Но никто больше не знает, что я жив, Баз, и я прошу вас никому не рассказывать. Это очень важно. Через пару дней все узнают об этом, но пока...
— Если ты хочешь оставаться для всех мертвым, я никому ничего не скажу, — заверил его Баз. Ну, может быть, только Родди — он так же, как и я, очень горевал о вас. Я звонил тебе домой, чтобы выразить соболезнования твоей матери, но трубку взял доктор Бонавентуре Милтон, и я сразу понял, что он не даст мне поговорить с Глорией. — Баз несколько раз с шумом вдохнул и выдохнул воздух. — У меня даже голова закружилась от волнения. Я так рад, что ты жив! Мы с Родди видели статью в газете, и это сразу напомнило нам тот случай, когда в тебя чуть не попала пуля, и мы стали задавать себе вопрос... ну, ты понимаешь...
— Да, понимаю, — сказал Том.
— О, Господи! Но чье же тело они нашли в таком случае?
— Это была Барбара Дин.
— О, Боже! Ну конечно! А ты вернулся на остров с Леймоном. Я понятия не имел, что ты вообще знаком с ним.
— Леймон знает всех.
— Том, — сказал Баз. — Ты вернул нам наш портрет! Я не знаю, как тебе это удалось, но мы с Родди навечно у тебя в долгу. Вчера нам позвонили из полиции Игл-лейк и сказали, что мы можем его забрать. Если я могу что-то для тебя сделать, можешь располагать мною в любое время.
— Мне действительно нужно узнать у вас одну вещь. Это может показаться вам странным, и вы можете сказать, что это вовсе не мое дело.
— Что ж, попробуй.
— Кейт Редвинг как-то упомянула в разговоре со мной о вашей прежней работе.
— А, — последовала пауза. — И ты хочешь знать, что заставило меня ее оставить.
— Да.
— А Кейт не сказала тебе, что я работал с Бони Милтоном?
— Она просто сказала, что это был известный опытный врач, и несколько минут назад кое-что заставило меня вспомнить об этом. Баз снова замялся.
— Что ж, я... — он вдруг рассмеялся. — Мне действительно немного неловко говорить об этом. Но, думаю, что могу изложить тебе голые факты, никого не компрометируя. Иногда я брал папки Бони домой на ночь, чтобы быть в курсе историй болезней наших пациентов. Я был педиатром, так что поначалу я читал лишь то, что относилось к детишкам, которых я лечил. Но потом я начал читать истории болезни их родителей, чтобы знать, к чему предрасположены мои пациенты. У меня возникла мысль, что все случившееся с родителями так или иначе отражается на их детях. Бони не придавал особого значения этой идее — он вообще не любил новых идей, но особо не возражал против моей работы, тем более что я всегда был очень тактичен, если замечал, что он что-то пропустил или где-то ошибся. Но однажды я совершил ошибку, случайно захватив домой папку пациента, которого Бони держал только для себя. И, прочтя ее, я увидел, что дело пахнет трагедией, если ты понимаешь, о чем я говорю. Опухоль матки, внутриматочное кровотечение и еще несколько вещей, которые требовали по меньшей мере дальнейшего обследования. К тому же, пациентке не помешало бы обратиться к психиатру. Ты понимаешь, о чем я говорю. Все это было связано с событиями, случившимися с этой женщиной в детстве. И это могло означать только одну вещь. Я не могу рассказывать подробнее, Том. В общем, я поговорил об этом с Бони, и он пришел в ярость. Меня вышвырнули из больницы, и это одна из причин, почему я не веду пациентов в Шейди-Маунт.
— Вы не знали полицейского по фамилии Дэмрок? — спросил Том.
— А ты, похоже, решил как следует покопаться в прошлом. Нет, я почти не знал его. Но я знал о нем, и я узнал бы его, если бы встретил на улице. Как раз в тот период, о котором я рассказываю, произошли так называемые убийства «Голубой розы».
— Это случилось после первого убийства?
— После первых двух. Я должен был стать третьим — думаю, ты знаешь об этом. Не могу сказать, чтобы это было одним из моих любимых воспоминаний. Но Леймон наверняка рассказал тебе о том, каким образом я связан со всем этим.
Том подтвердил, что так оно и было.
— Конечно, не было никакой связи между моей встречей с маньяком и тем, что Бони выкинул меня из больницы. Однако я до сих пор не уверен, что на меня напал именно Дэмрок. И могу с уверенностью сказать еще одну вещь — это наверняка был не Бони.
— Конечно, нет, — сказал Том, хотя в этот момент ничто не показалось бы ему невозможным.
Через несколько секунд они распрощались. Том побродил немного по комнате, думая о тех фактах, которые только что сообщил ему Баз. Он почувствовал, что не может больше оставаться один, и спустился вниз, в бар. Том выпил две «кока-колы», не сводя глаз с окна. Наконец к тротуару подъехало обшарпанное красное такси.
65
Том пригнулся на заднем сиденье, как только машина свернула на Калле Дроссельмейер.
— В чем дело? — спросил Андрес. — Тебе кажется, что кто-то следит за тобой? — Он отпил кофе из пластмассовой чашки с отверстием в крышке и усмехнулся. — Ас чего ты это взял?
Том медленно выпрямился. Они были уже в нескольких кварталах от отеля. Впереди на расстоянии двухсот ярдов находились магазинчики, которые казались воплощением рая на земле, когда Том смотрел на них из машины Сары Спенс.
— А вы не заметили мужчину в темных очках и белой рубашке, стоявшего напротив отеля.
— Да, я видел его, — сказал Андрес. — Не стану утверждать, что это не так.
— Леймон заметил его, когда мы только поселились в «Сент Алвин». И с тех пор этот мужчина все время стоял там и наблюдал за входом в отель.
— Ну что ж, осторожность никогда не повредит, — признал Андрес. — Но в том, что мы делаем сейчас, нет абсолютно никакого смысла. Надо же — вытащить меня из постели, чтобы искать Леймона! Когда этот человек не хочет, чтобы его видели, никто не в силах отыскать его. Я знаком с Леймоном сорок лет и знаю, что этот человек может свести с ума кого угодно. Он никогда не объясняет своих действий. Это чистая правда. Он говорит: я буду там-то и там-то. И что же — он действительно бывает именно там? Иногда, возможно. Он говорит: увидимся через два часа. И когда же он является? Хорошо, если через два дня. Разве Леймона волнует, что мне пришлось подняться с постели, проспав всего два часа? Нисколько не волнует. Или его беспокоит, что ты волнуешься по поводу его отсутствия? Уверяю тебя, что нет, друг мой. Такой уж он человек. Леймон всегда работает, он то здесь, то там, он может простоять двенадцать часов под дождем и сделать после этого очень ценный вывод типа: «Очень немногие на Милл Уолк носят малиновые носки. У него в голове играет совсем другая музыка».
— Я знаю, но... Андрес, однако, еще не закончил свою речь.
— И теперь мы едем в этот дом! У тебя что — есть ключ? Или ты думаешь, что он оставил дверь открытой? Не стоит даже думать о том, что ты сумеешь обвести вокруг пальца Леймона фон Хайлица.
— Я вовсе не пытаюсь перехитрить его, — возразил Том.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147
— Если ты хочешь оставаться для всех мертвым, я никому ничего не скажу, — заверил его Баз. Ну, может быть, только Родди — он так же, как и я, очень горевал о вас. Я звонил тебе домой, чтобы выразить соболезнования твоей матери, но трубку взял доктор Бонавентуре Милтон, и я сразу понял, что он не даст мне поговорить с Глорией. — Баз несколько раз с шумом вдохнул и выдохнул воздух. — У меня даже голова закружилась от волнения. Я так рад, что ты жив! Мы с Родди видели статью в газете, и это сразу напомнило нам тот случай, когда в тебя чуть не попала пуля, и мы стали задавать себе вопрос... ну, ты понимаешь...
— Да, понимаю, — сказал Том.
— О, Господи! Но чье же тело они нашли в таком случае?
— Это была Барбара Дин.
— О, Боже! Ну конечно! А ты вернулся на остров с Леймоном. Я понятия не имел, что ты вообще знаком с ним.
— Леймон знает всех.
— Том, — сказал Баз. — Ты вернул нам наш портрет! Я не знаю, как тебе это удалось, но мы с Родди навечно у тебя в долгу. Вчера нам позвонили из полиции Игл-лейк и сказали, что мы можем его забрать. Если я могу что-то для тебя сделать, можешь располагать мною в любое время.
— Мне действительно нужно узнать у вас одну вещь. Это может показаться вам странным, и вы можете сказать, что это вовсе не мое дело.
— Что ж, попробуй.
— Кейт Редвинг как-то упомянула в разговоре со мной о вашей прежней работе.
— А, — последовала пауза. — И ты хочешь знать, что заставило меня ее оставить.
— Да.
— А Кейт не сказала тебе, что я работал с Бони Милтоном?
— Она просто сказала, что это был известный опытный врач, и несколько минут назад кое-что заставило меня вспомнить об этом. Баз снова замялся.
— Что ж, я... — он вдруг рассмеялся. — Мне действительно немного неловко говорить об этом. Но, думаю, что могу изложить тебе голые факты, никого не компрометируя. Иногда я брал папки Бони домой на ночь, чтобы быть в курсе историй болезней наших пациентов. Я был педиатром, так что поначалу я читал лишь то, что относилось к детишкам, которых я лечил. Но потом я начал читать истории болезни их родителей, чтобы знать, к чему предрасположены мои пациенты. У меня возникла мысль, что все случившееся с родителями так или иначе отражается на их детях. Бони не придавал особого значения этой идее — он вообще не любил новых идей, но особо не возражал против моей работы, тем более что я всегда был очень тактичен, если замечал, что он что-то пропустил или где-то ошибся. Но однажды я совершил ошибку, случайно захватив домой папку пациента, которого Бони держал только для себя. И, прочтя ее, я увидел, что дело пахнет трагедией, если ты понимаешь, о чем я говорю. Опухоль матки, внутриматочное кровотечение и еще несколько вещей, которые требовали по меньшей мере дальнейшего обследования. К тому же, пациентке не помешало бы обратиться к психиатру. Ты понимаешь, о чем я говорю. Все это было связано с событиями, случившимися с этой женщиной в детстве. И это могло означать только одну вещь. Я не могу рассказывать подробнее, Том. В общем, я поговорил об этом с Бони, и он пришел в ярость. Меня вышвырнули из больницы, и это одна из причин, почему я не веду пациентов в Шейди-Маунт.
— Вы не знали полицейского по фамилии Дэмрок? — спросил Том.
— А ты, похоже, решил как следует покопаться в прошлом. Нет, я почти не знал его. Но я знал о нем, и я узнал бы его, если бы встретил на улице. Как раз в тот период, о котором я рассказываю, произошли так называемые убийства «Голубой розы».
— Это случилось после первого убийства?
— После первых двух. Я должен был стать третьим — думаю, ты знаешь об этом. Не могу сказать, чтобы это было одним из моих любимых воспоминаний. Но Леймон наверняка рассказал тебе о том, каким образом я связан со всем этим.
Том подтвердил, что так оно и было.
— Конечно, не было никакой связи между моей встречей с маньяком и тем, что Бони выкинул меня из больницы. Однако я до сих пор не уверен, что на меня напал именно Дэмрок. И могу с уверенностью сказать еще одну вещь — это наверняка был не Бони.
— Конечно, нет, — сказал Том, хотя в этот момент ничто не показалось бы ему невозможным.
Через несколько секунд они распрощались. Том побродил немного по комнате, думая о тех фактах, которые только что сообщил ему Баз. Он почувствовал, что не может больше оставаться один, и спустился вниз, в бар. Том выпил две «кока-колы», не сводя глаз с окна. Наконец к тротуару подъехало обшарпанное красное такси.
65
Том пригнулся на заднем сиденье, как только машина свернула на Калле Дроссельмейер.
— В чем дело? — спросил Андрес. — Тебе кажется, что кто-то следит за тобой? — Он отпил кофе из пластмассовой чашки с отверстием в крышке и усмехнулся. — Ас чего ты это взял?
Том медленно выпрямился. Они были уже в нескольких кварталах от отеля. Впереди на расстоянии двухсот ярдов находились магазинчики, которые казались воплощением рая на земле, когда Том смотрел на них из машины Сары Спенс.
— А вы не заметили мужчину в темных очках и белой рубашке, стоявшего напротив отеля.
— Да, я видел его, — сказал Андрес. — Не стану утверждать, что это не так.
— Леймон заметил его, когда мы только поселились в «Сент Алвин». И с тех пор этот мужчина все время стоял там и наблюдал за входом в отель.
— Ну что ж, осторожность никогда не повредит, — признал Андрес. — Но в том, что мы делаем сейчас, нет абсолютно никакого смысла. Надо же — вытащить меня из постели, чтобы искать Леймона! Когда этот человек не хочет, чтобы его видели, никто не в силах отыскать его. Я знаком с Леймоном сорок лет и знаю, что этот человек может свести с ума кого угодно. Он никогда не объясняет своих действий. Это чистая правда. Он говорит: я буду там-то и там-то. И что же — он действительно бывает именно там? Иногда, возможно. Он говорит: увидимся через два часа. И когда же он является? Хорошо, если через два дня. Разве Леймона волнует, что мне пришлось подняться с постели, проспав всего два часа? Нисколько не волнует. Или его беспокоит, что ты волнуешься по поводу его отсутствия? Уверяю тебя, что нет, друг мой. Такой уж он человек. Леймон всегда работает, он то здесь, то там, он может простоять двенадцать часов под дождем и сделать после этого очень ценный вывод типа: «Очень немногие на Милл Уолк носят малиновые носки. У него в голове играет совсем другая музыка».
— Я знаю, но... Андрес, однако, еще не закончил свою речь.
— И теперь мы едем в этот дом! У тебя что — есть ключ? Или ты думаешь, что он оставил дверь открытой? Не стоит даже думать о том, что ты сумеешь обвести вокруг пальца Леймона фон Хайлица.
— Я вовсе не пытаюсь перехитрить его, — возразил Том.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147