Ни одной живой душе.
- Хорошо, - чуть поколебавшись, решительно сказала Скалли. - А второе одолжение?
Старик протянул к ней руку и подставил ладонь.
- Дополнительно пожертвование в размере пяти долларов, - спокойно пророкотал он.
Пришлось раскошелиться.
Старик открыл перед нею дверь в глубине комнаты, и Скалли, не задумываясь, шагнула в темноту.
Нет, в длинном то ли чулане, то ли гараже не было совсем уж темно. Узкие, полные пляшущих искр полосы света били откуда-то из-под высокой железной кровли. В помещении было совершенно пусто, и лишь посредине, как пуп земли, возвышался громадный кованый сундук.
Скалли подошла. Это был всем сундукам сундук, пустотой тут и не пахло. Даже на вид он был столь массивен и громоздок, столь напитан чугуном и сталью даже с поверхности, что вряд ли его могли поднять даже двое атлетов; понадобился бы, скорее, квартет. Скалли, пользуясь тем, что никто ее не видит, легонько торкнула в бок сундука носком туфли. Сундук не издал ни звука - словно весь был сплошным куском металла.
Скалли, мысленно готовясь к сизифовым усилиям, взялась за ручку на крышке.
Каким-то чудом крышка от первого же ее пробного усилия будто сама собою пошла вверх. Видимо, в конструкции были предусмотрены какие-то хитрые балансиры и противовесы. Чрезмерно легкий бег крышки, на вид тянувшей стоунов на полета, скрадывался ее нарочитой медлительностью и диким ржавым скрежетом, который издавали, продергиваясь в пазах, фиксирующие ее внутренние цепи. Аттракцион. Опять чертов аттракцион. Хорошо было бравировать перед Молдером своей любовью к розыгрышам - но как они уже осточертели! Даже убийства, серийные, зверские, неподдельные - так и норовили мало-помалу начать ощущаться как разновидность издевательской потехи.
В сундуке ничего не было.
Несколько мгновений Скалли ошалело всматривалась в его разверстые пустые потроха. Потом прозвенел звонок, на дальней стене зажглась красная надпись «Выход» и под нею раскрылась широкая одностворчатая дверь.
Слепящий солнечный свет косо хлестнул в пыльный сумрак идиотского гаража.
Снаружи была кирпичная стена, исписанная и разрисованная ерундой и дрянью. Настоящая стена, по-настоящему исписанная и разрисованная. Воняло хоть и невидимой, но явно близкой помойкой. Всерьез воняло, не в шутку. С треском прокатил мимо по грязным задворкам какой-то тинэйджер на старом мотоцикле.
Настоящем мотоцикле. С настоящим треском.
Скалли нестерпимо захотелось плюнуть в сундук. Это было как наваждение; едва сдержавшись, она поспешно пошла прочь. Сундук с тягучим, явно косящим под звуки древнего замка скрипом сам собой закрылся.
Не плевать надо, а думать. Думать.
Возможно, эта вещь наведет вас на какие-то размышления…
Тьфу!
Мотель «Мост через залив», стоянка трейлеров 19.40
Уже совсем стемнело, когда Молдер вернулся в мотель. Он поспешно шел к Скалли, чтобы обсудить сделанное каждым из них за вторую половину дня - хотя не так уж много, сказать по совести, накопилось материала для обсуждения; но - тем не менее… Да, к тому же, он беспокоился за Дэйну. Интересы дела заставили их для ускорения расследования действовать порознь сегодня - и он беспокоился. Какую еще нечисть заставит ее проглотить или, по крайней мере, взять в руки ее гонор? А ведь здесь того и гляди - попадешься на какую-нибудь удочку…
Под трейлером Скалли кто-то был.
Молдер замер, прислушиваясь.
Да. Из узкого проема между днищем и землей, куда с трудом решишься втиснуться и при дневном свете, доносилось позвяки-вание и постукивание, и хриплое дыхание, и хруст земли да сухих веток.
Молдер нагнулся - и отшатнулся. Рука дернулась к кобуре. Черная тень, слишком маленькая для человека, быстро надвигалась на него. Фиджийская, так ее перетак?
Из-под трейлера, отдуваясь, степенно выбрался согбенный мистер Нат со слесарной сумкой на плече - и с явным наслаждением на личике распрямился.
- Как поживаете? - осведомился Молдер.
- Вечер, - сварливо ответил управляющий.
- Агент Скалли знает, что вы гуляете под ее жилищем?
- Разумеется, - мистер Нат, глядя снизу вверх, круто задрал головенку и агрессивно прицелился бородой в Молдера. Его лоб, выпуклый и тяжелый, как гипсовая ваза, в сумерках казался белым, будто у покойника. - Она же сама просила меня починить трубы. О, я знаю, о чем вы подумали, друг мой. Но вы жестоко заблуждаетесь. Я вовсе не нуждаюсь в каких-то извращенных способах для удовлетворения своих естественных инстинктов.
- Помилуйте, мне и в голову… - начал было оправдываться Молдер сызнова, но мистер Нат и не думал его слушать.
- Все эти подглядывания, ощупывания, или, скажем, эксгибиционизм, или иные присущие истинным уродам извращения мне отвратительны. Представьте, что отнюдь не все женщины тянутся к таким, как вы, долговязым верзилам. Вы будете потрясены, если я расскажу вам, сколько замечательных женщин находили и по-прежнему находят мой рост интригующе притягательным.
- Вы будете удивлены, мистер Нат, сколько мужчин находят его таким же, - ответил Молдер.
Карлик хохотнул и, екнув плечом, лихо поправил сползающий ремень тяжелой сумки.
- А вы баловник! - сказал он и, погрозив Молдеру пальчиком, удалился.
Молдер несколько раз глубоко вздохнул.
- Дэйна! - громко позвал он потом. Дверь открылась, и на ступени упал сноп желтого электрического света.
- А, это ты, - проговорила Скалли. - Ты не заметил - мистер Нат уже починил трубы?
- Заметил: починил. Мы только что расстались после очень милой беседы.
- Я рада, что вы помирились, - искренне проговорила Скалли. - Зайди, Фокс. Надо поговорить.
- Я затем и шел, - ответил Молдер, поднимаясь.
Они расселись возле легкого выдвижного стола.
- Ну? Шел, шел - и пришел? - улыбнулась Скалли.
- Примерно так. Я навел кое-какие справки. Доктора Мой Лоб и так далее зовут на самом деле Джеффри Суэйн. Он родился вовсе не в Йемене, а всего лишь в Милуоки. Разумеется, никакой докторской степени у него и в помине нет. Правда, и криминального прошлого у него тоже нет. Циркач… трюкач. Не больше и не меньше. Но! Но. Кровь с окна, Скалли, совпала с кровью с гвоздя - по группе. Обе, вдобавок, резус-положительные.
- Что ты говоришь? - изумилась Скалли.
- Конечно, это может быть и случайностью - но. Уже пора бы потолковать с мистером Суэйном всерьез.
- Безусловно. Однако вот я тоже кое-что выяснила. И тоже, мягко говоря, небезынтересное.
- Слушаю тебя.
Скалли извлекла из вороха бумаг на краю стола плакат с изображением песиго-лового мальчика.
- Какой красавец, - хмыкнул Молдер. - Какое умное и доброе лицо…
- Перестань острить.
- Это кто-то из местных?
- Да. Но совсем не в том смысле, какой ты вкладываешь в эти слова.
- Откуда ты знаешь, какой смысл я в них вкладываю?
- Но ты же уверен, что раз из местных, значит - циркач.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
- Хорошо, - чуть поколебавшись, решительно сказала Скалли. - А второе одолжение?
Старик протянул к ней руку и подставил ладонь.
- Дополнительно пожертвование в размере пяти долларов, - спокойно пророкотал он.
Пришлось раскошелиться.
Старик открыл перед нею дверь в глубине комнаты, и Скалли, не задумываясь, шагнула в темноту.
Нет, в длинном то ли чулане, то ли гараже не было совсем уж темно. Узкие, полные пляшущих искр полосы света били откуда-то из-под высокой железной кровли. В помещении было совершенно пусто, и лишь посредине, как пуп земли, возвышался громадный кованый сундук.
Скалли подошла. Это был всем сундукам сундук, пустотой тут и не пахло. Даже на вид он был столь массивен и громоздок, столь напитан чугуном и сталью даже с поверхности, что вряд ли его могли поднять даже двое атлетов; понадобился бы, скорее, квартет. Скалли, пользуясь тем, что никто ее не видит, легонько торкнула в бок сундука носком туфли. Сундук не издал ни звука - словно весь был сплошным куском металла.
Скалли, мысленно готовясь к сизифовым усилиям, взялась за ручку на крышке.
Каким-то чудом крышка от первого же ее пробного усилия будто сама собою пошла вверх. Видимо, в конструкции были предусмотрены какие-то хитрые балансиры и противовесы. Чрезмерно легкий бег крышки, на вид тянувшей стоунов на полета, скрадывался ее нарочитой медлительностью и диким ржавым скрежетом, который издавали, продергиваясь в пазах, фиксирующие ее внутренние цепи. Аттракцион. Опять чертов аттракцион. Хорошо было бравировать перед Молдером своей любовью к розыгрышам - но как они уже осточертели! Даже убийства, серийные, зверские, неподдельные - так и норовили мало-помалу начать ощущаться как разновидность издевательской потехи.
В сундуке ничего не было.
Несколько мгновений Скалли ошалело всматривалась в его разверстые пустые потроха. Потом прозвенел звонок, на дальней стене зажглась красная надпись «Выход» и под нею раскрылась широкая одностворчатая дверь.
Слепящий солнечный свет косо хлестнул в пыльный сумрак идиотского гаража.
Снаружи была кирпичная стена, исписанная и разрисованная ерундой и дрянью. Настоящая стена, по-настоящему исписанная и разрисованная. Воняло хоть и невидимой, но явно близкой помойкой. Всерьез воняло, не в шутку. С треском прокатил мимо по грязным задворкам какой-то тинэйджер на старом мотоцикле.
Настоящем мотоцикле. С настоящим треском.
Скалли нестерпимо захотелось плюнуть в сундук. Это было как наваждение; едва сдержавшись, она поспешно пошла прочь. Сундук с тягучим, явно косящим под звуки древнего замка скрипом сам собой закрылся.
Не плевать надо, а думать. Думать.
Возможно, эта вещь наведет вас на какие-то размышления…
Тьфу!
Мотель «Мост через залив», стоянка трейлеров 19.40
Уже совсем стемнело, когда Молдер вернулся в мотель. Он поспешно шел к Скалли, чтобы обсудить сделанное каждым из них за вторую половину дня - хотя не так уж много, сказать по совести, накопилось материала для обсуждения; но - тем не менее… Да, к тому же, он беспокоился за Дэйну. Интересы дела заставили их для ускорения расследования действовать порознь сегодня - и он беспокоился. Какую еще нечисть заставит ее проглотить или, по крайней мере, взять в руки ее гонор? А ведь здесь того и гляди - попадешься на какую-нибудь удочку…
Под трейлером Скалли кто-то был.
Молдер замер, прислушиваясь.
Да. Из узкого проема между днищем и землей, куда с трудом решишься втиснуться и при дневном свете, доносилось позвяки-вание и постукивание, и хриплое дыхание, и хруст земли да сухих веток.
Молдер нагнулся - и отшатнулся. Рука дернулась к кобуре. Черная тень, слишком маленькая для человека, быстро надвигалась на него. Фиджийская, так ее перетак?
Из-под трейлера, отдуваясь, степенно выбрался согбенный мистер Нат со слесарной сумкой на плече - и с явным наслаждением на личике распрямился.
- Как поживаете? - осведомился Молдер.
- Вечер, - сварливо ответил управляющий.
- Агент Скалли знает, что вы гуляете под ее жилищем?
- Разумеется, - мистер Нат, глядя снизу вверх, круто задрал головенку и агрессивно прицелился бородой в Молдера. Его лоб, выпуклый и тяжелый, как гипсовая ваза, в сумерках казался белым, будто у покойника. - Она же сама просила меня починить трубы. О, я знаю, о чем вы подумали, друг мой. Но вы жестоко заблуждаетесь. Я вовсе не нуждаюсь в каких-то извращенных способах для удовлетворения своих естественных инстинктов.
- Помилуйте, мне и в голову… - начал было оправдываться Молдер сызнова, но мистер Нат и не думал его слушать.
- Все эти подглядывания, ощупывания, или, скажем, эксгибиционизм, или иные присущие истинным уродам извращения мне отвратительны. Представьте, что отнюдь не все женщины тянутся к таким, как вы, долговязым верзилам. Вы будете потрясены, если я расскажу вам, сколько замечательных женщин находили и по-прежнему находят мой рост интригующе притягательным.
- Вы будете удивлены, мистер Нат, сколько мужчин находят его таким же, - ответил Молдер.
Карлик хохотнул и, екнув плечом, лихо поправил сползающий ремень тяжелой сумки.
- А вы баловник! - сказал он и, погрозив Молдеру пальчиком, удалился.
Молдер несколько раз глубоко вздохнул.
- Дэйна! - громко позвал он потом. Дверь открылась, и на ступени упал сноп желтого электрического света.
- А, это ты, - проговорила Скалли. - Ты не заметил - мистер Нат уже починил трубы?
- Заметил: починил. Мы только что расстались после очень милой беседы.
- Я рада, что вы помирились, - искренне проговорила Скалли. - Зайди, Фокс. Надо поговорить.
- Я затем и шел, - ответил Молдер, поднимаясь.
Они расселись возле легкого выдвижного стола.
- Ну? Шел, шел - и пришел? - улыбнулась Скалли.
- Примерно так. Я навел кое-какие справки. Доктора Мой Лоб и так далее зовут на самом деле Джеффри Суэйн. Он родился вовсе не в Йемене, а всего лишь в Милуоки. Разумеется, никакой докторской степени у него и в помине нет. Правда, и криминального прошлого у него тоже нет. Циркач… трюкач. Не больше и не меньше. Но! Но. Кровь с окна, Скалли, совпала с кровью с гвоздя - по группе. Обе, вдобавок, резус-положительные.
- Что ты говоришь? - изумилась Скалли.
- Конечно, это может быть и случайностью - но. Уже пора бы потолковать с мистером Суэйном всерьез.
- Безусловно. Однако вот я тоже кое-что выяснила. И тоже, мягко говоря, небезынтересное.
- Слушаю тебя.
Скалли извлекла из вороха бумаг на краю стола плакат с изображением песиго-лового мальчика.
- Какой красавец, - хмыкнул Молдер. - Какое умное и доброе лицо…
- Перестань острить.
- Это кто-то из местных?
- Да. Но совсем не в том смысле, какой ты вкладываешь в эти слова.
- Откуда ты знаешь, какой смысл я в них вкладываю?
- Но ты же уверен, что раз из местных, значит - циркач.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21