Охранник повел меня к лифту, и мое сердце предательски сжалось, когда я поняла, что лифт едет вниз – к самому центру гравитации корабля. Именно там, на третьем ярусе, находилось то самое жуткое помещение… Неужели меня опять туда потащат? С Аригайрта станется. Я впала в депрессию. Однако на всякий случай задрала подбородок и сделала наглый вид – не стоит сдаваться заранее.
Однако мы отправились в другую сторону по коридору. Охранник распахнул какую-то дверь и втолкнул меня туда, предварительно разомкнув наручники.
Я постояла, осматриваясь. В помещении было полно народу. Лица полузнакомые – в основном, серетанцы с полицейского катера… Лили вот не видно что-то. Я сказала громко по-савойски.
– Здравствуйте, господа!
И повторила то же самое на линкосе. Мне ответили нестройно несколько голосов. Я успела отметить, что все полицейские одеты так же, как и я – в серые рубашки и штаны разных темных цветов, в меру изорванные, что все они босы, женщин в помещении было три, две солидные дамы и одна моего возраста, служащая полиции, я ее еще на Беллароне заметила, страшненькая такая, черная, крючконосая, даже жалко бедную девушку…
К женщинам я и направилась. Несмотря на их явно неодобрительные и косые взгляды. Села рядом на пол – никакой мебелью помещение местной тюрьмы оснащено не было.
Я обратилась к молоденькой полицейской – уж с ней-то мы сможем найти общий язык!
– Меня зовут Синь. А тебя? – я протянула ей руку. Ладонь девушки вяло скользнула по моей руке.
– Дерри, – выдавила она. Старшая из женщин, полноватая и седоватая, процедила.
– Дерри, не надо с кем попало разговаривать.
Я посмотрела на нее с обезоруживающей улыбкой.
– Вам не кажется, что мы все сейчас находимся в одинаковом положении? И нам лучше было бы вместе держаться?
Мне уже самой так не казалось. Но баб следовало поставить на место. Нашли место и время для демонстрации своего превосходства! Особенно эти две канцелярские крысы…
– В положении, в положении, – проворчала бабка, – мы в таком положении, что не приведи Адоне!
Дерри отодвинулась к стене и, уткнувшись лицом в колени, обхватив голову руками, полностью ушла в себя. Я подчеркнуто отошла от женщин, символически обмахнула ладонью пол под собой и легла.
Все равно когда-то придется ложиться спать на пол. А я чувствую себя все еще хреново.
Интересно, где же Лили? Впрочем, догадываюсь… Она, как и я, молода и красива. Вероятно, ей были сделаны те же предложения, что и мне. И очень сомневаюсь, что Лили от них отказалась.
Нет у нее для этого ни твердости духа, ни умения терпеть, ни, собственно, даже и желания – чего бы не пойти в наложницы к такому красивому и сексапильному мужчине… когда еще так настойчиво просят!
Ну что ж, Лили из тех, кто всегда и везде выкрутится. А вот я…
Кажется, я начала впадать в депрессию. Я лежала на жестком полу «общего отделения», и подвергала основательному пересмотру свои жизненные принципы и образ поведения.
Может быть, я действительно неправа? Ведь все у меня получается как-то не так… Все не по-людски. Школу я не закончила… с первым заданием… ну, пусть справилась, но так получилось, что все считают меня несправившейся и даже предательницей… вот ведь в чем суть – я не только предала на самом деле Танга, своего друга, но и мои друзья-серетанцы будут считать меня предательницей, якобы перевербованной белларонцами… ужас! И вот теперь, здесь – тоже. Ну что мне действительно стоило подыграть этому идиоту? Быть чуть гибче, чуть пластичнее… Можно было бы и от пытки этой избавиться, и будущее себе обеспечить. А там, как знать, может, и бежать бы удалось.
Нет, у меня несчастный, неправильный строптивый и злой характер. Мне очень не повезло. Я слишком гордая, слишком высокого мнения о самой себе. Ласковый теленок двух маток сосет, говорят… Ну а злой теленок и от своей-то матери молока не дождется. Это про меня. Я даже то, что мне положено судьбой, не могу получить, потому что – слишком строптива. Не могу принять то, что другие принимают легко. Не могу смириться.
Проклятье Змея на мне…
Так я лежала, и мысли мои становились все чернее и беспросветнее. Я не знала, что меня ждет впереди. Ясно, впрочем – или смерть, или вечный труд на плантациях Нейамы, планеты, принадлежащей этому типу. Меня даже не это расстраивало, в конце концов, с момента раскрытия заговора я уже и не надеялась ни на что хорошее в жизни. Нет, я огорчалась потому, что увидела всю глубину своей гордыни, низости и ненависти к людям… Таким образом я самоуничижалась довольно долго, пока не принесли жратву. И вместе с ней нам снова выдали белые закапсулированные шарики. И уже через четверть часа после того, как я приняла таблетку, мысли мои приобрели куда более веселое направление.
Меня просто перестал волновать собственный характер и собственные жизненные ошибки. В сущности, все не так уж плохо. Я даже объяснить не могла бы, почему все неплохо, и почему час назад все было так хреново… Но почему-то на душе стало гораздо легче. И постепенно я заснула.
Дни проходили довольно однообразно. Я успела перезнакомиться со всеми сокамерниками. Но они оказались довольно скучными людьми. У кого-то оказались карты, и целыми днями большие компании развлекались разными играми. Кто-то травил бородатые анекдоты, а разговоры были на редкость скучными – сплетни, рассказы про личную жизнь начальства, пересуды про известных моделей. То и дело вспыхивали ссоры и даже драки, особенно перед ужином. На ужин всем выдавали таблетки сэнтака, и сразу у всех повышалось настроение, пропадало желание ругаться, да и вообще большинство, как и я, уходили в свой фантазийный мир и отключались.
Женщины сплетничали особенно много. Один раз речь зашла о Лили, и Таргет, средняя из женщин, заметила желчно:
– Ох уж эта агентша… Наверное, и здесь не теряет времени!
– Конечно, – вставила я, – полагаю, уже развлекается с Аригайртом.
– А кто это? – спросила Дерри наивно. Несса бросила на нее предупреждающий взгляд – старая грымза все еще придерживалась мнения, что со мной, государственной преступницей, общаться не следует. Я, конечно, не преминула поделиться своими знаниями об Аригайрте. Полицейские переглянулись.
– Значит, это тот самый известный шибаг…
– Так он известен? – поинтересовалась я. Таргет ответила.
– Во всей Галактике. С ним даже полиция Федерации справиться не может. А что там с Лилиан Найс? Откуда ты знаешь?
– Я, собственно, не знаю, но догадываюсь. Аригайрт ведь и меня уговаривал… ну… говорил, что сделает меня настоящей женщиной…
– И ты, прям, отказалась, – с сомнением произнесла Дерри. Я вздохнула.
– Понимаешь, он это так предложил, что… в общем, мне не захотелось. А Лили, думаю, согласилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134
Однако мы отправились в другую сторону по коридору. Охранник распахнул какую-то дверь и втолкнул меня туда, предварительно разомкнув наручники.
Я постояла, осматриваясь. В помещении было полно народу. Лица полузнакомые – в основном, серетанцы с полицейского катера… Лили вот не видно что-то. Я сказала громко по-савойски.
– Здравствуйте, господа!
И повторила то же самое на линкосе. Мне ответили нестройно несколько голосов. Я успела отметить, что все полицейские одеты так же, как и я – в серые рубашки и штаны разных темных цветов, в меру изорванные, что все они босы, женщин в помещении было три, две солидные дамы и одна моего возраста, служащая полиции, я ее еще на Беллароне заметила, страшненькая такая, черная, крючконосая, даже жалко бедную девушку…
К женщинам я и направилась. Несмотря на их явно неодобрительные и косые взгляды. Села рядом на пол – никакой мебелью помещение местной тюрьмы оснащено не было.
Я обратилась к молоденькой полицейской – уж с ней-то мы сможем найти общий язык!
– Меня зовут Синь. А тебя? – я протянула ей руку. Ладонь девушки вяло скользнула по моей руке.
– Дерри, – выдавила она. Старшая из женщин, полноватая и седоватая, процедила.
– Дерри, не надо с кем попало разговаривать.
Я посмотрела на нее с обезоруживающей улыбкой.
– Вам не кажется, что мы все сейчас находимся в одинаковом положении? И нам лучше было бы вместе держаться?
Мне уже самой так не казалось. Но баб следовало поставить на место. Нашли место и время для демонстрации своего превосходства! Особенно эти две канцелярские крысы…
– В положении, в положении, – проворчала бабка, – мы в таком положении, что не приведи Адоне!
Дерри отодвинулась к стене и, уткнувшись лицом в колени, обхватив голову руками, полностью ушла в себя. Я подчеркнуто отошла от женщин, символически обмахнула ладонью пол под собой и легла.
Все равно когда-то придется ложиться спать на пол. А я чувствую себя все еще хреново.
Интересно, где же Лили? Впрочем, догадываюсь… Она, как и я, молода и красива. Вероятно, ей были сделаны те же предложения, что и мне. И очень сомневаюсь, что Лили от них отказалась.
Нет у нее для этого ни твердости духа, ни умения терпеть, ни, собственно, даже и желания – чего бы не пойти в наложницы к такому красивому и сексапильному мужчине… когда еще так настойчиво просят!
Ну что ж, Лили из тех, кто всегда и везде выкрутится. А вот я…
Кажется, я начала впадать в депрессию. Я лежала на жестком полу «общего отделения», и подвергала основательному пересмотру свои жизненные принципы и образ поведения.
Может быть, я действительно неправа? Ведь все у меня получается как-то не так… Все не по-людски. Школу я не закончила… с первым заданием… ну, пусть справилась, но так получилось, что все считают меня несправившейся и даже предательницей… вот ведь в чем суть – я не только предала на самом деле Танга, своего друга, но и мои друзья-серетанцы будут считать меня предательницей, якобы перевербованной белларонцами… ужас! И вот теперь, здесь – тоже. Ну что мне действительно стоило подыграть этому идиоту? Быть чуть гибче, чуть пластичнее… Можно было бы и от пытки этой избавиться, и будущее себе обеспечить. А там, как знать, может, и бежать бы удалось.
Нет, у меня несчастный, неправильный строптивый и злой характер. Мне очень не повезло. Я слишком гордая, слишком высокого мнения о самой себе. Ласковый теленок двух маток сосет, говорят… Ну а злой теленок и от своей-то матери молока не дождется. Это про меня. Я даже то, что мне положено судьбой, не могу получить, потому что – слишком строптива. Не могу принять то, что другие принимают легко. Не могу смириться.
Проклятье Змея на мне…
Так я лежала, и мысли мои становились все чернее и беспросветнее. Я не знала, что меня ждет впереди. Ясно, впрочем – или смерть, или вечный труд на плантациях Нейамы, планеты, принадлежащей этому типу. Меня даже не это расстраивало, в конце концов, с момента раскрытия заговора я уже и не надеялась ни на что хорошее в жизни. Нет, я огорчалась потому, что увидела всю глубину своей гордыни, низости и ненависти к людям… Таким образом я самоуничижалась довольно долго, пока не принесли жратву. И вместе с ней нам снова выдали белые закапсулированные шарики. И уже через четверть часа после того, как я приняла таблетку, мысли мои приобрели куда более веселое направление.
Меня просто перестал волновать собственный характер и собственные жизненные ошибки. В сущности, все не так уж плохо. Я даже объяснить не могла бы, почему все неплохо, и почему час назад все было так хреново… Но почему-то на душе стало гораздо легче. И постепенно я заснула.
Дни проходили довольно однообразно. Я успела перезнакомиться со всеми сокамерниками. Но они оказались довольно скучными людьми. У кого-то оказались карты, и целыми днями большие компании развлекались разными играми. Кто-то травил бородатые анекдоты, а разговоры были на редкость скучными – сплетни, рассказы про личную жизнь начальства, пересуды про известных моделей. То и дело вспыхивали ссоры и даже драки, особенно перед ужином. На ужин всем выдавали таблетки сэнтака, и сразу у всех повышалось настроение, пропадало желание ругаться, да и вообще большинство, как и я, уходили в свой фантазийный мир и отключались.
Женщины сплетничали особенно много. Один раз речь зашла о Лили, и Таргет, средняя из женщин, заметила желчно:
– Ох уж эта агентша… Наверное, и здесь не теряет времени!
– Конечно, – вставила я, – полагаю, уже развлекается с Аригайртом.
– А кто это? – спросила Дерри наивно. Несса бросила на нее предупреждающий взгляд – старая грымза все еще придерживалась мнения, что со мной, государственной преступницей, общаться не следует. Я, конечно, не преминула поделиться своими знаниями об Аригайрте. Полицейские переглянулись.
– Значит, это тот самый известный шибаг…
– Так он известен? – поинтересовалась я. Таргет ответила.
– Во всей Галактике. С ним даже полиция Федерации справиться не может. А что там с Лилиан Найс? Откуда ты знаешь?
– Я, собственно, не знаю, но догадываюсь. Аригайрт ведь и меня уговаривал… ну… говорил, что сделает меня настоящей женщиной…
– И ты, прям, отказалась, – с сомнением произнесла Дерри. Я вздохнула.
– Понимаешь, он это так предложил, что… в общем, мне не захотелось. А Лили, думаю, согласилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134