Он продолжал гладить ее, очень медленно, одновременно расстегивая пуговицы на брюках и пытаясь сбросить их с ног. Когда ему это наконец удалось, он лег рядом с ней, такой же обнаженный, как она.
Он продолжал ласкать ее, то проникая пальцами вовнутрь, то вынимая их, то обводя ими самый чувствительный бугорок.
Наконец одним быстрым движением он закинул на нее одну ногу, так что его твердая плоть уперлась ей в бедро.
Почувствовав это, она вздрогнула, но он крепко ее держал, чтобы дать ей ощутить всю глубину своей страсти и привыкнуть к этому интимному прикосновению.
А потом со скоростью, которая удивила его самого, он вынул пальцы и лег на нее. Коленом он раздвинул ей ноги и лег между ее широко расставленными бедрами, а локтями уперся в подушку по обе стороны ее головы.
– Посмотри на меня, Ливи.
Она открыла свои потрясающие голубые глаза, затуманенные желанием. Он заглянул в них в последний раз перед тем, как начать свое вторжение в ее горячее влажное естество и сделать ее своей.
– Не бойся.
Она чуть кивнула, судорожно вздохнув и вцепившись пальцами в его плечи.
С этими словами он дотронулся концом плоти до середины ее женственности и на секунду остановился, чтобы прийти в себя.
– Сэм, – прошептала она и, приподнявшись, поцеловала его.
Это нежное признание было все, что ему нужно. Очень медленно он начал входить в нее, сразу же остановившись, когда она напряглась.
Он замер и подождал, пока она снова расслабится, продолжая целовать ее, но не страстно, а чуть прикасаясь к ее губам. Потом он схватил ее за колено и поднял ногу, чтобы облегчить себе проникновение.
Оливия тоже его целовала, тихо постанывая и всхлипывая.
– Расслабься, Ливи, дорогая, – напряженным голосом прошептал он, чувствуя, что уже почти не может сдерживаться.
Она послушалась, и он снова начал свое движение, на этот раз проникая все глубже. Он знал, что ей больно, но он понимал, что это неизбежно. Тихие слезы катились по ее щекам, а он с каждым толчком входил все глубже и глубже, ощущая, как горячие влажные стенки раздвигаются, чтобы дать место его плоти.
Она выгибала спину, а он, войдя совсем глубоко, остановился, чтобы дать ей передохнуть и ощутить, как боль понемногу утихает.
Она никогда не узнает, что он будет хранить в памяти этот момент. Счастье переполняло его, и он стиснул зубы и закрыл глаза, чтобы сдержать эмоции и насладиться ощущением той восхитительной власти, которую она, сама того не зная, подарила ему.
Она начала осыпать поцелуями его щеки, лоб, глаза, губы, и он догадался, что и для нее этот момент так же много значил, как для него.
– Господи, Ливи...
– Дай мне почувствовать всё...
Ощущение чистого экстаза захлестнуло его. Опершись на одну руку, так чтобы он мог приподняться, и оставаясь внутри ее, он опять просунул другую руку ей между ног.
Он ласкал ее, все убыстряя темп, а она извивалась, полностью отдаваясь наслаждению. А он замер, понимая, что, если опять начнет двигаться, потеряет над собой контроль и не сможет разделить с ней этот момент освобождения.
Вдруг она всхлипнула и дернулась. Открыв глаза, она взглянула на него.
– Да, любовь моя. Да...
Она вскрикнула и, впившись ногтями ему в спину, прижалась к нему. Он понял, что она достигла вершины...
Ему даже не пришлось двигаться. Сотрясавшее ее волнами удовлетворение сразу же подвело его к самому преддверию рая.
Эта красавица теперь принадлежит ему, понял он – и в то же мгновение взорвался внутри ее.
Глава 19
Оливия открыла глаза и не сразу поняла, где она находится. Но потом ее взгляд остановился на обоях в мелкий рисунок, и она вздрогнула. Она в его спальне.
«О Господи, что я наделала?»
Она застонала, прикрыв глаза ладонью. Что она ему скажет?
Видимо, они оба задремали. Он лежал рядом с ней, его голова покоилась у нее на плече, рука лежала на ее животе чуть пониже груди, нога была закинута на ее ногу.
Она поняла, что не сможет пошевелиться, не разбудив его, хотя инстинкт подсказывал ей, что она должна выскочить из постели и убежать, притом прилично одетой.
Но может быть, он и не ждет, что она будет что-либо говорить или делать? Возможно, он просто встанет, оденется и больше никогда даже не заговорит об этом... несчастном случае? Хотя вряд ли Сэмсон назовет то, что произошло, несчастным случаем. Впрочем, как и она.
В ее голове был настоящий сумбур, мысли путались, но все же она решила, что это было самым замечательным – пусть даже самым болезненным – событием в ее жизни.
Он был просто великолепен. Он был так внимателен и нежен, словно на самом деле любил ее и щадил ее чувства. Еще ни один мужчина не относился к ней так, как Сэмсон.
– О чем ты думаешь, Ливи? – неожиданно спросил он умиротворенным тоном, не пошевелившись.
Она решила, что ей все-таки следует ему ответить, несмотря на переполнявшие ее противоречивые мысли и чувства.
– Так... Обо всем... – Он тихо засмеялся:
– Оливия, тебе известно, сколько мужчин задают именно этот вопрос, ожидая при этом от женщины точно такого же неопределенного ответа?
– Я тебя не понимаю, – смутилась она.
Он приподнялся, чтобы заглянуть ей в глаза. Она помимо воли тоже рассмеялась.
– Но это же смешно.
– Вовсе нет, и тебе это известно, поскольку ты совершенный образец прекрасного пола.
Она закрыла глаза, радуясь тому, что этот непревзойденный знаток женщин лежит рядом с ней.
– Так о чем ты думаешь?
Она вздохнула, открыла глаза и, наконец, посмотрела на него. И пришла в восторг от его взъерошенных волос и выразительных темных глаз.
– А по-твоему, о чем я думала?
Он покачал головой, и на его губах появилась лукавая улыбка.
– Ты думала о том, какой я великолепный любовник.
Она не знала, куда девать глаза от смущения.
– Но это же абсурдно.
– Почему же? – Он пожал плечом. – Это нормально. – Она посмотрела на него с деланной досадой.
– Если ты обязательно хочешь знать, я думала о том, что ты был совершенно... адекватен.
Он немного отодвинулся и, нахмурив лоб, посмотрел на нее так, будто она сумасшедшая.
– Адекватен?
Она слегка пожала плечами:
– Ты, верно, думаешь, что ты великолепен, так что мое мнение не имеет для тебя значения.
Она его дразнила, и он это знал. Он опустил глаза и медленно оглядел ее обнаженное тело.
– Похоже, что в следующий раз мне придется постараться.
Неужели он это серьезно?
– Сэм, следующего раза не должно быть. Это... нехорошо.
К ее ужасу, он рассмеялся и, опустив руку, погладил ее по животу, так что она вздрогнула и покрылась мурашками.
– Ах, Оливия... Мне еще так многому надо тебя научить. А первое – это никогда, ни при каких обстоятельствах не говорить такого мужчине, потому что это приводит его в отчаяние, но делает еще более решительным.
Он наконец лег рядом и тоже уставил глаза в потолок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63