Ситуация оставалась тяжелой и осложнялась с каждым часом. На крайнем, северном, фланге армии противник, захватив Клин, стремился к Рогачеву и Дмитрову. Однако группа войск Захарова сопротивлялась натиску врага упорно. Располагая крайне малочисленными силами, генерал Захаров вынудил гитлеровцев вести тяжелые бои на промежуточных рубежах.
Солнечногорск также был занят противником. Обойдя Истринское водохранилище, гитлеровцы стали продвигаться на юг, в сторону Москвы, по Ленинградскому шоссе. Для того чтобы прикрыть Солнечногорское направление, командарму пришлось направить туда с другого участка кавалеристов Доватора, усилив их двумя танковыми батальонами и двумя батальонами пехоты из дивизии Панфилова. Других резервов в его распоряжении не было.
Так как Солнечногорское направление было кратчайшим на пути к Москве, Рокоссовский решил перенести временный КП армии поближе к этому городу, в деревню Пешки, а основной КП расположить в Льялове.
Ехать пришлось кружными путями, чтобы не напороться на немецкие танки. В Пешки добрались лишь к вечеру 24 ноября. В каменном доме, около которого стоял танк Т-34, Рокоссовский нашел группу командиров во главе с генералами А. В. Куркиным и И. П. Камерой, посланными сюда командованием фронта для выяснения обстановки. Некоторое время Рокоссовский прислушивался к спорам, бушевавшим в комнате, а затем обратился к генералу Куркину:
– Товарищ генерал, я направлен сюда по распоряжению командующего фронтом. Генерал Жуков поручил мне организовать взаимодействие армейских и фронтовых частей. В такой обстановке это сделать невозможно. Прошу вас оставить нас, предварительно сообщив, что происходит на фронте и какими силами мы располагаем.
Предложение Рокоссовского возражений не вызвало. Генералы вскоре уехали, а И. П. Камера на прощание сказал:.
– Довольно рассуждений! Здесь тот, кто отвечает за оборону на этом участке, не будем ему мешать.
После отъезда представителей штаба фронта выяснилось, что севернее деревни Пешки имеются лишь незначительные группы красноармейцев да танки, прибывшие по распоряжению командования фронта для прикрытия дороги на Москву. Командир-танкист находился здесь же, в штабе. Соединения и части 16-й армии еще не успели выйти в назначенные им районы.
Внезапно Пешки подверглись артиллерийскому обстрелу. Снаряды рвались поблизости.
– Вы знаете, где ваши танки и что они делают? – обратился Рокоссовский к командиру танкистов.
– Я оставил на позициях севернее деревни два танка, товарищ генерал. Остальные отправил заправляться в Дурыкино.– Ответ удивил и рассердил командарма.
– Есть у вас уверенность, что и эти два танка не отправились туда же на заправку? – Танкист молчал. – Вы должны знать, что на войне, да еще в такое время, горючее подвозят к танкам из тыла, а не наоборот. Приказываю немедленно возвратить все танки в Пешки!
Танкист откозырял и вышел исполнять приказание. В дверях он столкнулся с командиром-связистом.
– Товарищ генерал, немецкие танки в сопровождении автоматчиков в деревне!
– Час от часу не легче! – вырвалось у Лобачева.
В довершение командарма потребовали к телефону. Говорил командующий Западным фронтом. Выслушав сообщение Рокоссовского, Жуков потребовал от командарма немедленного перехода в наступление на Солнечногорск. В ответ на возражения Рокоссовского, считавшего, что в сложившейся обстановке и с теми ограниченными силами, которые находились в его распоряжении, наступление обречено на неудачу, а потому лучше бы придерживаться обороны, командующий фронтом повысил тон, и на Рокоссовского посыпались упреки. Присутствовавшие при разговоре видели, как побледнел Рокоссовский.
Подобные инциденты не были редкостью в те дни. Впоследствии Рокоссовский напишет по этому поводу: «Все мы, от солдата до командарма, чувствовали, что наступили те решающие дни, когда во что бы то ни стало нужно устоять. Все горели этим единственным желанием, и каждый старался сделать все от него зависящее и как можно лучше. Этих людей не нужно было понукать. Армия, прошедшая горнило таких боев, сознавала всю меру своей ответственности.
Не только мы, но и весь Западный фронт переживал крайне трудные дни. И мне была понятна некоторая нервозность и горячность наших непосредственных руководителей. Но необходимым достоинством всякого начальника является его выдержка, спокойствие и уважение к подчиненным. На войне же в особенности. Поверьте старому солдату: человеку в бою нет ничего дороже сознания, что ему доверяют, в его силы верят, на него надеются...
Высокая требовательность – необходимая и важнейшая черта военачальника. Но железная воля у него всегда должна сочетаться с чуткостью к подчиненным, умением опираться на их ум и инициативу».
Под впечатлением разговора с командующим фронтом Рокоссовский с командирами штаба вышел из дому. Наступила темнота. Бой с северной окраины села переместился к центру, автоматные пули уже цокали по кирпичам здания, за стеной которого укрылись Рокоссовский и группа командиров. Внезапно танковая болванка (бронебойный снаряд) с грохотом вырвала кусок каменной стены дома. Мимо командного пункта отходили группы бойцов, отстреливавшихся от наседавшего противника. Увидев их, Рокоссовский быстро вышел на середину улицы и стал останавливать отступающих. Нити трассирующих пуль потянулись немедленно справа и слева над его головой.
– Что вы делаете, товарищ генерал! – бросился к Рокоссовскому кто-то из командиров. – Уходите немедленно, вас же убьют!
Уговорить Рокоссовского уйти в укрытие удалось с трудом. Т-34 все еще стоял у дома, и командир его предложил:
– Садитесь в танк, товарищ генерал!
Но командарм решил по-иному:
– Немедленно отправляйтесь и разыщите свою часть. Передайте ее командиру приказание прикрыть шоссе к югу от Пешек и не дать противнику продвинуться вдоль него. Мы же, товарищи, вернемся к машинам. Пошли!
Огородами, разомкнувшись настолько, чтобы видеть друг друга, вышли из деревни, спустились в неглубокую лощину. Ночь озарялась разрывами мин и разноцветными огнями трассирующих пуль. Зрелище было таким, что командарм не удержался:
– Какая эффектная картина! – Он, как и всегда, был спокоен, в голосе не было и тени тревоги, как будто прогулки под минометным огнем были его любимейшим занятием. Быстро шагая впереди, он лишь иногда осведомлялся:
– Алексей Андреевич, ты жив? – и, получив успокаивающий ответ Лобачева, приговаривал громко: – Не отставать, держаться вместе... Если кого ранят, выносить на себе...
Добравшись до автомашин, оставленных на южной окраине села, Рокоссовский благополучно возвратился в Льялово, чтобы оттуда управлять войсками, которым предстояло наступать на Солнечногорск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137