К тому времени, когда лорд Уэссекс догнал Джиллиан, он весь дрожал то ли от возмущения, то ли от испуга, а вероятнее всего, причиной было и то и другое, и сжимал и разжимал кулаки, стараясь удержаться и не задушить ее на месте. «Будь я проклят, если позволю этой безрассудной амазонке вывести меня из себя», – решил лорд Уэссекс, напомнив себе, что от природы он человек спокойный, выдержанный, способный управлять своими эмоциями, и, сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, вытер носовым платком вспотевший лоб.
– Какого черта вам вздумалось выскакивать из фаэтона подобным образом? – набросился он на девушку. – У вас что, совсем нет мозгов? Вы же могли погибнуть. – Она по крайней мере на десяток лет укоротила его жизнь, напугав своим безрассудным поступком.
– Т-ш-ш, милорд, – Джиллиан хмуро взглянула на него, сидя на корточках на тротуаре рядом с уличным оборванцем, – вы напугаете ребенка.
Лорд Уэссекс с недоверием уставился на нее и покачал головой: неужели она только что приказала ему замолчать? Никто, даже такая явно взбалмошная женщина, как Джиллиан, не мог быть столь глупым.
– Мисс Ли, – процедил он сквозь зубы, отчаянно пытаясь справиться с бушующим вулканом гнева у него внутри, – соблаговолите сообщить мне, почему вы сочли нужным оставить мой удобный и безопасный экипаж и очертя голову броситься через дорогу?
Джиллиан тихо приговаривала что-то маленькому, чрезвычайно грязному оборванцу. Лорд Уэссекс догадался, что это была девочка, только потому, что в ее грязном кулачке был зажат жалкий букетик увядших фиалок.
– Милорд, вы же должны понимать, что несчастный ребенок попал в беду и нуждается в нашей заботе.
Два карих глаза глянули на графа сквозь завесу спутанных волос, и чертенок, прижавшись к Джиллиан, имел наглость ему улыбнуться. Досчитав до десяти, лорд Уэссекс обратился к женщине, сидевшей перед ним на корточках:
– Я ценю вашу чувствительную душу и доброе сердце, мисс Ли, но сейчас не очень подходящее время поражать меня своими добрыми делами. Вы могли постра…
– Поражать вас моими добрыми делами, милорд?
Если граф не ошибался, то глаза женщины, медленно поднимавшейся перед ним на ноги, горели гневом. Он кивнул и указал на девочку, которая не отрывала жадного взгляда от его цепочки для часов.
– Я прекрасно понимаю, что вы ищете моего одобрения и желаете продемонстрировать свою заботу о тех, кому не повезло, но в этом нет необходимости.
Джиллиан смотрела на него, открыв рот. «Бог мой, до чего же он высокомерен! Поразить его, как же! Если бы этот красавец не путал так основательно мои мозги своим присутствием, всем своим видом подтверждая, что он распутник, – а я это точно знаю, – я бы одолжила ему немного своего ума. Вернее, того, что от него осталось», – мысленно высказалась Джиллиан.
– Милорд, дайте, пожалуйста, монету. – Нищенка дернула Джиллиан за рукав, напоминая о ее долге.
– Монету? – Лорд мрачно посмотрел на протянутую руку девушки.
– Да, подайте монету для ребенка.
Он был так удивлен этой просьбой, что мгновенно дал Джиллиан монету.
– Вот, дорогая, не огорчайся. – Она склонилась к девочке. – Я позабочусь о тебе, ты больше не будешь жить на улицах, страдать от голода, холода и оскорблений прохожих. Уверена, мои дядя и тетя будут счастливы тебя принять и взять на попечение. Конечно, ты получишь образование, возможно, станешь горничной у леди. Хочешь этого, милая? Безусловно, хочешь. Тебе не приходилось говорить по-французски? Как бы там ни было, вот тебе моя рука. Лорд Уэссекс отвезет нас куда-нибудь, где мы сможем тебя накормить, а потом проводит домой. Ты примешь ванну и…
Граф уже собрался было прервать Джиллиан, но осекся, потому что оборвашка грязно выругалась, выхватила монету из руки девушки и скрылась в толпе.
– Не говорите ничего! – Глядя вслед беглянке, Джиллиан с громким звуком захлопнула рот и обернулась к своему спутнику.
Мгновение он смотрел на нее, словно хотел воспротивиться ее приказанию, но затем молча взял под руку и повел к экипажу.
Часом позже, когда граф помогал Джиллиан выйти у дома ее дяди, она не могла совладать с дрожью при виде его холодного, застывшего лица. Несомненно, человек, переживший столько злоключений за время их поездки, должен был бы сейчас проявить какие-то эмоции: недовольство из-за происшествия с беспризорницей, раздражение по поводу ее горячего спора о том, что, судя по положению солнца и направлению ветра, они едут не туда. «И под конец этот досадный эпизод с его лошадьми… Но нет, лучше позабыть обо всем этом», – решила Джиллиан. Прощаясь, лорд Гранит задержал ее руку на мгновение дольше положенного, а когда она взглянула ему в глаза, перехватил ее взгляд и медленно поднес к губам ее руку. В голове Джиллиан не осталось ничего, кроме мысли о стоящем перед ней человеке, она громко сглотнула, смущенная его прикосновением, и попыталась придумать какое-нибудь извинение за ужасную прогулку, но не могла подобрать слов под всепроникающим, испытующим взглядом его серебристо-серых глаз.
– До завтра, мисс Ли.
Граф Уэссекс поклонился и направился к экипажу, а Джиллиан взлетела по ступенькам и вбежала в открытую дверь, на ходу поздоровавшись с лакеем «До завтра? Что он мог иметь в виду?» – спрашивала она у себя.
– Что он имеет в виду? – задала она вопрос Шарлотте, когда спустя три часа, лежа на животе на кровати кузины и болтая ногами в воздухе, наблюдала, как горничная завивает в локоны длинные белокурые волосы Шарлотты.
– Бог мой, Джиллиан, ну и клуша же ты. Не могу поверить, что ты на семь лет старше меня Он, несомненно, за тобой ухаживает. Как мрачный Рауль за Беатрис из «Замка Олмери».
– Ты о романе, который начинается с того, что перепачканная кровью героиня уверена, что убила отца, пытавшегося ее изнасиловать, а потом ей помогает добрый вегетарианец? – Джиллиан задумчиво теребила лежавшую перед ней пушистую шаль.
– Нет, это «Луиза, или Коттедж на болоте».
– Тогда это тот роман, – Джиллиан похлопала себя длинным пальцем по нижней губе, – где героиню, похищенную по приказу отца-злодея, бросили на съедение волкам и прочим хищникам, а потом ее едва не изнасиловали во французском замке?
– Нет, – чуть нахмурившись, покачала головой Шарлотта, – это «Лесной роман».
– Значит, это, должно быть, тот, в котором героиня душит гнусного лорда, пытающегося унизить ее достоинство, и подлый негодяй получает загадочную болезнь из-за ее страсти к любому, кто в брюках.
– Да, это «Олмери». Я не могу понять, почему из мадам де ла Рог сделали такую злодейку, но прекрасно понимаю ее увлечение графом. И блондином-лакеем. И естественно, этим мошенником-садовником. Однако, как я говорила, у лорда Уэссекса, несомненно, такая же романтичная душа, как у Рауля, который борется с похитителями, пиратами и накачавшимися бренди монахами из Клермона, чтобы обрести свою истинную любовь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
– Какого черта вам вздумалось выскакивать из фаэтона подобным образом? – набросился он на девушку. – У вас что, совсем нет мозгов? Вы же могли погибнуть. – Она по крайней мере на десяток лет укоротила его жизнь, напугав своим безрассудным поступком.
– Т-ш-ш, милорд, – Джиллиан хмуро взглянула на него, сидя на корточках на тротуаре рядом с уличным оборванцем, – вы напугаете ребенка.
Лорд Уэссекс с недоверием уставился на нее и покачал головой: неужели она только что приказала ему замолчать? Никто, даже такая явно взбалмошная женщина, как Джиллиан, не мог быть столь глупым.
– Мисс Ли, – процедил он сквозь зубы, отчаянно пытаясь справиться с бушующим вулканом гнева у него внутри, – соблаговолите сообщить мне, почему вы сочли нужным оставить мой удобный и безопасный экипаж и очертя голову броситься через дорогу?
Джиллиан тихо приговаривала что-то маленькому, чрезвычайно грязному оборванцу. Лорд Уэссекс догадался, что это была девочка, только потому, что в ее грязном кулачке был зажат жалкий букетик увядших фиалок.
– Милорд, вы же должны понимать, что несчастный ребенок попал в беду и нуждается в нашей заботе.
Два карих глаза глянули на графа сквозь завесу спутанных волос, и чертенок, прижавшись к Джиллиан, имел наглость ему улыбнуться. Досчитав до десяти, лорд Уэссекс обратился к женщине, сидевшей перед ним на корточках:
– Я ценю вашу чувствительную душу и доброе сердце, мисс Ли, но сейчас не очень подходящее время поражать меня своими добрыми делами. Вы могли постра…
– Поражать вас моими добрыми делами, милорд?
Если граф не ошибался, то глаза женщины, медленно поднимавшейся перед ним на ноги, горели гневом. Он кивнул и указал на девочку, которая не отрывала жадного взгляда от его цепочки для часов.
– Я прекрасно понимаю, что вы ищете моего одобрения и желаете продемонстрировать свою заботу о тех, кому не повезло, но в этом нет необходимости.
Джиллиан смотрела на него, открыв рот. «Бог мой, до чего же он высокомерен! Поразить его, как же! Если бы этот красавец не путал так основательно мои мозги своим присутствием, всем своим видом подтверждая, что он распутник, – а я это точно знаю, – я бы одолжила ему немного своего ума. Вернее, того, что от него осталось», – мысленно высказалась Джиллиан.
– Милорд, дайте, пожалуйста, монету. – Нищенка дернула Джиллиан за рукав, напоминая о ее долге.
– Монету? – Лорд мрачно посмотрел на протянутую руку девушки.
– Да, подайте монету для ребенка.
Он был так удивлен этой просьбой, что мгновенно дал Джиллиан монету.
– Вот, дорогая, не огорчайся. – Она склонилась к девочке. – Я позабочусь о тебе, ты больше не будешь жить на улицах, страдать от голода, холода и оскорблений прохожих. Уверена, мои дядя и тетя будут счастливы тебя принять и взять на попечение. Конечно, ты получишь образование, возможно, станешь горничной у леди. Хочешь этого, милая? Безусловно, хочешь. Тебе не приходилось говорить по-французски? Как бы там ни было, вот тебе моя рука. Лорд Уэссекс отвезет нас куда-нибудь, где мы сможем тебя накормить, а потом проводит домой. Ты примешь ванну и…
Граф уже собрался было прервать Джиллиан, но осекся, потому что оборвашка грязно выругалась, выхватила монету из руки девушки и скрылась в толпе.
– Не говорите ничего! – Глядя вслед беглянке, Джиллиан с громким звуком захлопнула рот и обернулась к своему спутнику.
Мгновение он смотрел на нее, словно хотел воспротивиться ее приказанию, но затем молча взял под руку и повел к экипажу.
Часом позже, когда граф помогал Джиллиан выйти у дома ее дяди, она не могла совладать с дрожью при виде его холодного, застывшего лица. Несомненно, человек, переживший столько злоключений за время их поездки, должен был бы сейчас проявить какие-то эмоции: недовольство из-за происшествия с беспризорницей, раздражение по поводу ее горячего спора о том, что, судя по положению солнца и направлению ветра, они едут не туда. «И под конец этот досадный эпизод с его лошадьми… Но нет, лучше позабыть обо всем этом», – решила Джиллиан. Прощаясь, лорд Гранит задержал ее руку на мгновение дольше положенного, а когда она взглянула ему в глаза, перехватил ее взгляд и медленно поднес к губам ее руку. В голове Джиллиан не осталось ничего, кроме мысли о стоящем перед ней человеке, она громко сглотнула, смущенная его прикосновением, и попыталась придумать какое-нибудь извинение за ужасную прогулку, но не могла подобрать слов под всепроникающим, испытующим взглядом его серебристо-серых глаз.
– До завтра, мисс Ли.
Граф Уэссекс поклонился и направился к экипажу, а Джиллиан взлетела по ступенькам и вбежала в открытую дверь, на ходу поздоровавшись с лакеем «До завтра? Что он мог иметь в виду?» – спрашивала она у себя.
– Что он имеет в виду? – задала она вопрос Шарлотте, когда спустя три часа, лежа на животе на кровати кузины и болтая ногами в воздухе, наблюдала, как горничная завивает в локоны длинные белокурые волосы Шарлотты.
– Бог мой, Джиллиан, ну и клуша же ты. Не могу поверить, что ты на семь лет старше меня Он, несомненно, за тобой ухаживает. Как мрачный Рауль за Беатрис из «Замка Олмери».
– Ты о романе, который начинается с того, что перепачканная кровью героиня уверена, что убила отца, пытавшегося ее изнасиловать, а потом ей помогает добрый вегетарианец? – Джиллиан задумчиво теребила лежавшую перед ней пушистую шаль.
– Нет, это «Луиза, или Коттедж на болоте».
– Тогда это тот роман, – Джиллиан похлопала себя длинным пальцем по нижней губе, – где героиню, похищенную по приказу отца-злодея, бросили на съедение волкам и прочим хищникам, а потом ее едва не изнасиловали во французском замке?
– Нет, – чуть нахмурившись, покачала головой Шарлотта, – это «Лесной роман».
– Значит, это, должно быть, тот, в котором героиня душит гнусного лорда, пытающегося унизить ее достоинство, и подлый негодяй получает загадочную болезнь из-за ее страсти к любому, кто в брюках.
– Да, это «Олмери». Я не могу понять, почему из мадам де ла Рог сделали такую злодейку, но прекрасно понимаю ее увлечение графом. И блондином-лакеем. И естественно, этим мошенником-садовником. Однако, как я говорила, у лорда Уэссекса, несомненно, такая же романтичная душа, как у Рауля, который борется с похитителями, пиратами и накачавшимися бренди монахами из Клермона, чтобы обрести свою истинную любовь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78