морригу, — хочу просто пройтись по полю брани.
— Я пойду с тобой, — согласился Бануин, — только убери змею!
— Какую змею? — удивилась Морригу.
Бануин снова взглянул на Бэйна — тот сладко спал, а змея исчезла.
Морригу, тяжело опираясь о посох, заковыляла по полю битвы, сопровождаемая Бэйном. Борьба шла не на жизнь, а на смерть, и ни одна из сторон не уступала. Солдаты Камня брали дисциплиной и отвагой, а риганты — волей к победе и отчаянной храбростью. Снова и снова встречались Бануину настоящие герои, невидимые самим участникам битвы. Вот молодой ригант заслонил собой упавшего товарища, вот солдат Камня со сломанным мечом ринулся в гущу врага, ломая о них щит, пытаясь вырвать оружие из их рук.
— Почему они до сих пор сражаются? — спросил он Морригу.
— Они не знают, что битва кончилась, — отозвалась она.
— А как они могут узнать?
— Узнали бы, если захотели.
Они шли дальше. Бануин увидел красивого, высокого, коротко остриженного офицера Камня, размахивающего коротким мечом. Словно издалека донесся пронзительный призыв: «В атаку, парни! Еще одна атака, и мы победим!»
— Кто это?
— Валанус, самый знаменитый генерал Камня.
— Знаменитый? Насколько мне известно, произнести его имя вслух считается в Камне преступлением. Ведь он стал первым генералом, проигравшим дикарям ключевое сражение.
— Он тем не менее знаменит, его имя и подвиги известны каждому. Именно этого он и хотел, таково было его желание.
Битва призраков продолжалась, пока не упал последний из сражавшихся. Бануин и Морригу поднялись на вершину ближайшего могильника, и юноша взглянул вниз, на поле павших. По мерцающей серебром траве подул холодный ветерок, и мертвые стали подниматься, целые и невредимые. Ковыляя, они выстраивались в шеренги, ряды сомкнулись, и битва началась снова.
— Почему никто не скажет им, что они мертвы? — спросил Бануин. — Они могли бы переправиться через темный ручей и обрести покой.
Морригу засмеялась, от ее смеха Бануина бросило в дрожь.
— Попробуй! — велела она. — Скажи Валанусу, что он мертв.
Бануин прошел за ней по полю битвы. Поравнявшись с генералом Камня, Морригу дотронулась до него клюкой. Валанус обернулся, но посмотрел не на Морригу, а прямо на Бануина:
— Кто ты, дух?
— Я не дух, сэр, я живой, это вы — дух, битва закончилась много лет назад, и вы в ней погибли. Остановитесь!
— Погиб? — переспросил Валанус, широко улыбаясь. — Я что, кажусь тебе мертвым? Исчезни, демон! Это мой день, и когда он закончится, я стану властелином этих земель! — Он отвернулся и поднял меч. — В атаку, парни! Еще одна атака, и мы победим!
— Вот ты и сказал ему, — усмехнулась Морригу, — люди не умеют слушать. Ни живые, ни мертвые.
— Зачем ты пришла? — прошептал Бануин.
— Есть причина. Назови свое желание. Бануин рассмеялся:
— Ты думаешь, я настолько глуп? Как бедный Валанус, которого предали анафеме потомки?
— Но ведь у тебя другие желания, сынок? Ты пожелаешь известность и славу? Или богатство?
Бануин повернулся и направился обратно к лагерю. Морригу шла за ним. Бэйн все еще спал у тлеющего костра.
— Ты чувствуешь, как тебя зовет Кэр-Друах? — спросила она.
— Я скучаю по горам, — признался Бануин, — никогда не подумал бы, что буду скучать.
— Ты знаешь, в чем предназначение сидхов?
— Нет.
— Однажды ты поймешь, и тогда вернешься к Кэр-Друах.
— Чего ты хочешь от меня? — взмолился Бануин. — Я ведь не воин и не жажду власти. Я собираюсь поселиться в Камне и учиться.
— Тогда езжай, Бануин! Попытайся постичь мудрость предков, ищи правду среди пыльных страниц и пожелтевших рукописей. Ты не найдешь то, чего ищешь. Ответ на все вопросы придет прямо из сердца.
Морригу опустилась на землю, потерла лицо, ободрав кожу под правым глазом и еще больше обнажив кость.
— Не очень красива, да?
— Не понимаю, почему бессмертные выбирают такие нелепые лица.
— Может быть, я его не выбирала, сынок, может быть, в моем облике отражена сама сущность Морригу?
— Ее голос уносился вдаль.
— Тебе нужно многому научиться, и вот урок первый, постарайся его усвоить. Нельзя победить страх, убегая от него.
Ворон захлопал крыльями и взмыл в небо. Это на мгновение отвлекло Бануина, и когда он снова повернулся к Морригу, она уже исчезла.
Восточные горы озарились первыми лучами солнца.
Когденово поле опустело. Бануин глубоко вздохнул и сел у догорающего костра.
Бэйн проснулся, зевнул и заспанно посмотрел на Бануина:
— Ты что, всю ночь здесь просидел?
— Ага.
— Думал, за тобой придут мертвяки? — усмехнулся Бэйн.
— И они пришли.
К полудню они были уже далеко от Когденова поля и взбирались по лесистым холмам, возвышающимся над восточным побережьем. Вдалеке уже показались торговые суда, идущие вдоль берега на север.
— Я думал о Форваре и его смерти.
— Ой, только не начинай снова.
Но Бануин пропустил его слова мимо ушей.
— Я все думаю, мог бы он измениться с возрастом? Он был так молод и ослеплен ненавистью из-за смерти отца.
— Ты слишком много думаешь, — ответил Бэйн. — Форвар был скотиной, за что и поплатился. И хватит об этом. Каким бы мог стать Форвар, не имеет значения, потому что он умер и покинул нас.
— Может быть, и не покинул, — возразил Бануин и рассказал другу о призрачной битве и разговоре с Морригу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119