Это пустяки, сказал он,
поехали. И поехали на другой склад, не имеющий никакого отношения к
искусству. За поллитра кладовщик дал выбрать самый подходящий кусок белого
мрамора, которым до отказа был забит склад и на который тут не было никакого
спроса, поскольку он тут вообще не был нужен. Это радостное событие отметили
грандиозной попойкой. Вы только не обольщайтесь преждевременно, говорил
Болтун. Создать шедевр -- это примитивные пустяки. Надо его еще поставить на
предназначенное для него место. Поставим, говорил возбужденный успехом и
вином Мазила. Это будет печально, сказал Болтун. Чтобы факт такого рода стал
действительно историческим, нужно, чтобы он не состоялся. Карьерист сказал,
что тогда это будет просто другой факт. И уехал на ответственное совещание в
высших инстанциях. Все-таки, сказал Болтун, во всем этом есть что-то
оскорбительное и фальшивое. Тут больше капитуляция искусства перед
политикой, чем политики перед искусством. Каким бы ни был альянс искусства и
политики, он рано или поздно обнаружит себя как мезальянс. Но Мазила уже
упился до полного непонимания происходящего и уснул, положив голову на
темный кусок мрамора, а ноги -- на светлый. Болтун взглянул на бронзовый
бюст Хряка. Сдвинутая набок кепка Мазилы придавала Хряку вид хитрого
пройдохи из овощной палатки. Болтун погасил свет и захлопнул дверь
мастерской. Шел мокрый снег с дождем. По мутной улице, разбрызгивая липкую
грязь, ползли потоки машин. Мелькали безликие тени. Начиналась безнадежная
ночь...
А Мазиле снился сон. Снился ему прекрасный залитый солнцем город.
Повсюду скульптуры Мазилы. И именно в таком виде, в каком он мечтал их
построить. Вот улица имени Правдеца. В начале ее стометровый "Пророк", а в
конце -- двухсотметровый "Орфей". А что это? Площадь имени Хряка! Посреди
площади -- гигантский постамент. На нем -- волосатая рука, делающая кукиш, и
надпись: нонишное пакаление, тваю мать, будит жить при полном изме. В
витринах магазинов выставлены гравюры Мазилы. Поняли все-таки, подумал с
удовлетворением Мазила. Оценили! Около одной витрины он увидел группу
мальчиков и девочек. Его всегда тянуло к молодежи, и он не мог пройти мимо.
Он незаметно подошел к ним и прислушался. Навязали нам этого дегенерата,
твою мать, сказал один мальчик с тонким одухотворенным лицом. А ну этих
м.....в, сказала одна девочка с тонким одухотворенным лицом. Я достала на
время альбом гравюр Художника со стихами Литератора. Ура, закричали мальчики
и девочки с тонкими одухотворенными лицами, выскребли из карманов медяки,
купили бутылку вина и побежали скорее смотреть альбом гравюр Художника со
стихами Литератора. Мазиле стало тошно. Он сделал попытку проснуться. И не
смог.
КОНЕЦ ПРЕТЕНДЕНТА
Претендента назначили на высокий пост. Этот пост был выше поста
директора, но находился на таком расстоянии от Ибанска, на каком когда-то
находился от него Клеветник. Кроме того, этот пост исключал дальнейшее
продвижение вверх. Всякое перемещение с него означало понижение и полное
выпадение из игры. Директором был назначен Некто. Мерзавцы, сказал по этому
поводу Претендент, я вам еще покажу. И побежал скорее в сортир отвести душу.
И тут он увидел: прямо перед его мордой на стене сортира горели слова:
Оглянись, засранец, перед тем, как сесть!
Претендент невольно оглянулся и прочитал на противоположной стене:
Все, что было, будет! Все, что будет, есть.
Претендент сделал попытку понять, но не успел, так как провалился в
яму. В яме его уже ждали сам Хозяин, Директор, Секретарь, Троглодит, Хряк,
новый Заведующий и даже тот Заведующий, который придет на смену новому.
Здравствуй, племя младое, незнакомое, сказал Хозяин Претенденту. И обхватив
его крест-накрест, начал заглатывать в страстном поцелуе. Помогите, в ужасе
завопил Претендент. Но было уже поздно.
СКАЗАНИЕ О МАЗИЛЕ
РУКОПИСИ МУСОРНОЙ СВАЛКИ
В печати уже неоднократно не сообщалось о том, что на недавно открытой
и давно заброшенной мусорной свалке случайно (т.е. без разрешения
начальства) были обнаружены обрывки рукописи. В них рассказывалось о
вымышленных событиях эпохи Хозяина -- легендарного основателя Ибанска.
Согласно легенде, Хозяин сначала вывел предков ибанцев из темной пещеры на
светлый путь и построил им счастливое будущее. Сделав это и победив всех
врагов и друзей, он возгордился и стал наказывать остальных. И стало от
этого намного лучше. Под старость он вдруг прозрел и всех уцелевших
помиловал. В честь этого печального события дали ему новое имя Хряк и решили
поставить монумент. Но вовремя одумались. Вокруг монумента и вырос Ибанск --
вымышленный поселок городского типа, который фактически был невозможен в
силу ложной исходной предпосылки, а если даже и был бы возможен, то только
не в Ибанске. Обрывки нашли недобитые подсиденты (от староибанского
"подсиживать") и продали за родимые пятна валюты пережиткам иностранцев (так
в старину называли предков новоибанцев, населяющих ныне наиболее отсталые
окраины Ибанска). Иностранцы устроили из этого дела бузнес (от
староибанского "бузить"), но у них ничего из этого не вышло. Вскоре после
того, как были найдены и тут же уничтожены обрывки рукописи, при прокладке
молокопровода и мясокабеля в районе площади Претендентов был по недосмотру
обнаружен кусок гипса, напоминающий искаженную страданием человеческую
фигуру. Однако, как выяснилось по ходу следствия, это была позднейшая
подделка под работы неизвестного мастера Эпохи Растерянности, в которую
никаких страданий уже не было (тем более слухи о страданиях в эпоху
Потерянности не подтвердились). Споры вспыхнули с новой силой после того,
как так называемые литераторы и бывшие ученые, рывшие с целью самовоспитания
котлован для нового памятника древнего зодчества, наткнулись по вине
задремавшего Сотрудника на обрывки новой рукописи, окончательно
подтвердившие вымышленность легенды о Хозяине-Хряке и недопустимость
разговора на эту тему. Ниже эти обрывки приводятся с сокращениями, но в том
порядке, в каком они могли бы быть, если бы сохранились. Ибанск, 5974 год.
ПРОБЛЕМЫ
Наша жизнь состоит из попыток решить неразрешимые проблемы, говорит
Болтун. Говорят, никакого Хозяина не было. А сапоги? Они охраняются, как
священная реликвия. Не могли же сапоги править без Хозяина. А почему бы нет,
сказал Мазила. Ты мне лучше помоги решить более важную проблему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
поехали. И поехали на другой склад, не имеющий никакого отношения к
искусству. За поллитра кладовщик дал выбрать самый подходящий кусок белого
мрамора, которым до отказа был забит склад и на который тут не было никакого
спроса, поскольку он тут вообще не был нужен. Это радостное событие отметили
грандиозной попойкой. Вы только не обольщайтесь преждевременно, говорил
Болтун. Создать шедевр -- это примитивные пустяки. Надо его еще поставить на
предназначенное для него место. Поставим, говорил возбужденный успехом и
вином Мазила. Это будет печально, сказал Болтун. Чтобы факт такого рода стал
действительно историческим, нужно, чтобы он не состоялся. Карьерист сказал,
что тогда это будет просто другой факт. И уехал на ответственное совещание в
высших инстанциях. Все-таки, сказал Болтун, во всем этом есть что-то
оскорбительное и фальшивое. Тут больше капитуляция искусства перед
политикой, чем политики перед искусством. Каким бы ни был альянс искусства и
политики, он рано или поздно обнаружит себя как мезальянс. Но Мазила уже
упился до полного непонимания происходящего и уснул, положив голову на
темный кусок мрамора, а ноги -- на светлый. Болтун взглянул на бронзовый
бюст Хряка. Сдвинутая набок кепка Мазилы придавала Хряку вид хитрого
пройдохи из овощной палатки. Болтун погасил свет и захлопнул дверь
мастерской. Шел мокрый снег с дождем. По мутной улице, разбрызгивая липкую
грязь, ползли потоки машин. Мелькали безликие тени. Начиналась безнадежная
ночь...
А Мазиле снился сон. Снился ему прекрасный залитый солнцем город.
Повсюду скульптуры Мазилы. И именно в таком виде, в каком он мечтал их
построить. Вот улица имени Правдеца. В начале ее стометровый "Пророк", а в
конце -- двухсотметровый "Орфей". А что это? Площадь имени Хряка! Посреди
площади -- гигантский постамент. На нем -- волосатая рука, делающая кукиш, и
надпись: нонишное пакаление, тваю мать, будит жить при полном изме. В
витринах магазинов выставлены гравюры Мазилы. Поняли все-таки, подумал с
удовлетворением Мазила. Оценили! Около одной витрины он увидел группу
мальчиков и девочек. Его всегда тянуло к молодежи, и он не мог пройти мимо.
Он незаметно подошел к ним и прислушался. Навязали нам этого дегенерата,
твою мать, сказал один мальчик с тонким одухотворенным лицом. А ну этих
м.....в, сказала одна девочка с тонким одухотворенным лицом. Я достала на
время альбом гравюр Художника со стихами Литератора. Ура, закричали мальчики
и девочки с тонкими одухотворенными лицами, выскребли из карманов медяки,
купили бутылку вина и побежали скорее смотреть альбом гравюр Художника со
стихами Литератора. Мазиле стало тошно. Он сделал попытку проснуться. И не
смог.
КОНЕЦ ПРЕТЕНДЕНТА
Претендента назначили на высокий пост. Этот пост был выше поста
директора, но находился на таком расстоянии от Ибанска, на каком когда-то
находился от него Клеветник. Кроме того, этот пост исключал дальнейшее
продвижение вверх. Всякое перемещение с него означало понижение и полное
выпадение из игры. Директором был назначен Некто. Мерзавцы, сказал по этому
поводу Претендент, я вам еще покажу. И побежал скорее в сортир отвести душу.
И тут он увидел: прямо перед его мордой на стене сортира горели слова:
Оглянись, засранец, перед тем, как сесть!
Претендент невольно оглянулся и прочитал на противоположной стене:
Все, что было, будет! Все, что будет, есть.
Претендент сделал попытку понять, но не успел, так как провалился в
яму. В яме его уже ждали сам Хозяин, Директор, Секретарь, Троглодит, Хряк,
новый Заведующий и даже тот Заведующий, который придет на смену новому.
Здравствуй, племя младое, незнакомое, сказал Хозяин Претенденту. И обхватив
его крест-накрест, начал заглатывать в страстном поцелуе. Помогите, в ужасе
завопил Претендент. Но было уже поздно.
СКАЗАНИЕ О МАЗИЛЕ
РУКОПИСИ МУСОРНОЙ СВАЛКИ
В печати уже неоднократно не сообщалось о том, что на недавно открытой
и давно заброшенной мусорной свалке случайно (т.е. без разрешения
начальства) были обнаружены обрывки рукописи. В них рассказывалось о
вымышленных событиях эпохи Хозяина -- легендарного основателя Ибанска.
Согласно легенде, Хозяин сначала вывел предков ибанцев из темной пещеры на
светлый путь и построил им счастливое будущее. Сделав это и победив всех
врагов и друзей, он возгордился и стал наказывать остальных. И стало от
этого намного лучше. Под старость он вдруг прозрел и всех уцелевших
помиловал. В честь этого печального события дали ему новое имя Хряк и решили
поставить монумент. Но вовремя одумались. Вокруг монумента и вырос Ибанск --
вымышленный поселок городского типа, который фактически был невозможен в
силу ложной исходной предпосылки, а если даже и был бы возможен, то только
не в Ибанске. Обрывки нашли недобитые подсиденты (от староибанского
"подсиживать") и продали за родимые пятна валюты пережиткам иностранцев (так
в старину называли предков новоибанцев, населяющих ныне наиболее отсталые
окраины Ибанска). Иностранцы устроили из этого дела бузнес (от
староибанского "бузить"), но у них ничего из этого не вышло. Вскоре после
того, как были найдены и тут же уничтожены обрывки рукописи, при прокладке
молокопровода и мясокабеля в районе площади Претендентов был по недосмотру
обнаружен кусок гипса, напоминающий искаженную страданием человеческую
фигуру. Однако, как выяснилось по ходу следствия, это была позднейшая
подделка под работы неизвестного мастера Эпохи Растерянности, в которую
никаких страданий уже не было (тем более слухи о страданиях в эпоху
Потерянности не подтвердились). Споры вспыхнули с новой силой после того,
как так называемые литераторы и бывшие ученые, рывшие с целью самовоспитания
котлован для нового памятника древнего зодчества, наткнулись по вине
задремавшего Сотрудника на обрывки новой рукописи, окончательно
подтвердившие вымышленность легенды о Хозяине-Хряке и недопустимость
разговора на эту тему. Ниже эти обрывки приводятся с сокращениями, но в том
порядке, в каком они могли бы быть, если бы сохранились. Ибанск, 5974 год.
ПРОБЛЕМЫ
Наша жизнь состоит из попыток решить неразрешимые проблемы, говорит
Болтун. Говорят, никакого Хозяина не было. А сапоги? Они охраняются, как
священная реликвия. Не могли же сапоги править без Хозяина. А почему бы нет,
сказал Мазила. Ты мне лучше помоги решить более важную проблему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127