— Полицейские тоже сначала думали точно также как вы. Я же просто сказал им, что, мол, послушайте, ребята, я же безработный, и как вообще я могу нанимать кого-то, чтобы на меня ещё работали? А теперь, когда я стану вносить залог за Джеки, ко мне, наверное, снова полицейские станут докалываться, как вы думаете? Станут распрашивать, что она для меня делала и чего не делала, и не мне ли уж она те деньги везла...
— Ну а на самом деле как все было? — спросил Макс.
Орделл настороженно огляделся по сторонам, изобразив при этом рукой неопределенный жест.
— Надеюсь, я могу рассчитывать на то, что этот разговор останется исключительно между нами? Ведь адвокат не станет разглашать сведений, сообщенных ему конфиденциально клиентом?
Макс покачал головой.
— Сожалею, но моим клиентом вы сможете стать лишь когда угодите за решетку, и мне придется ходатайствовать, чтобы вас выпустили на поруки под залог.
— Вы говорите об этом так, как будто не исключаете, что это может случиться.
В ответ Макс лишь пожал плечами.
— Но если между нами нет — как у вас это принято называть — доверительности? Почему тогда я должен рассказывать вам что-то?
— Потому что вам очень хочется дать мне понять, что вы очень ловкий и изворотливый тип, — ответил Макс, — и что стюардесса должна была доставить те пятьдесят штук именно вам.
— С чего это вы взяли?
— А теперь вам хочется, чтобы я начал бы рассуждать о ваших поступках. Знаете, Орделл, я был бы склонен думать, что вы связаны с наркобизнесом, но меня смущает только то, что деньги почему-то идут в противоположном направлении. Я мог бы позвонить в канцелярию шерифа, чтобы вас и там проверили бы...
— Сколько угодно! Они станут проверять меня по своему компьютеру, но только, уверяю вас, что не найдут ничего, кроме одного единственного упоминания о том давнишнем пустяковом деле в Огайо, о котором я вам уже говорил. И не исключено, что из-за всей своей незначительности оно уже больше среди их данных и вовсе не числится.
— Послушайте, Орделл, я и так уже знаю, что вы очень оборотистый молодой человек, и что теперь вы задались целью любой ценой добиться своего. Ну ладно, вы желаете внести ещё один залог, и сделать так, чтобы деньги, внесенные вами за Бьюмонта, были бы теперь приняты мной в оплату поручительства за стюардессу, а это в свою очередь предполагает некоторую бумажную работу. Для начала я должен получить свидетельство о смерти, чтобы представить его в суд, выписать квитанцию на возврат внесенной в залог суммы, а затем приниматься печатать новое ходатайство, договор о погашении ответственности...
— Это ваши проблемы, — перебил его Орделл. — Мои деньги у вас.
— Я просто перечисляю вам, что мне придется сделать, — сказал Макс. — От вас же требуется лишь — я повторяюсь на тот случай, если вы забыли — доплатить мне ещё тысячу баксов за то, что я буду этим заниматься.
— Да, конечно... Через пару дней у меня будет эта сумма, — согласился Орделл. — Но вы можете уже начинать работать, оформлять бумаги.
Макс откинулся в кресле.
— Через пару дней? Что ж, я вполне могу подождать.
— Послушайте, вы же меня знаете. Я исправно плачу.
— А что если с вами, не дай бог, что-нибудь случится до того, как вы успеете заплатить мне...
— Ничего со мной не произойдет. Я самый обыкновенный человек, живущий самой обыкновенной жизнью.
— А вдруг вас застрелят? Бьюмонта-то убили...
Орделл покачал головой.
— Деньги у меня есть. Я ими не нуждаюсь. Тысяча долларов — это же ничто.
— Да, тут вы совершенно правы. Это ничто, до тех пор, пока вы не положите их вот сюда, ко мне на стол.
— Послушайте, — заговорил Орделл, подаваясь вперед, опершись при этом руками о стол и в упор глядя в глаза Максу. — Эту интеллегентную женщину упекли за решетку и теперь она находится в Форте, тюрьме в обществе тех сучек, которых там содержат вместе с ней. Джеки провела под одной крышей с ними пока всего лишь одну ночь, а сегодня днем у неё состоялась первоначальная явка — все происходило в суде, что недалеко от тюрьмы «Ган-Клаб», я уверен вы знаете, где это. Она сидела, понурившись, опустив голову и глядя в пол. Меня она не видела — я оставался в задних рядах. Короче, вид у неё был неважный. Еще несколько дней, проведенных в тюрьме, могут просто-напросто убить её.
— Если её утонченная натура не может вынести предварительного заключения, — Макс тоже не отвел взгляда, — то как она собирается отсиживать положенный срок?
Орделл ещё какое-то время продолжал в упор разглядывать его. Он оторвал от стола одну руку, и сунув её за растегнутый ворот шелковой рубашки, подцепил большим пальцем и вытащил наружу висевшую у него на шее массивную золотую цепочку.
— Вот за это я заплатил две с половиной тысячи.
— Я не ношу украшений, — отказался Макс.
Тогда Орделл выпустил из руки цепочку и сунул Максу под нос руку с часами.
— Настоящий «Ролекс». Взгляните сами. Это на все пять штук потянет, запросто. Ну давайте же, выпишьте это чертово поручительство.
— У меня здесь не ломбард, — сказал Макс. — Можете пойти и загнать свои часы кому-нибудь, если вам так не терпится, а потом вернуться сюда с тысячей баксов. Это мое последнее слово.
— Да вы только посмотрите, — продолжал уговаривать Орделл, поворачивая руку, отчего золото часов поблескивало при свете ламп. — Ну, разве не прелесть?
Глава 6
Макс разговаривал с Зорро, сидя в гостиной, обставленной хоть и старомодной и видавшей виды, но все же не утратившей своей добростности мебелью из дуба, рядом с которой запросто соседствовали легкие пластиковые стулья, какие обычно принято ставить в летних кафе; по стенам были развешаны вставленные в рамки картины на библейские темы и мечи. В руках у обоих были стаканы с выпивкой — ром с пепси-колой. Зорро сидел в кресле, свободной рукой то и дело прикладывая к лицу завернутые в кухонное полотенце кубики льда. Женщины были в кухне. Макс слышал, как их испанская речь сливалась с говорившими по-английски голосами, доносившимися из телевизора. В гостиной стояли также четыре радиоприемника; но включенным на этот раз оказалось лишь радио на кухне. «Это очень освежает. Как раз то, что надо,» — вслух сказал Макс, поднимая свой бокал, а сам между делом поглядывая на шпаги тореро в кожанных ножнах, скрещенные под картиной с «Пресвятым Сердцем Иисуса». Рядом были развешаны и другие, самые разннобразные сабли и кинжалы, среди которых имелись даже турецкий ятаган и абордажная сабля, а также несколько картин, изображавших Пресвятую Деву, Святого Йозефа и других святых, в одном из которых Макс узнал Святого Себастиана, — юношу, пронзенного стрелами.
— Если мы поедем сейчас, — втолковывал Макс Зорро, — то к ужину ты как раз успеешь вернуться. А обедать они часов в пять садятся?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83