Война затихала: то ли руэновцы перебили всех Краков, то ли наоборот. Ни мемолетов, ни иных летательных аппаратов не было видно в воздухе над городом, но на земле звуки стрельбы все еще , доносились с разных сторон.
Я переключился на мегакрасный диапазон волн и снизил свой валолет, прижавшись почти к самой земле. Завис неподалеку от останков разбитого земного самолета. Истребитель, сбитый, вероятно, руэновцами или краками, упал на берег небольшого пруда. Он лежал большой серебристой рыбиной, уткнувшись носом в черную воду полыньи. Полностью лишенный хвостового оперения, с разбитой кабиной. Покрытый толстым слоем снега.
«Да, воевать на „МиГах“ против мемолетов „Торнадо“ – гиблое дело», – подумал я, заметив разбитый самолет, и тут же заинтересованно вновь оглядел самолет. – Странно. Времени прошло не так много. Днем было очень тепло, снег не идет, а самолет весь засыпан снегом. Что-то здесь не так".
От этих мыслей меня отвлекли звуки взрывов.
За небольшим леском, что окружал пруд, шел ожесточенный бой. В ночном небе совсем рядом со мной метались яркие всполохи. Среди хорошо знакомых мне звуков взрывающихся энергозарядов слышались и очереди «Калашниковых». Земляне также участвовали в перестрелке. Внезапно у меня мелькнула мысль. «Как же я сразу не догадался. Молекулярный меч – вот что наверняка поможет мне избавиться от наручников. Молекулярный меч входит в вооружение любой брони, необходимо лишь завладеть им. Правда, завладеть трофейным мечом со скованными руками будет нелегко. Сказать точнее, очень трудно'. Поскольку отбирать мне его придется не у какого-нибудь аборигена, а у крака. Или же у хорошо подготовленного оперативника РУЭ, что ничуть не легче. При этом сам я безоружен и ограничен в действии. Кстати, оружие».
Я внимательно осмотрел салон мемолета. Потом тщательно обыскал всю кабину в поисках оружия, но ничего подходящего не нашел. Вспомнил о наборе лазерных фрез. С трудом, кончиками пальцев вынув фрезы из пояса «Счастья» и зажав рукоятку набора между колен, попытался распилить наручники. Конечно же, у меня ничего не вышло – лазером энергополе не разбить, – и я, держа рукоятку набора фрез в левой руке, правой аккуратно посадил валолет на землю, надеясь найти убитого крака или руэновца, чтобы завладеть молекулярным мечом, я двинулся в направлении все усиливающегося боя. По льду пересек пруд и через несколько минут, пройдя по хорошо утоптанной тропинке, вышел из леса.
Там мне сразу стало ясно как я ошибся, решив, что бой идет между краками и оперативниками. Перестрелка велась между землянами и краками. Точнее, одним краком и целой армией землян.
Бой, судя по всему, шел давно. И бой шел ожесточенный. Несколько танков землян горели на небольшом расстоянии друг от друга, подбитые трехкратным псевдороботом Краков. Уцелевшие танки не переставая стреляли по шестиметровому псевдороботу, который укрылся в руинах многоэтажного дома. Неподалеку от меня две большие пушки били прямой наводкой в гору развалин, за которыми укрылся крак. Фонтаны взрывов то и дело разбрасывали кирпичи, разрушая укрытие крака. Киборг тоже не оставался в долгу. Изредка, на мгновение высунувшись из-за развалин, стрелял из установок залпового огня по танкам противника. Точное попадание ракет установки «Кремень» превращало земной танк в костер из раскаленного, горящего металла.
Пехоту землян крак расстреливал из плазменных пулеметов. Он время от времени поливал окрестности огнем, прерывая тем самым все попытки пехоты атаковать псевдоробота. Псевдоробот скорее всего был поврежден, потому что, будь он исправен, крак давно бы воспользовался антигравитационным двигателем. Из ионных пушек он тоже не стрелял, и я вскоре понял почему. Его гигантские псевдоруки были отрублены по локоть вместе с закрепленными на них ионными пушками. Похоже, земляне постарались или же агенты РУЭ, что более вероятно.
Псевдоробот был сильно поврежден, но все еще очень опасен. И я, решив хоть как-то помочь людям, направился к грохочущим пушкам.
И сразу же едва не поплатился за это жизнью. Длинная очередь ударила мне в живот, сбив на землю. Хорошо хоть стреляли из «Калашникова», а не из энергоавтомата, иначе я был бы уже мертв. Вспомнив о том, что я без защитного шлема, закрыл голову скованными руками. Спустя минуту сквозь грохот пушечных выстрелов услышал приближающиеся голоса.
– Говорю же тебе, сержант, подбил я его. Точнехонько в живот попал. С такого расстояния я в жизнь не промахнусь.
– Может, из наших, из людей кого подстрелил?
– Не-е. Из этих он. В ихней защите, в скафандре. От моих пуль аж весь заискрился, как салют. Я этих тварей сейчас с одного взгляда определяю. А раньше стреляешь, стреляешь, а им хоть бы хны. Идут и поливают всех огнем. Ну, положим, с гранатомета их можно уложить. Санек Баренцев из второго взвода хорошо приспособился. Таскает две «мухи» с собой. Первой собьет эту тварь с ног и, пока тот не очухается, подбежит и : второй гранатой шлем разносит. Шлем, как перезрелый помидор, разлетается. Наши быстро вычислили, шлемы у них – слабое место.
– Гляди, Петров, у этого и шлема-то нет. Часом не в шлем ты ему попал? А то бы с чего ты : его с первой очереди уложил бы? Мы в одного , всем взводом палили, я сам лично из РПК всю ; обойму выпустил, а подстрелили лишь из гранатомета. Правда, попали не в голову, как ты говоришь, а в ноги. Ноги ему оторвало, потом мы его и добили.
Решив, что пора показать, что я отнюдь не убит, а вполне живой, я подал голос.
– Ребята, я свой, – сказал я по-русски, убрав руки с головы.
Мой возглас произвел эффект разорвавшейся бомбы. Солдаты отскочили от меня, как от гигантской жабы Крокоя, и едва вновь не открыли по мне стрельбу. Через несколько секунд они, целясь в мою голову, снова приблизились. Я медленно, стараясь не делать резких движений, поднялся из снега. Протянув вперед руки в энергонаручниках, сказал:
– Я не вооружен, и у меня скованы руки. В этот момент наступило небольшое затишье. На какое-то время артиллерийской грохот прекратился. Затих и псевдоробот крака.
Сержант в испачканной грязью шинели, направив прямо мне в лицо ствол автомата, осторожно приблизился.
– Петров, держи этого субъекта на мушке, – бросил он второму солдату.
– И так держу. Пусть только дернется, я ему все мозги вышибу.
– Ребята, ошибочка вышла. Я свой, не видите, что ли? – недоуменно проговорил я, всем своим видом показывая, что все происходящее – просто нелепая ошибка.
– Гляди-ка, Петров, по-нашему говорит, только немного с акцентом, – удивился сержант. – Быстро приспособились, твари.
– А может, они и говорят по-нашему, – сделал предположение Петров, внимательно разгляддвая меня сквозь прорезь прицела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93