Больше я ничего не знаю.
— Приказываю тебе освободить несчастных пленников.
— Невозможно! — взвился Ретц. — Они не знают иной жизни, кроме своих комнат. Открытый воздух, море, солнце — они сойдут с ума.
— Тогда мягко, насколько возможно, приведи их в норму. Я скоро вернусь и прослежу, как ты выполнил приказ. Потом скажи обитателям садов, что они больше не рабы и вольны остаться здесь или уйти. Имей в виду: я разыщу тебя хоть под землей и накажу за ослушание.
— Я подчинюсь, — бормотал Ретц. — Я привык к подчинению. Я не знаю ничего иного.
Джерсен взял Друзиллу за руку:
— Я беспокоюсь за Наварха. Мы не должны задерживаться.
Но когда они вернулись к аэрокару, все было как раньше. Трое пленников замерли в креслах, а Наварх держал их на мушке. Глаза поэта вспыхнули при виде Друзиллы:
— Что с Игрель Тинси?
— Она мертва. Но у нее остались дочери. Что происходило тут, пока меня не было?
— Болтовня. Ругательства. Уговоры. Угрозы.
— Разумеется. Кто был настойчивей всех?
— Танзел.
Джерсен повернулся и холодно оглядел Танзела. Тот пожал плечами:
— По-вашему, я в восторге, что сижу здесь спутанный, как цыпленок?
— Один из вас — Виоль Фалюш, — бросил Джерсен. — Кто? Я думаю… Ну ладно, мы должны исправить одну из величайших несправедливостей, совершенных во имя любви.
Он поднял аэрокар и медленно повел его на восток, к горам. На краю океана, там, где волны бились в каменные глыбы, темнело ущелье, за которым оказался песчаный пятачок, приблизительно с акр. Джерсен завел аэрокар в тень и спрыгнул.
Друзилла-4, самая юная из всех, медленно вышла вперед. Из трещины в скале две негуманоидные няньки издавали раздраженное щелканье. Девочка спросила:
— Вы — Человек? Тот Человек, который должен прийти и полюбить меня?
Джерсен усмехнулся:
— Я — человек, это точно, но кого ты называешь «Тот Человек»?
Друзилла-4 указала на трещину в скале:
— Они рассказали мне о Человеке. Есть только он и я. Я должна буду полюбить его. Вот что я узнала.
— Но ты никогда не видела этого человека?
— Нет. Ты — первый человек, которого я вижу. Первый, подобный мне. Ты замечательный!
— В мире много людей, — успокоил Джерсен. — Они тебе соврали.
Поднимайся на борт, я покажу тебе еще одного мужчину и девушку вроде тебя.
Друзилла-4 оглянулась вокруг с недоверием и тревогой:
— Вы хотите забрать меня отсюда? Мне страшно.
— Не надо бояться, — улыбнулся Джерсен. — Поднимайся на борт.
— Конечно. — Она доверчиво подала ему руку и вошла в салон. При виде пассажиров девочка в удивлении остановилась. — Я не знала, что на свете столько людей! — Она критически оглядела Этьена, Марио и Танзела. — Они мне не нравятся. У них глупые злобные лица.
Друзилла-4 повернулась к Джерсену:
— Ты мне нравишься. Ты — первый мужчина, которого я увидела. Должно быть, ты и есть Тот Человек, и я останусь с тобой навсегда.
Джерсен не спускал глаз с Марио, Танзела и Этьена. Виолю Фалюшу, должно быть, весьма неприятно слышать такое. Пленники сидели с каменными лицами, глядя на Джерсена с равной степенью отвращения — лишь у Танзела слегка дергался уголок рта.
Джерсен поднял аэрокар в воздух и полетел на самый большой из островов.
Почти немедленно он отыскал деревню и приземлился на центральной площади.
Жители глядели на него в изумлении и тревоге. Неподалеку от деревни было каменное святилище. Оттуда вышла Друзилла-3, спокойная и сдержанная, внешне такая же, как и сестры, однако в чем-то иная. Джерсена она рассматривала с дружелюбным интересом:
— Кто вы?
— Я пришел с большой земли, — объяснил тот, — и хочу поговорить с тобой.
— Хотите, чтобы я исполнила ритуал? Лучше обратитесь к другому божеству. Ародин бессилен. Я молила его перенести меня куда-нибудь, и о многом ином, но он был глух к молитвам.
Джерсен заглянул в святилище:
— Это его изваяние там, внутри?
— Да. Я жрица.
— Дозволь мне взглянуть на него.
— Нечего смотреть — просто статуя, сидящая на троне.
Джерсен зашел в святилище. В дальнем его конце сидела фигура в два человеческих роста. Голова ее была изуродована: нос, уши, щеки отбиты.
Джерсен повернулся к Друзилле-3 и с удивлением спросил:
— Кто повредил статую?
— Я.
— Почему?
— Мне не понравилось лицо. Легенда гласит, что Ародин во плоти должен прийти сюда и взять меня в жены. Я должна была молить статую о том, чтобы он пришел как можно раньше. Я разбила лицо, чтобы отсрочить этот миг. Мне не нравится быть жрицей, но мне не разрешают больше ничем заниматься. Я надеялась, что, раз статуя подпорчена, пригласят другую жрицу, но этого не произошло. Вы заберете меня отсюда?
— Да. Ародин не бог, он просто человек. — Джерсен проводил Друзиллу-3 в салон и указал на Марио, Этьена, Танзела.
— Огляди этих троих. Кто-нибудь из них напоминает тебе статую Ародина, какой она была перед тем, как ты ее изуродовала?
Один из мужчин моргнул.
— Да, — сказала Друзилла-3. — Да, в самом деле. Вот это лицо Ародина. — И она указала на того, кто моргнул, — на Танзела.
Танзел вскричал:
— Эй-эй! Что происходит? Что вы собираетесь делать?
— Я хочу опознать Виоля Фалюша, — пояснил Джерсен.
— Зачем тыкать пальцем в меня? Я не Ародин, не Виоль Фалюш, и даже не Вельзевул, если уж об этом речь. Я — старый добрый Гарри Танзел из Лондона, не больше и не меньше. Да развяжете вы эти чертовы веревки!
— Со временем, — усмехнулся Джерсен, — со временем. — Он повернулся к Друзилле-3:
— Ты уверена, что это — Ародин?
— Конечно! Почему он связан?
— Я подозреваю, что он преступник.
Друзилла-3 рассмеялась чистым счастливым смехом:
— Что за ужасная шутка! Человек вроде этого называет себя богом. Что он надеется получить?
— Тебя.
— Меня? Все эти труды для меня?
— Он хотел, чтобы ты любила, ценила его.
И вновь по кораблю пронесся смех.
— Столько напрасных усилий!
Джерсен, внимательно наблюдая, увидел, как лицо Танзела заливает краска.
— Ты готова уехать отсюда?
— Да… Кто эти девушки, которые так напоминают меня?
— Твои сестры.
— Как странно.
— Да. Виоль Фалюш, или Ародин, странный человек.
Джерсен поднял аэрокар и переключил управление на автоматический режим, чтобы спокойно подумать. До сих пор он не добился бесспорных доказательств. Краска стыда, сходство с изуродованной статуей — все это интересные, но косвенные признаки. По правде говоря, он и на шаг не приблизился к Виолю Фалюшу. Джерсен обернулся и оглядел салон. Наварху надоело сторожить, поэт озирал девушек с тоскливым ожиданием. Возможно, ему почудилось, что одна из них — Игрель Тинси.
Что же предпринять? Эх, раздобыть бы сыворотку правды… Во Дворце Любви ни одна душа не знает хозяина в лицо, и в Атаре, и в Кулихе… На Земле Наварх пользовался кодом для вызова Виоля Фалюша… Джерсен поскреб подбородок — Наварх!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
— Приказываю тебе освободить несчастных пленников.
— Невозможно! — взвился Ретц. — Они не знают иной жизни, кроме своих комнат. Открытый воздух, море, солнце — они сойдут с ума.
— Тогда мягко, насколько возможно, приведи их в норму. Я скоро вернусь и прослежу, как ты выполнил приказ. Потом скажи обитателям садов, что они больше не рабы и вольны остаться здесь или уйти. Имей в виду: я разыщу тебя хоть под землей и накажу за ослушание.
— Я подчинюсь, — бормотал Ретц. — Я привык к подчинению. Я не знаю ничего иного.
Джерсен взял Друзиллу за руку:
— Я беспокоюсь за Наварха. Мы не должны задерживаться.
Но когда они вернулись к аэрокару, все было как раньше. Трое пленников замерли в креслах, а Наварх держал их на мушке. Глаза поэта вспыхнули при виде Друзиллы:
— Что с Игрель Тинси?
— Она мертва. Но у нее остались дочери. Что происходило тут, пока меня не было?
— Болтовня. Ругательства. Уговоры. Угрозы.
— Разумеется. Кто был настойчивей всех?
— Танзел.
Джерсен повернулся и холодно оглядел Танзела. Тот пожал плечами:
— По-вашему, я в восторге, что сижу здесь спутанный, как цыпленок?
— Один из вас — Виоль Фалюш, — бросил Джерсен. — Кто? Я думаю… Ну ладно, мы должны исправить одну из величайших несправедливостей, совершенных во имя любви.
Он поднял аэрокар и медленно повел его на восток, к горам. На краю океана, там, где волны бились в каменные глыбы, темнело ущелье, за которым оказался песчаный пятачок, приблизительно с акр. Джерсен завел аэрокар в тень и спрыгнул.
Друзилла-4, самая юная из всех, медленно вышла вперед. Из трещины в скале две негуманоидные няньки издавали раздраженное щелканье. Девочка спросила:
— Вы — Человек? Тот Человек, который должен прийти и полюбить меня?
Джерсен усмехнулся:
— Я — человек, это точно, но кого ты называешь «Тот Человек»?
Друзилла-4 указала на трещину в скале:
— Они рассказали мне о Человеке. Есть только он и я. Я должна буду полюбить его. Вот что я узнала.
— Но ты никогда не видела этого человека?
— Нет. Ты — первый человек, которого я вижу. Первый, подобный мне. Ты замечательный!
— В мире много людей, — успокоил Джерсен. — Они тебе соврали.
Поднимайся на борт, я покажу тебе еще одного мужчину и девушку вроде тебя.
Друзилла-4 оглянулась вокруг с недоверием и тревогой:
— Вы хотите забрать меня отсюда? Мне страшно.
— Не надо бояться, — улыбнулся Джерсен. — Поднимайся на борт.
— Конечно. — Она доверчиво подала ему руку и вошла в салон. При виде пассажиров девочка в удивлении остановилась. — Я не знала, что на свете столько людей! — Она критически оглядела Этьена, Марио и Танзела. — Они мне не нравятся. У них глупые злобные лица.
Друзилла-4 повернулась к Джерсену:
— Ты мне нравишься. Ты — первый мужчина, которого я увидела. Должно быть, ты и есть Тот Человек, и я останусь с тобой навсегда.
Джерсен не спускал глаз с Марио, Танзела и Этьена. Виолю Фалюшу, должно быть, весьма неприятно слышать такое. Пленники сидели с каменными лицами, глядя на Джерсена с равной степенью отвращения — лишь у Танзела слегка дергался уголок рта.
Джерсен поднял аэрокар в воздух и полетел на самый большой из островов.
Почти немедленно он отыскал деревню и приземлился на центральной площади.
Жители глядели на него в изумлении и тревоге. Неподалеку от деревни было каменное святилище. Оттуда вышла Друзилла-3, спокойная и сдержанная, внешне такая же, как и сестры, однако в чем-то иная. Джерсена она рассматривала с дружелюбным интересом:
— Кто вы?
— Я пришел с большой земли, — объяснил тот, — и хочу поговорить с тобой.
— Хотите, чтобы я исполнила ритуал? Лучше обратитесь к другому божеству. Ародин бессилен. Я молила его перенести меня куда-нибудь, и о многом ином, но он был глух к молитвам.
Джерсен заглянул в святилище:
— Это его изваяние там, внутри?
— Да. Я жрица.
— Дозволь мне взглянуть на него.
— Нечего смотреть — просто статуя, сидящая на троне.
Джерсен зашел в святилище. В дальнем его конце сидела фигура в два человеческих роста. Голова ее была изуродована: нос, уши, щеки отбиты.
Джерсен повернулся к Друзилле-3 и с удивлением спросил:
— Кто повредил статую?
— Я.
— Почему?
— Мне не понравилось лицо. Легенда гласит, что Ародин во плоти должен прийти сюда и взять меня в жены. Я должна была молить статую о том, чтобы он пришел как можно раньше. Я разбила лицо, чтобы отсрочить этот миг. Мне не нравится быть жрицей, но мне не разрешают больше ничем заниматься. Я надеялась, что, раз статуя подпорчена, пригласят другую жрицу, но этого не произошло. Вы заберете меня отсюда?
— Да. Ародин не бог, он просто человек. — Джерсен проводил Друзиллу-3 в салон и указал на Марио, Этьена, Танзела.
— Огляди этих троих. Кто-нибудь из них напоминает тебе статую Ародина, какой она была перед тем, как ты ее изуродовала?
Один из мужчин моргнул.
— Да, — сказала Друзилла-3. — Да, в самом деле. Вот это лицо Ародина. — И она указала на того, кто моргнул, — на Танзела.
Танзел вскричал:
— Эй-эй! Что происходит? Что вы собираетесь делать?
— Я хочу опознать Виоля Фалюша, — пояснил Джерсен.
— Зачем тыкать пальцем в меня? Я не Ародин, не Виоль Фалюш, и даже не Вельзевул, если уж об этом речь. Я — старый добрый Гарри Танзел из Лондона, не больше и не меньше. Да развяжете вы эти чертовы веревки!
— Со временем, — усмехнулся Джерсен, — со временем. — Он повернулся к Друзилле-3:
— Ты уверена, что это — Ародин?
— Конечно! Почему он связан?
— Я подозреваю, что он преступник.
Друзилла-3 рассмеялась чистым счастливым смехом:
— Что за ужасная шутка! Человек вроде этого называет себя богом. Что он надеется получить?
— Тебя.
— Меня? Все эти труды для меня?
— Он хотел, чтобы ты любила, ценила его.
И вновь по кораблю пронесся смех.
— Столько напрасных усилий!
Джерсен, внимательно наблюдая, увидел, как лицо Танзела заливает краска.
— Ты готова уехать отсюда?
— Да… Кто эти девушки, которые так напоминают меня?
— Твои сестры.
— Как странно.
— Да. Виоль Фалюш, или Ародин, странный человек.
Джерсен поднял аэрокар и переключил управление на автоматический режим, чтобы спокойно подумать. До сих пор он не добился бесспорных доказательств. Краска стыда, сходство с изуродованной статуей — все это интересные, но косвенные признаки. По правде говоря, он и на шаг не приблизился к Виолю Фалюшу. Джерсен обернулся и оглядел салон. Наварху надоело сторожить, поэт озирал девушек с тоскливым ожиданием. Возможно, ему почудилось, что одна из них — Игрель Тинси.
Что же предпринять? Эх, раздобыть бы сыворотку правды… Во Дворце Любви ни одна душа не знает хозяина в лицо, и в Атаре, и в Кулихе… На Земле Наварх пользовался кодом для вызова Виоля Фалюша… Джерсен поскреб подбородок — Наварх!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50