– Мы скоро вытащим тебя отсюда, не забывай об этом, – сказала Корделия Браун на прощанье, глядя на исчезающую в дверях Пэдди.
К машине они шли, горячо споря. Корделия рвалась поехать в Уэльс к Энтони Баррингтону, но Линдсей передумала.
– Первым делом я должна поговорить с Сарой, причем немедленно, – заявила она решительно. – Баррингтон будет дома и позднее вечером. К тому же мы смогли бы поехать к нему завтра утром. А сейчас мне необходимо выяснить все с Сарой Картрайт. Она солгала нам, и я хочу знать почему.
– Вот с ней мы и можем поговорить в любое время, – возражала Корделия. – Мы и так знаем, что она нам врала, так что остается лишь выяснить, что заставило ее сказать неправду. Зато к Баррингтону надо ехать как можно скорее. Он – единственный, с кем мы даже не поговорили, хотя он может иметь к этой истории непосредственное отношение. И потом, ты же сама твердишь, что это – наиболее подходящий кандидат на роль убийцы. Что с тобой случилось, Линдсей? Совсем недавно ты просто рвалась в Уэльс, чтобы потолковать с ним по душам.
– Ну как ты не понимаешь?. – возмутилась Линдсей. – Ответы Сары могут все изменить! Вполне вероятно, что после разговора с ней нам вообще не придется ехать к этому Баррингтону. Не исключено, что нам даже удастся раскрыть преступление. Мы ничего не потеряем, если сначала поговорим с Сарой, зато можем много выиграть. Я знаю, что этот разговор – важнее всего.
Корделия тяжело вздохнула.
– Да ты прешь как танк, – вымолвила она устало. – Ты ничего не желаешь слушать. И не принимаешь никаких доводов, разве не так?
– Я знаю, что права. – упрямо повторила журналистка.
– Что ж, а я уверена, что ты ошибаешься. – продолжала стоять на своем Корделия.
– Это мы еще посмотрим, – буркнула Линдсей. – Та-ак… здесь есть где-нибудь телефон?
– Кажется, мы проезжали телефонный автома. – он был примерно в миле после съезда с шоссе. Кому ты хочешь позвонить?
– Я хочу просто оставить Саре записку, – ответила журналистка. – Хочу предупредить ее, что мы приедем. Пусть немного попотеет. Я хочу, чтобы она была с нами ласкова и чтобы она поломала голову над тем, что нам уже известно, а что – нет. – С этими словами Линдсей села в машину.
– Господи, да ты упряма как осел, тебе это известно? – бросила Корделия, обращаясь к пустому месту, где только что стояла ее подруга.
Припарковавшись у Лонгнор-Хауса, женщины направились прямо в комнату Сары. На двери висела табличка «Не беспокоить!».
– Вообще-то подобные таблички – это святое, но на сей раз мы нарушим правила, – вымолвила Корделия. – В конце концов, Сара должна нас ждать. – Она постучала в дверь.
Ответа не было. Писательница вопросительно взглянула на Линдсей, и та ободряюще кивнула ей. Корделия нажала на ручку двери и первой вошла в комнату.
Открывшееся зрелище заставило ее отшатнуться, прижав руки к губам. Линдсей схватила ее в объятия, крепко прижав к себе, и заглянула внутрь…
– Мы не должны ничего тут трогать, – хрипло прошептала Линдсей. Отпустив Корделию и убедившись, что та держится на ногах, она быстро прошла в комнату и огляделась по сторонам, чувствуя стеснение в груди. – Спустись в комнату Пэдди, – скомандовала она Корделии. – Позвони Памеле Овертон и вызови полицию.
Корделия замерла на месте, словно не слыша ее слов.
– Делай то, что я сказала! Скорее! – закричала Линдсей.
Корделия вздрогнула и, шатаясь, пошла вниз по коридору.
Оставшись одна, Линдсей постаралась взять себя в руки, а уж потом снова решилась посмотреть… Ей отчаянно хотелось понять, почему произошла эта немыслимая трагедия.
Почему Сара Картрайт – точнее, то, что от нее осталось, – лежит, распростершись – наполовину на полу, наполовину на кровати… Ее левая рука была исполосована ножом до кости у локтя и у запястья. На правом запястье тоже была рана, только менее глубокая. На полу валялся охотничий нож. Без сомнения, она перерезала себе вены, наклонившись над раковиной, которая была наполнена жуткой густо-кровавой водой. Видимо, потеряв сознание, Сара Картрайт повалилась назад, при этом хлеставшая из ран кровь забрызгала стены, пропитала ковер и постель. Линдсей затошнило, но каким-то сверхусилием воли она заставила себя продолжить осмотр комнаты. Она подошла к столу, осторожно обходя пятна крови на полу.
На столе лежал листок бумаги, исписанный аккуратным почерком. Линдсей была почти уверена, что найдет что-то в этом роде. Сверху на листке было написано большими буквами: «Каждому, кого интересует истинная причина смерти Лорны Смит-Купер».
Далее в записке было написано:
«Сначала я хочу извиниться за все те неприятности, которые причинила, особенно перед моим отцом, мисс Кэллеген и перед школой. В тот момент мне казалось, что я делаю единственно правильную и возможную вещь; я не думала, что кто-то что-то сможет доказать. И я вовсе не хотела, чтобы арестовали мисс Кэллеген. Это я убила Лорну Смит-Купер. Я притащила опоры для строительных лесов с кортов для сквоша и сделала подставку, чтобы забраться с кухонной крыши в музыкальный класс. Я открыла окно, проскользнула в комнату и задушила ее, когда она играла на виолончели. Я знала, что Лорна Смит-Купер будет там в это время, потому что мисс Кэллеген сказала мне об этом, когда меня там успокаивала. Я убила мисс Смит-Купер ради моего отца. Я хотела, чтобы он получил игровые поля школы и сумел поправить свои дела. А решилась я на убийство после того, как узнала, что обо мне думают девочки. Я была уверена, что мисс Кэллеген выпустят из тюрьмы и все постепенно забудется. Однако ко мне должны прийти мисс Гордон и мисс Браун, а я видела утром, что они возятся с опорами для строительных лесов на крыше кухонного блока. Они точно знают, что я солгала мисс Кэллеген, и теперь уж точно все выяснится, потому что я – единственная, кто мог пробраться по узким брусьям к окну музыкального класса. Но я не могу пойти в тюрьму. Мне очень жаль, что мне придется причинить боль моему отцу. Я решилась на это, потому что я люблю тебя, папочка. Сара Картрайт».
Прочитав трагичное послание, Линдсей ощутила приступ беспомощной ярости. Она повернулась к кровати, чтобы осмотреть тело юной девушки. Честно говоря, ей не нравилась Сара, ее подчеркнутое высокомерие, но это сейчас не имело уже ни малейшего значения… ни один человек не заслуживает столь ужасной кончины. Это была жалкая смерть, за которой скрывались лишь страх и слабость. Линдсей не могла больше этого видеть. Резко отвернувшись от залитого кровью трупа, она вышла из комнаты. Ее терзало горькое чувство вины – поиски истины слишком затянулись.
Линдсей увидела Памелу Овертон, медленно поднимавшуюся по лестнице. Директриса явно была в шоке; она мелко, совсем как старушка, переступала ногами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72