Разговор перешел допустимые границы. Гескамп недоумевал. Он признавал, что творится безобразие, наносится ущерб людям. Но ведь телеков так мало по сравнению с обычными людьми. Какую опасность они могут представлять? Довольно странные речи для архитектора. Глядя в сторону, Гескамп угрюмо молчал.
Шорн улыбнулся:
— Что вы на это скажете?
— Вы экстремист. Такая цель едва ли достижима.
— Кто знает… Может произойти все что угодно. Мы можем стать телеками. Все мы. Невероятно? Я тоже так думаю. Телеки могут вымереть, исчезнуть — тоже невероятно. Они были с нами на протяжении всей истории, скрывались среди нас. Но каковы перспективы на будущее? По-прежнему несколько телеков среди массы обычных людей? Гескамп кивнул:
— Увы, я думаю так.
— А что вы думаете о будущем?
— Полагаю, все будет идти своим чередом, как прежде.
— И вы не видите никаких грядущих изменений в структуре общества?
— Конечно, телеки — это мерзость, но они мало вмешиваются в нашу жизнь. В некотором смысле они как банкроты, распродающие свое имущество. Тратят деньги как воду и способствуют общему процветанию. — Он опасливо взглянул на небо, где уже сгущался вечерний сумрак. — Их богатство добыто честным путем — неважно, где они берут эти глыбы металла.
— Металл идет с Луны, с астероидов, с других планет.
Гескамп кивнул:
— Да, так считают.
— Металл играет роль эквивалента. Телеки дают его в обмен на то, что хотели бы получить.
— Разумеется, почему бы нет?
— Конечно, они должны это делать. Но обратите внимание на тенденцию. Вначале они были обычными гражданами, жили просто и оставались вполне достойными людьми. После Первого конгресса они составили себе состояние, выполняя опасную и трудную работу. Идеализм, служба обществу. Они отождествляли себя со всем человечеством и были достойны всяческих похвал. А теперь, через шестьдесят лет! Посмотрите на телеков сегодня. Есть ли хоть какой-то намек на служение обществу? Ничего подобного. Они одеваются иначе, говорят иначе, живут иначе. Они больше не разгружают суда и не расчищают джунгли, не строят дороги. Они пошли более простым путем, который отнимает меньше времени. Человечество получает определенную выгоду. Они доставляют нам платину, уран, радий — всевозможные редкие металлы — и продают за полцены, а деньги вновь пускают в оборот. — Он указал на стадион. — Между тем старики умирают, а новые поколения телеков не имеют ни корней в человеческом обществе, ни связей с обычными людьми. Они все больше удаляются, вырабатывают свой образ жизни, совершенно отличный от нашего.
— А как же иначе? — почти сердито возразил Гескамп. — Ведь это естественно, не так ли? Шорн терпеливо продолжал:
— Именно это я и пытаюсь подчеркнуть. Куда ведет такое “естественное поведение”? Прочь от остального человечества, старых традиций, к элитарной системе.
Гескамп потер тяжелый подбородок.
— Я думаю, вы.., делаете из мухи слона.
— Неужели? Подумайте о стадионе, об изгнании прежних хозяев Земли. Вспомните Вернисау Кнервига и их месть.
— Ничего не было доказано, — нервозно возразил Гескамп. “К чему это парень клонит? Ишь как ухмыляется”.
— В глубине души вы согласны, но не хотите смотреть фактам в лицо, потому что тогда придется занять позицию “за” или “против”.
Гескамп окинул долину взглядом. Он едва владел собой, но не знал, как опровергнуть доводы Шорна.
— У нас только два пути. Либо мы должны контролировать телеков, то есть подчинить их людским законам, либо полностью уничтожить их. Грубо говоря», убить. Если мы не сделаем этого, они станут хозяевами, а мы — рабами. Это неизбежно.
Раздражение Гескампа прорвалось наружу:
— Зачем вы мне все это говорите? К чему клоните? Странно слышать такое от архитектора. Напоминает взгляды тех конспираторов, о которых я слыхал.
— У меня есть определенные намерения. Я хочу, чтобы вы прониклись нашими идеями.
— Ах вот как!
— И если это удастся, воспользоваться вашими возможностями и вашей властью.
— Да вас целая группа? Кто вы такие?
— Люди, обеспокоенные той тенденцией, о которой я рассказал.
— Подрывная организация? В голосе Гескампа сквозило презрение. Шорн рассмеялся:
— Пусть вас не сбивают с толку словесные формулировки. Называйте нас комитетом граждан, озабоченных будущим общества.
— Вам не поздоровится, если телеки что-нибудь пронюхают, — деревянным голосом произнес Гескамп.
— Они знают о нас. Но они не волшебники. Они не знают, кто мы.
— Но я уже знаю, кто вы, — заметил Гескамп. — Что, если я передам этот разговор Ноллинруду? Шорн криво усмехнулся:
— Что вы выиграете?
— Много денег.
— Вам всю жизнь придется жить в страхе перед местью.
— Мне все это не нравится, — твердо сказал Гескамп. — Я не желаю участвовать в тайном заговоре.
— Подумайте хорошенько. Спросите свою совесть.
Глава 2
Через два дня произошло нападение на Форенса Ноллинруда.
Строительная контора находилась западнее стадиона. Это было длинное здание в форме буквы “Г”. Гескамп стоял во дворе и решительно отказывался платить водителю грузовика за привезенный цемент выше условленных расценок.
— Я могу купить цемент дешевле где угодно! — кричал Гескамп. — Ты и контракт получил только потому, что я поручился за тебя.
Водитель был одним из обездоленных фермеров. Он упрямо тряхнул головой:
— Вы мне не сделали никакого одолжения. Я теряю деньги. Это стоит мне три кроны в час.
Гескамп презрительно указал на небольшой грузовичок с двумя плунжерами:
— Как ты собираешься работать с такой техникой? Твоя задача лишь в том, чтобы ездить к карьеру и обратно. Достань пару погрузчиков Самсона, тогда издержки уменьшатся и ты начнешь лучше зарабатывать.
— Я фермер, а не водитель. Я согласился на этот контракт, потому что у меня есть то, что у меня есть. А если я накуплю тяжелого оборудования, то увязну в долгах по уши и ничего хорошего из этого не выйдет. Работа на три четверти сделана. Мне нужны деньги, Гескамп, а не совет.
— Ну, от меня ты их не получишь. Поговори с торговым агентом — может, его уломаешь. Я сделал тебе контракт. Это все, что я мог для тебя сделать.
— С торговым агентом я уже говорил. Он сказал, что ничем помочь не может.
— Тогда попробуй встретиться с каким-нибудь телеком — у них есть деньги. А я ничем не могу тебе помочь.
Водитель сплюнул:
— Телеки — дьяволы, которые все это затеяли. Год назад у меня была маслобойня — как раз там, где теперь эта лужа. Я получал хороший доход. А теперь у меня ничего нет. И все деньги, которые они мне дали, чтобы я убрался, ушли в этот песок. Куда мне теперь идти?
Гескамп сдвинул кустистые пепельно-серые брови:
— Мне очень жаль, Нонсон, но я ничего не, могу сделать. Вот телек, расскажи ему о своих бедах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Шорн улыбнулся:
— Что вы на это скажете?
— Вы экстремист. Такая цель едва ли достижима.
— Кто знает… Может произойти все что угодно. Мы можем стать телеками. Все мы. Невероятно? Я тоже так думаю. Телеки могут вымереть, исчезнуть — тоже невероятно. Они были с нами на протяжении всей истории, скрывались среди нас. Но каковы перспективы на будущее? По-прежнему несколько телеков среди массы обычных людей? Гескамп кивнул:
— Увы, я думаю так.
— А что вы думаете о будущем?
— Полагаю, все будет идти своим чередом, как прежде.
— И вы не видите никаких грядущих изменений в структуре общества?
— Конечно, телеки — это мерзость, но они мало вмешиваются в нашу жизнь. В некотором смысле они как банкроты, распродающие свое имущество. Тратят деньги как воду и способствуют общему процветанию. — Он опасливо взглянул на небо, где уже сгущался вечерний сумрак. — Их богатство добыто честным путем — неважно, где они берут эти глыбы металла.
— Металл идет с Луны, с астероидов, с других планет.
Гескамп кивнул:
— Да, так считают.
— Металл играет роль эквивалента. Телеки дают его в обмен на то, что хотели бы получить.
— Разумеется, почему бы нет?
— Конечно, они должны это делать. Но обратите внимание на тенденцию. Вначале они были обычными гражданами, жили просто и оставались вполне достойными людьми. После Первого конгресса они составили себе состояние, выполняя опасную и трудную работу. Идеализм, служба обществу. Они отождествляли себя со всем человечеством и были достойны всяческих похвал. А теперь, через шестьдесят лет! Посмотрите на телеков сегодня. Есть ли хоть какой-то намек на служение обществу? Ничего подобного. Они одеваются иначе, говорят иначе, живут иначе. Они больше не разгружают суда и не расчищают джунгли, не строят дороги. Они пошли более простым путем, который отнимает меньше времени. Человечество получает определенную выгоду. Они доставляют нам платину, уран, радий — всевозможные редкие металлы — и продают за полцены, а деньги вновь пускают в оборот. — Он указал на стадион. — Между тем старики умирают, а новые поколения телеков не имеют ни корней в человеческом обществе, ни связей с обычными людьми. Они все больше удаляются, вырабатывают свой образ жизни, совершенно отличный от нашего.
— А как же иначе? — почти сердито возразил Гескамп. — Ведь это естественно, не так ли? Шорн терпеливо продолжал:
— Именно это я и пытаюсь подчеркнуть. Куда ведет такое “естественное поведение”? Прочь от остального человечества, старых традиций, к элитарной системе.
Гескамп потер тяжелый подбородок.
— Я думаю, вы.., делаете из мухи слона.
— Неужели? Подумайте о стадионе, об изгнании прежних хозяев Земли. Вспомните Вернисау Кнервига и их месть.
— Ничего не было доказано, — нервозно возразил Гескамп. “К чему это парень клонит? Ишь как ухмыляется”.
— В глубине души вы согласны, но не хотите смотреть фактам в лицо, потому что тогда придется занять позицию “за” или “против”.
Гескамп окинул долину взглядом. Он едва владел собой, но не знал, как опровергнуть доводы Шорна.
— У нас только два пути. Либо мы должны контролировать телеков, то есть подчинить их людским законам, либо полностью уничтожить их. Грубо говоря», убить. Если мы не сделаем этого, они станут хозяевами, а мы — рабами. Это неизбежно.
Раздражение Гескампа прорвалось наружу:
— Зачем вы мне все это говорите? К чему клоните? Странно слышать такое от архитектора. Напоминает взгляды тех конспираторов, о которых я слыхал.
— У меня есть определенные намерения. Я хочу, чтобы вы прониклись нашими идеями.
— Ах вот как!
— И если это удастся, воспользоваться вашими возможностями и вашей властью.
— Да вас целая группа? Кто вы такие?
— Люди, обеспокоенные той тенденцией, о которой я рассказал.
— Подрывная организация? В голосе Гескампа сквозило презрение. Шорн рассмеялся:
— Пусть вас не сбивают с толку словесные формулировки. Называйте нас комитетом граждан, озабоченных будущим общества.
— Вам не поздоровится, если телеки что-нибудь пронюхают, — деревянным голосом произнес Гескамп.
— Они знают о нас. Но они не волшебники. Они не знают, кто мы.
— Но я уже знаю, кто вы, — заметил Гескамп. — Что, если я передам этот разговор Ноллинруду? Шорн криво усмехнулся:
— Что вы выиграете?
— Много денег.
— Вам всю жизнь придется жить в страхе перед местью.
— Мне все это не нравится, — твердо сказал Гескамп. — Я не желаю участвовать в тайном заговоре.
— Подумайте хорошенько. Спросите свою совесть.
Глава 2
Через два дня произошло нападение на Форенса Ноллинруда.
Строительная контора находилась западнее стадиона. Это было длинное здание в форме буквы “Г”. Гескамп стоял во дворе и решительно отказывался платить водителю грузовика за привезенный цемент выше условленных расценок.
— Я могу купить цемент дешевле где угодно! — кричал Гескамп. — Ты и контракт получил только потому, что я поручился за тебя.
Водитель был одним из обездоленных фермеров. Он упрямо тряхнул головой:
— Вы мне не сделали никакого одолжения. Я теряю деньги. Это стоит мне три кроны в час.
Гескамп презрительно указал на небольшой грузовичок с двумя плунжерами:
— Как ты собираешься работать с такой техникой? Твоя задача лишь в том, чтобы ездить к карьеру и обратно. Достань пару погрузчиков Самсона, тогда издержки уменьшатся и ты начнешь лучше зарабатывать.
— Я фермер, а не водитель. Я согласился на этот контракт, потому что у меня есть то, что у меня есть. А если я накуплю тяжелого оборудования, то увязну в долгах по уши и ничего хорошего из этого не выйдет. Работа на три четверти сделана. Мне нужны деньги, Гескамп, а не совет.
— Ну, от меня ты их не получишь. Поговори с торговым агентом — может, его уломаешь. Я сделал тебе контракт. Это все, что я мог для тебя сделать.
— С торговым агентом я уже говорил. Он сказал, что ничем помочь не может.
— Тогда попробуй встретиться с каким-нибудь телеком — у них есть деньги. А я ничем не могу тебе помочь.
Водитель сплюнул:
— Телеки — дьяволы, которые все это затеяли. Год назад у меня была маслобойня — как раз там, где теперь эта лужа. Я получал хороший доход. А теперь у меня ничего нет. И все деньги, которые они мне дали, чтобы я убрался, ушли в этот песок. Куда мне теперь идти?
Гескамп сдвинул кустистые пепельно-серые брови:
— Мне очень жаль, Нонсон, но я ничего не, могу сделать. Вот телек, расскажи ему о своих бедах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18