Те, на кого фильм мог бы произвести впечатление, не смотрят его. У них на это нет ни денег, ни времени. К тому же они все это знают на своём опыте. И менталитет их настроен совсем не так, чтобы тут увидеть какое-то разоблачение. Несчастные и обездоленные не делают конструктивных выводов из своего положения и не действуют в пользу прогресса. Выводы делают самые сытые. И они же организуют голодных на борьбу за некий прогресс.
А л: Ты слишком… я бы сказал, реалистична.
Р о: Ты прав, я действительно реалистична. Вот моя жизненная философия. Надо ценить комфорт, который мы имеем. Для этого надо иногда вспоминать о том, как жили люди в прошлом и как живут другие теперь. Было время, когда даже короли кишели вшами, спали на грязных шкурах, имели гнилые зубы. Придворные не мылись. От них исходило зловоние, которое они стремились заглушить всякими ароматными веществами. Какая-то испанская королева хвасталась тем, что принимала ванну лишь два раза в жизни — во время крещения и перед брачной ночью. Веера служили дамам в основном для того, чтобы скрыть гнилые зубы и дурной запах изо рта. Не было туалетов. Короли, принцы, герцоги и прочая знать гадила где придётся в королевском парке. Над прусским принцем, который привёз ночной горшок из Англии, смеялись. Большинство рано умирало от пустяковых (с нашей точки зрения) болезней. Примитивные развлечения. Почти никаких книг. Бесконечные интриги, склоки, козни, зверства. А как живём мы? Ты — служащий низшего ранга, а взгляни, какими благами ты уже располагаешь! К нашим услугам новейшие достижения медицины, все сокровища культуры, неограниченные средства развлечения, фантастический транспорт. Мы можем прожить до ста лет, сохраняя ясное сознание и здоровье. Мы даже сексуальные способности можем сохранить до девяноста лет! Нам нет надобности заводить семью и связывать себя родственными хлопотами. Мы свободны от бессмысленных обязательств перед ненужными нам людьми. Что ещё нужно?!
А л: А многие ли так живут? И какую цену мы за это платим?!
Р о: В мире сейчас живёт десять миллиардов человек. Из них по крайней мере один миллиард живёт хорошо. Не считай в процентах! Десять процентов — один эффект, а один миллиард — другой! Теперь число хорошо живущих людей превышает общее число людей, живших на планете всего несколько столетий назад. Так что прогресс в этом отношении очевиден. Ты подумай только: сейчас по крайней мере сто миллионов человек живёт лучше, чем цари, короли, императоры и прочие высшие персоны в прошлом! Все жертвы оправданы. И если девять миллиардов живут плохо, из этого не следует, что миллиард счастливчиков должен отказаться от своего благополучия. Эти девять миллиардов должны благодарить судьбу за одно то, что они живут, то есть за сам факт жизни. А если ты родился в среде счастливчиков, ты имеешь право наслаждаться жизнью и отстаивать своё привилегированное положение. Если ты родился вне среды счастливчиков, борись за то, чтобы попасть в их число.
А л: Любыми средствами?
Р о: Общественно непорицаемыми и по крайней мере ненаказуемыми.
А л: Иначе говоря, не считаясь с правилами морали?
Р о: Ты что, с Луны свалился?! Укажи мне хотя бы одного человека в МЦ, который руководствовался бы правилами морали!
А л: Но я не знаю ни одного, кто явно и сознательно нарушал бы эти правила!
Р о: Ты сказал «явно и сознательно». Значит, сам чувствуешь, в чем тут суть дела. Поступать так, как будто правила морали не нарушаются, и поступать в силу правил морали — это совсем не одно и то же. Скажи, почему ты работаешь здесь? Потому что труд есть благородное с моральной точки зрения дело?
А л: Нет, конечно.
Р о: Ты работаешь хорошо потому, что это морально?
А л: Нет, конечно.
Р о: Ты, как и все мы, поступаешь в данном случае в силу правил социального расчёта, а не морали.
А л: А разве одно исключает другое?!
Р о: Результаты могут быть сходными. Но основы различны. Основы несовместимы. Мы, западоиды, суть существа не моральные, но и не аморальные. Мы рационально расчётливые. Моральный человек действует по принципам морали, не считаясь с тем, какие это имеет последствия для него самого, то есть и в ущерб себе. Моральные люди, как правило, оказываются в худшем положении, чем неморальные, страдают из-за своей моральности. Теперь скажи мне, разве это морально навязывать людям моральные принципы, которые ослабляют их положение в борьбе за существование?!
А л: Затрудняюсь ответить на твой вопрос. Но мне неприятно сознавать, что мы живём, как на маскараде, прячем свою личину за маской и гримом. Я бы предпочёл все-таки подлинность игре.
Р о: Во-первых, мы делаем это не в силу испорченности, а в силу необходимости. Во-вторых, в мире вообще нет ничего абсолютно подлинного. Важно не то, что мы есть под маской или без маски, а то, какую именно маску мы надеваем. Вся история цивилизации есть изобретение и смена масок.
Хаос мыслей
В моей голове вихрь мыслей. И нет возможности их упорядочить. Я один. А мои собеседники Ро, Фил и другие лишь вливают в мою голову свой хаос мыслей, ещё больше запутывая мой. Нужно время для спокойного обдумывания огромной массы информации, которая обрушилась на меня здесь. А у меня после работы уже не остаётся на это сил. И разумеется, нет никакого спокойствия. Вспомнил как-то вскользь брошенные слова Фила: работа с информацией ещё не есть думание, здесь надо выработать способность выполнять эту работу без размышлений, чисто механически, как это делают роботы. Но мне до такого уровня ещё далеко.
Утверждение Ро, будто в этом мире вообще нет ничего подлинного, совсем выбило меня из колеи. Я не нахожу против него аргументов. В самом деле, чего ни коснёшься, все обнаруживает себя лишь как внешняя форма, видимость, средство для чего-то другого. Визиты важных персон, приёмы, юбилеи, награды, парады, шествия, торжества, заседания, демонстрации, речи…
Все выглядит как театральное представление, как зрелище, как развлечение. И наша работа есть средство для кого-то и для чего-то другого. И наши общения выглядят как игра. Все для чего-то другого. Все есть проявление чего-то такого, что в корне отлично от видимого нами. Чего?! А есть ли вообще в природе вещей это другое «что-то"?
Углубляясь до самих основ человеческого бытия, мы в конце концов находим какие-то простые, лишённые всяких красок и даже вообще пустые сущности, из нагромождения и комбинаторики которых получаются все сложности и краски видимого бытия. И чем пустее и примитивнее эти конечные элементы некоей подлинности, тем грандиознее и ярче вырастающая на их основе видимая цивилизация. Подлинность, скрывающаяся за видимым спектаклем бытия, оказывается ничуть не подлиннее самой видимости. Видимость отбросила подлинность куда-то на задворки бытия, завоевав статус подлинности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116