Миссис Роли отвернулась к окну, чтобы спрятать лицо.
— Не чувствовать себя никчемным, — с горечью повторил Даруэнт. — Почему вас уволили?
Огастес Роли выглядел виноватым. Величавой позы как не бывало. Подняв руки, способные так быстро превратить бутафорский королевский трон в реальный, он посмотрел на них и снова опустил. Позади него слышались заливчатые трели канарейки.
— Я имел неосторожность пролить краску на сапог джентльмена, который шел в артистическую. Он едва взглянул на меня, и я надеялся, что это осталось незамеченным. Но мне сообщили, что он и его четверо друзей подали пять жалоб. Что могла сделать дирекция?
— То, что я не могу упомянуть в присутствии миссис Роли, — ответил Даруэнт. — Могу я узнать имя этого джентльмена?
— Боюсь, он вращается в более высоких сферах, чем наши. Его зовут Бакстоун. Сэр Джон Бакстоун.
Часы на прогнувшейся каминной полке с хрипом пробили половину шестого.
Даруэнт застыл как вкопанный, придерживая рукой серую накидку на левом плече. Его взгляд, внезапно испугавший Эмму Роли, скользнул по циферблату, отметив время, и вновь устремился на мистера Роли.
— Значит, у сэра Джона Бакстоуна имеются целых четыре друга?
— Они его обожают, Дик. Но к чему об этом говорить. В Лондоне нет человека, который бы не боялся сэра Джона.
— Полегче, Дик! — опять вмешался Хьюберт Малберри. — Сядь и успокойся.
В дверях спальни появилась внушительная фигура мистера Херфорда.
— Милорд, — заговорил хирург, заставив супругов Роли обернуться, — вы хотели знать, нуждается ли пациентка в операции. Позвольте вас заверить, в этом нет надобности.
Колени Даруэнта ослабели от чувства облегчения. Ему пришлось последовать совету мистера Малберри и опуститься на стул.
— Значит, вы считаете ее болезнь не... серьезной?
— Безусловно, милорд, — сухо отозвался мистер Херфорд, — если только не относиться серьезно к простому несварению желудка, которое, увы, может атаковать любого из нас.
— Благодарю вас! — Даруэнт откашлялся. — А как же жар и боль?
Мистер Херфорд колебался, закатив глаза и поджав губы.
— Боль, похоже, сосредоточена здесь. — Он прижал руку к правой стороне низа живота. — Но ее нужно рассматривать в связи с другими симптомами. Если пациент и нуждается в операции, то еще неизвестной медицинской науке. — Его глаза весело блеснули. — Но мы считаем такое крайне маловероятным, милорд.
Даруэнт, будучи агностиком, вознес про себя благодарственную молитву.
— В то же время, — продолжал мистер Херфорд, — я должен признать, что некоторые симптомы меня не то что тревожат, но... озадачивают.
Даруэнт встал и поднял шляпу, которую, войдя, бросил в углу комнаты.
— Как вы думаете, ей повредит переезд в другое место?
— Конечно нет! Думаю, это пойдет ей на пользу.
— Не будете ли вы так любезны, мистер Херфорд, сопроводить ее?
— Почту за честь, милорд.
— Благодарю еще раз. — Даруэнт повысил голос: — Мистер Малберри!
— Жду ваших указаний, милорд, — отозвался адвокат, копируя манеру речи мистера Херфорда. — Но возможно, я поторопился предложить... Будьте осторожны, Дик!
— Возьмите мою коляску, — проигнорировал предупреждение Даруэнт, — и отвезите всех в дом 38 на Сент-Джеймс-сквер. Я поеду в клуб «Уайте» в наемном экипаже и вскоре к вам присоединюсь. Мои дела не должны занять много времени.
— А если леди откажется впустить нас? — спросил Малберри.
— Если она откажется впустить вас в мой дом, зовите полицию и поместите ее под арест до моего возвращения. — Повернувшись, Даруэнт вежливо поклонился остальным. — Прошу прощения за временное отсутствие, но я должен обсудить одно дело с сэром Джоном Бакстоуном.
Глава 8Демонстрирующая денди в своей стихии
— Черт возьми, старина, вы опоздали на десять минут, упрекнул Даруэнта Джемми Флетчер. — Я тоже виноват забыл написать хирургу, который был вам нужен.
Худощавый и элегантный, Джемми стоял в дверях клуба «Уайте», неподалеку от Сент-Джеймс-стрит. В другом конце улицы, за Пэлл-Мэлл, находился старый Сент-Джеймсский дворец красного кирпича, с зубчатым парапетом на крыше и двумя узкими башнями у ворот. На широкой улице, тянущейся до Пикадилли, помещались все наиболее значительные клубы, кроме заведения Ватье.
От «Брукса» до более скромного «Шоколадного дерева», от «Гарде» до «Таверны с соломенной крышей», все они закрывали свои двери перед плебеями. Но «Уайте», где за зеленым столом проигрывались целые состояния и где генерал Скотт выиграл в вист двести тысяч фунтов, превосходил остальные.
Казалось, Джемми Флетчер почувствовал это — или вообразил, что чувствует, — когда Даруэнт огляделся вокруг.
— Не смотрите вверх! — прошептал Джемми. — Но оно там!
— Оно?
— Окно с выступом, черт побери! Знаменитый эркер над дверью! Только избранные могут сидеть у этого окна! — с завистью добавил Джемми. — Других будут сверлить взглядом, пока они не уберутся!
Даруэнт, несмотря на предупреждение, тут же посмотрел наверх.
В этот час перед заходом солнца за стеклом можно было увидеть лишь немногих «избранных». По взаимному уговору, они сидели неподвижно, как восковые фигуры, не снимая шляп, согласно клубной традиции. Их застывшие лица со стеклянными глазами смотрели на улицу, никого не замечая и не узнавая.
Джемми Флетчер ерзал от смущения.
— Черт возьми, Дик, не глазейте на них!
— Почему? Они ведь на нас глазеют, не так ли?
— Дружище, это их привилегия!
— А где сэр Джон Бакстоун? Он здесь?
— Да-да, — успокоил его Джемми, — раз уж вам так не терпится с ним подружиться. Дайте мне руку. Я провожу вас.
Мрачный интерьер клуба дополняла чопорная атмосфера накрахмаленного белья и вычищенной одежды, к которой примешивался слабый аромат стряпни и едва ощутимый запах конюшни. Уже через десять секунд Даруэнт испытал шок, причину которого толком не мог объяснить.
Какой-то мужчина, приблизительно одного с ним возраста, прошел мимо и исчез за дверью.
Человек этот отнюдь не был призраком — его сапоги достаточно громко стучали по дубовым половицам. Но в нем ощущалось нечто настолько знакомое, что Даруэнт едва не обратился к нему. Должно быть, та же мысль пришла в голову и другому мужчине — он обернулся, прежде чем исчезнуть.
Сверху доносились голоса спорящих.
— Какой смысл держать пари? — спрашивал кто-то. — Это и так ясно. Спросите каждого — какая профессия самая грязная и подлая?
— Ростовщик! — отозвалось несколько голосов.
— Мы все в долгу у них, хотя никто этого не признает. Чего ради мне заключать пари? Думаете, я настолько неопытен?
Даруэнт освободил свою руку.
— Это не голос Бакстоуна?
— Нет-нет! — заверил Джемми. — Пошли!
Он подвел своего спутника к двери в задней стене, которая вела в маленькую, редко используемую комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66