Выяснилось, что в последний раз его видели в таверне в западном районе, и власти сразу заподозрили, что он стал очередной жертвой Шнейдера. Грустно, но вскоре выяснилось, что это действительно так.
Собиратель костей вот уже пятнадцать минут колесил по улицам вокруг Нью-йоркского университета. На прилегающей территории было много народу, но в основном детишки, скейтбордисты и бездельничающие во время каникул студенты. Здесь было одновременно празднично и дико. Певцы, жонглеры, акробаты... Собирателю костей внезапно вспомнились музеи, популярные в начале девятнадцатого века. Собственно, это были не музеи в современном понимании этого слова, а скорее сборище палаток, балаганов и павильонов, предлагавших всевозможные шоу, демонстрируя всяческих уродцев, фокусников и тому подобное. Тут же продавался товар на любой вкус, начиная с эротических французских открыток, кончая щепками от креста, на котором был распят Иисус.
Несколько раз собиратель костей притормаживал, но услугами его такси никто так и не воспользовался: либо из-за нежелания, либо из-за нехватки денег.
Шнейдер привязал каменные блоки к ногам сеньора Ортеги и сбросил его под пирс на реке Гудзон, чтобы грязная вода и рыбы могли уничтожить его тело до самых костей. Труп был обнаружен через две недели, и мы так и не знаем, была ли жива несчастная жертва в тот момент, когда ее кидали в воду. Хотя есть все основания полагать, что все происходило именно так. Шнейдер жестоко укоротил веревку таким образом, чтобы лицо сеньора Ортеги находилось лишь в нескольких дюймах от поверхности воды. Без сомнения, несчастный изо всех сил пытался добраться до нее и до последнего момента созерцал близкую, но недостижимую границу, отделявшую его от вольного воздуха.
На глаза собирателю костей попался болезненного вида молодой человек, стоявший у поворота. «Возможно, у тебя и СПИД, — подумал убийца, — но кости-то здоровы. К тому же, вон как они рельефно выступают под кожей. Твои кости вечны...» Однако юноше такси тоже не понадобилось, и собиратель костей еще долго с вожделением поглядывал на худощавое тело в зеркало заднего обзора.
Собиратель костей так увлекся, что едва успел объехать пожилого мужчину, неожиданно оказавшегося прямо перед машиной и отчаянно голосовавшего длинной тощей рукой. Человек отпрыгнул в сторону, а такси резко затормозило рядом с ним.
Мужчина открыл заднюю дверь и нагнулся:
— Смотреть надо, куда едешь, — бросил он, но это прозвучало скорее как нравоучение, а не как злобное порицание.
— Простите, — с самым сокрушенным видом извинился убийца.
Пожилой мужчина еще некоторое время колебался, но, поскольку других такси на улице не было, сел наконец в машину.
Дверца захлопнулась.
«Старый и худой, — пронеслось в голове преступника. — Кожа, небось, будет слезать с костей, как шелковый чулок».
— Итак, куда прикажете? — обратился он к пассажиру.
— В восточную часть.
— Понял, — сказал водитель и, натянув на лицо лыжную маску, крутанул руль и погнал машину на запад.
Часть третья
Дочь копа
Переворот, переворот, переворот!
Таков принцип Нью-Йорка... Даже кости наших предков не остаются здесь в покое более четверти века. Новое поколение людей с усердием уничтожает останки своих предшественников.
Из дневника Филипа Хоуна, мэра Нью-Йорка, 1845 г.
Глава восемнадцатая
Суббота, 10 часов 15 минут вечера — воскресенье, 5 часов 30 минут утра.
— Плесни-ка мне еще, Лон.
Райм пил через соломинку, Селитто предпочитал отхлебывать прямо из стакана. Оба решили сегодня ничем не разбавлять крепкие напитки. Детектив развалился на старом плетеном стуле, и Райму через некоторое время начало казаться, что тот очень похож на Питера Лорре из «Касабланки».
Терри Добинс ушел, но перед этим успел выдать несколько психологических предположений о патологической самовлюбленности некоторых федеральных агентов. Джерри Бэнкс покинул их вскоре после визита Деллрея, а Мел Купер продолжал кропотливо разбирать и упаковывать свое драгоценное оборудование.
— Великолепный напиток, — отметил Селитто, отпив еще глоток «скотча». — Господи, я себе не могу позволить такую роскошь. Сколько же ему лет?
— Именно этому, как я полагаю, двадцать. Детектив с уважением посмотрел на золотисто-коричневую жидкость:
— Да, женщина в таком возрасте тоже считается вполне созревшей и способна доставить настоящее удовольствие.
— Скажи мне лучше вот что, Лон. Я насчет Поллинга. Что означает этот его приступ ярости?
— Наш маленький Джимми? — Селитто рассмеялся. — У него сейчас неприятности. Ведь это он первым посоветовал вывести Перетти из расследования и ничего не доложил в ФБР. Он сам поставил себя в такое трудное положение. И потом, ведь это он настоял, чтобы тебя подключили к ведению дела. В общем, шумиха стояла порядочная. И не конкретно относительно тебя. Просто участие гражданского лица в таком ответственном расследовании вообще трудно себе представить.
— Так, значит, это Поллинг просил за меня, а я почему-то считал, что шеф.
— Да, но первым ему эту идею подсказал именно Поллинг. Он сразу тебя вспомнил, как только просочились новости о том, что на месте преступления найдены не совсем обычные вещественные доказательства.
— И Джим захотел, чтобы я стал консультантом?
«Как странно, — подумал Райм, — ведь мы с ним не виделись и не поддерживали никаких отношений вот уже несколько лет». С того самого рокового дня, когда Райм получил травму. Но как раз тогда дело вел Поллинг, и именно он поймал Дэна Шепарда.
— Ты, похоже, удивлен, — заметил Селитто.
— Еще бы. Мы никогда не питали особо теплых чувств друг к другу. По крайней мере, раньше.
— А в чем дело?
— Я в свое время послал на него жалобу, — признался Райм. — Это было лет шесть, а может, и все семь назад, когда Джим еще ходил в звании лейтенанта. Я застал его как-то с подозреваемым, которого он допрашивал прямо на месте преступления. Я взорвался. Еще бы! Он ведь портил своим присутствием все следы. Разумеется, мне пришлось доложить об этом. И уже позднее, когда случилось так, что он стрелял в невооруженного подозреваемого, ему и это дельце припомнили.
— Ну, я думаю, такие мелочи уже давно забыты и прощены. Это я могу сказать наверняка. Знаешь, как он старался, чтобы тебя подключили к расследованию!
— Лон, ты не мог бы сделать одолжение и набрать мне один номер?
— С удовольствием.
— Нет, — возразил вездесущий Том и мгновенно отобрал у детектива телефон. — Пусть он привыкает набирать сам.
— У меня нет на это времени, — закапризничал Райм. — Я так и не понял, как функционирует эта штуковина. — Он указал движением глаз в сторону хитроумного приспособления с джойстиком.
— Но вы даже и не пытались научиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
Собиратель костей вот уже пятнадцать минут колесил по улицам вокруг Нью-йоркского университета. На прилегающей территории было много народу, но в основном детишки, скейтбордисты и бездельничающие во время каникул студенты. Здесь было одновременно празднично и дико. Певцы, жонглеры, акробаты... Собирателю костей внезапно вспомнились музеи, популярные в начале девятнадцатого века. Собственно, это были не музеи в современном понимании этого слова, а скорее сборище палаток, балаганов и павильонов, предлагавших всевозможные шоу, демонстрируя всяческих уродцев, фокусников и тому подобное. Тут же продавался товар на любой вкус, начиная с эротических французских открыток, кончая щепками от креста, на котором был распят Иисус.
Несколько раз собиратель костей притормаживал, но услугами его такси никто так и не воспользовался: либо из-за нежелания, либо из-за нехватки денег.
Шнейдер привязал каменные блоки к ногам сеньора Ортеги и сбросил его под пирс на реке Гудзон, чтобы грязная вода и рыбы могли уничтожить его тело до самых костей. Труп был обнаружен через две недели, и мы так и не знаем, была ли жива несчастная жертва в тот момент, когда ее кидали в воду. Хотя есть все основания полагать, что все происходило именно так. Шнейдер жестоко укоротил веревку таким образом, чтобы лицо сеньора Ортеги находилось лишь в нескольких дюймах от поверхности воды. Без сомнения, несчастный изо всех сил пытался добраться до нее и до последнего момента созерцал близкую, но недостижимую границу, отделявшую его от вольного воздуха.
На глаза собирателю костей попался болезненного вида молодой человек, стоявший у поворота. «Возможно, у тебя и СПИД, — подумал убийца, — но кости-то здоровы. К тому же, вон как они рельефно выступают под кожей. Твои кости вечны...» Однако юноше такси тоже не понадобилось, и собиратель костей еще долго с вожделением поглядывал на худощавое тело в зеркало заднего обзора.
Собиратель костей так увлекся, что едва успел объехать пожилого мужчину, неожиданно оказавшегося прямо перед машиной и отчаянно голосовавшего длинной тощей рукой. Человек отпрыгнул в сторону, а такси резко затормозило рядом с ним.
Мужчина открыл заднюю дверь и нагнулся:
— Смотреть надо, куда едешь, — бросил он, но это прозвучало скорее как нравоучение, а не как злобное порицание.
— Простите, — с самым сокрушенным видом извинился убийца.
Пожилой мужчина еще некоторое время колебался, но, поскольку других такси на улице не было, сел наконец в машину.
Дверца захлопнулась.
«Старый и худой, — пронеслось в голове преступника. — Кожа, небось, будет слезать с костей, как шелковый чулок».
— Итак, куда прикажете? — обратился он к пассажиру.
— В восточную часть.
— Понял, — сказал водитель и, натянув на лицо лыжную маску, крутанул руль и погнал машину на запад.
Часть третья
Дочь копа
Переворот, переворот, переворот!
Таков принцип Нью-Йорка... Даже кости наших предков не остаются здесь в покое более четверти века. Новое поколение людей с усердием уничтожает останки своих предшественников.
Из дневника Филипа Хоуна, мэра Нью-Йорка, 1845 г.
Глава восемнадцатая
Суббота, 10 часов 15 минут вечера — воскресенье, 5 часов 30 минут утра.
— Плесни-ка мне еще, Лон.
Райм пил через соломинку, Селитто предпочитал отхлебывать прямо из стакана. Оба решили сегодня ничем не разбавлять крепкие напитки. Детектив развалился на старом плетеном стуле, и Райму через некоторое время начало казаться, что тот очень похож на Питера Лорре из «Касабланки».
Терри Добинс ушел, но перед этим успел выдать несколько психологических предположений о патологической самовлюбленности некоторых федеральных агентов. Джерри Бэнкс покинул их вскоре после визита Деллрея, а Мел Купер продолжал кропотливо разбирать и упаковывать свое драгоценное оборудование.
— Великолепный напиток, — отметил Селитто, отпив еще глоток «скотча». — Господи, я себе не могу позволить такую роскошь. Сколько же ему лет?
— Именно этому, как я полагаю, двадцать. Детектив с уважением посмотрел на золотисто-коричневую жидкость:
— Да, женщина в таком возрасте тоже считается вполне созревшей и способна доставить настоящее удовольствие.
— Скажи мне лучше вот что, Лон. Я насчет Поллинга. Что означает этот его приступ ярости?
— Наш маленький Джимми? — Селитто рассмеялся. — У него сейчас неприятности. Ведь это он первым посоветовал вывести Перетти из расследования и ничего не доложил в ФБР. Он сам поставил себя в такое трудное положение. И потом, ведь это он настоял, чтобы тебя подключили к ведению дела. В общем, шумиха стояла порядочная. И не конкретно относительно тебя. Просто участие гражданского лица в таком ответственном расследовании вообще трудно себе представить.
— Так, значит, это Поллинг просил за меня, а я почему-то считал, что шеф.
— Да, но первым ему эту идею подсказал именно Поллинг. Он сразу тебя вспомнил, как только просочились новости о том, что на месте преступления найдены не совсем обычные вещественные доказательства.
— И Джим захотел, чтобы я стал консультантом?
«Как странно, — подумал Райм, — ведь мы с ним не виделись и не поддерживали никаких отношений вот уже несколько лет». С того самого рокового дня, когда Райм получил травму. Но как раз тогда дело вел Поллинг, и именно он поймал Дэна Шепарда.
— Ты, похоже, удивлен, — заметил Селитто.
— Еще бы. Мы никогда не питали особо теплых чувств друг к другу. По крайней мере, раньше.
— А в чем дело?
— Я в свое время послал на него жалобу, — признался Райм. — Это было лет шесть, а может, и все семь назад, когда Джим еще ходил в звании лейтенанта. Я застал его как-то с подозреваемым, которого он допрашивал прямо на месте преступления. Я взорвался. Еще бы! Он ведь портил своим присутствием все следы. Разумеется, мне пришлось доложить об этом. И уже позднее, когда случилось так, что он стрелял в невооруженного подозреваемого, ему и это дельце припомнили.
— Ну, я думаю, такие мелочи уже давно забыты и прощены. Это я могу сказать наверняка. Знаешь, как он старался, чтобы тебя подключили к расследованию!
— Лон, ты не мог бы сделать одолжение и набрать мне один номер?
— С удовольствием.
— Нет, — возразил вездесущий Том и мгновенно отобрал у детектива телефон. — Пусть он привыкает набирать сам.
— У меня нет на это времени, — закапризничал Райм. — Я так и не понял, как функционирует эта штуковина. — Он указал движением глаз в сторону хитроумного приспособления с джойстиком.
— Но вы даже и не пытались научиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122