.. Государь ставит на первое место пользы подвластных ему народов, но охрана их интересов не может служить оправданием для нарушения прав других народов». Так министр попытался избавить Россию от клейма «жандарма Европы». Стратегическим партнером империи Горчаков в те годы считал Францию, хотя Александр II и старые дипломаты николаевской школы склонялись в пользу Германии. Объясняя свой выбор, министр говорил, что союз с Францией предпочтительнее, во-первых, потому, что Париж беспокоит резкое усиление Пруссии и он готов заплатить определенную цену за то, чтобы угроза с этой стороны была снята; во-вторых, потому, что Франция искала союзников в борьбе с Австрией за итальянские земли (они были для Франции тем же, чем Балканы для России); в-третьих, она не могла не превратиться в потенциального конкурента Англии в европейских (и не только европейских делах); наконец, потому, что во внешней политике необходимо руководствоваться не династическими интересами и симпатиями, а реальной пользой нации и государства. Подтверждая последнее, Горчаков с гордостью писал: "Я первый в своих депешах стал употреблять выражение «Государь и Россия», на что пенсионер Нессельроде отреагировал незамедлительно: «Мы знаем только одного царя... нам нет дела до России».
Точка зрения Горчакова в вопросе выбора союзника победила, правда, лишь на некоторое время (в чем он нисколько не был виноват). Несмотря на протесты и ропот справа, Александр II не побоялся пойти на сближение с «двором революционного происхождения» и совершенно обаял нового французского посла в России графа Морни. В сентябре 1857 года в Штутгарте состоялась встреча Александра II и Наполеона III. На ней, как и на ряде последующих совещаний представителей России и Франции, удалось договориться о согласованных выступлениях в случае франко-прусской войны и принять ряд важных решений в отношении Османской империи. В результате двустороннего давления на Порту Молдавия и Валахия получили статус автономии, что позволило заложить фундамент для последующего образования независимой Румынии. Правда, главный для себя вопрос – отмену статей Парижского договора – России решить не удалось. Впрочем, Горчаков не терял оптимизма. «Мы добьемся этого, – писал он монарху, – ибо всегда к этому стремимся. Надеюсь еще при жизни это увидеть». Сразу скажем, что чутье и опыт не обманули дипломата.
К началу 1860-х годов стало ясно, что Франция не то чтобы ненадежна, но слишком нерешительна в качестве союзника и партнера России. Это сделалось абсолютно ясным во время польского восстания 1863 года. Очередная попытка поляков освободиться от владычества Петербурга охватила летом 1863 года практически всю Польшу, а также Литву вместе с западными районами Белоруссии и Украины. В эти месяцы Наполеон III внезапно предложил утопический план создания независимого польского государства. Александр II, который и ранее весьма болезненно реагировал на попытки Запада решить «польскую проблему» (чего только стоит его знаменитая фраза: «Со мной осмелились заговорить о Польше!»), решил начать переориентацию своей внешней политики. Теперь с ним был согласен и Горчаков, констатировавший: «Содействие, которое оказывает нам тюильрийский кабинет (Тюильри – одна из резиденций французских императоров. – Л. Л.), было, сказать по правде, неискренним и весьма ограниченным».
Между тем польское восстание вызвало самый настоящий дипломатический поход на Россию, грозивший новой войной Европы против нашей страны. Опасность была столь велика, что Александр II взял за правило на всякий случай креститься, подписывая депеши к французскому и английскому дворам. Однако все обошлось. Победа Пруссии над Австрией в 1866 году и создание Северо-Германского союза заставили Петербург признать: «... серьезное и тесное согласие с Пруссией есть наилучшая комбинация, если не единственная». Пожинать плоды такого «согласия» пришлось в 1870 году, когда Франция, явно переоценив свои силы, решила наказать опасного восточного соседа. Уже 1 сентября того же года Наполеон III вместе с армией сдался в плен под Седаном прусским войскам, а вскоре пал и Париж. В Петербурге внимательно следили за развитием событий, и когда один из основных гарантов «крымской системы» был повержен, Россия поняла, что наступил момент для отмены ненавистных статей Парижского договора. Несмотря на возражения ряда министров, опасавшихся резкой реакции западных держав, Горчаков, по согласованию с императором, 19 октября 1870 года направил российским послам циркуляр, в котором говорилось, что Петербург не считает себя более связанным обязательствами, ограничивающими права страны на Черном море. Этот циркуляр вызвал большой шум в европейских столицах, но, как и предсказывал российский канцлер, дело ограничилось «войной на бумаге».
После публикации этого циркуляра на имя Александра II начали поступать приветственные телеграммы и адреса со всех концов России. Особенно широкую поддержку решение правительства вызвало среди населения Новороссии и Бессарабии, которые более других испытывали опасения в связи с незащищенностью южных границ империи. И официальная, и либеральная печать превозносила Горчакова, приписывая именно ему (почему только ему?) важную победу российской дипломатии. Общее настроение, царившее в обществе, лучше других выразил Ф. И. Тютчев, обратившийся к канцлеру с прочувствованными строками:
Да. Вы свое сдержали слово:
Не сдвинув пушки, ни рубля,
В свои права вступает снова
Родная русская земля.
И нам завещанное море
Опять свободною волной,
О кратком позабыв позоре,
Лобзает берег свой родной.
Вообще-то волна как лобзала прежний берег, так и продолжала его лобзать, и за прошедшие со дня подписания Парижского мирного договора четырнадцать лет иностранные эскадры российских вод не бороздили. Однако отмена этого договора действительно позволила империи возродить свой престиж великой державы и показала тщетность попыток изолировать ее на международной арене. Кроме того, у России вновь появилась возможность проводить активную политику на Ближнем Востоке и на Балканах.
Стараясь сохранить в Европе выгодное ему теперь статус-кво, Петербург внимательно следил за дальнейшим усилением Пруссии и особенно за развитием прусско-австрийских отношений. Известие о поездке австрийского императора Франца Иосифа в Берлин в 1872 году заставило Александра II принять участие во встрече австрийского монарха с кайзером Вильгельмом. Отметим сразу, что, начиная с 1856 года, наш герой восемь раз выезжал за границу для ведения серьезнейших переговоров с императорами Франции, Австро-Венгрии и Пруссии, так что говорить, что он полностью передоверил внешнеполитические дела Горчакову, вряд ли приходится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Точка зрения Горчакова в вопросе выбора союзника победила, правда, лишь на некоторое время (в чем он нисколько не был виноват). Несмотря на протесты и ропот справа, Александр II не побоялся пойти на сближение с «двором революционного происхождения» и совершенно обаял нового французского посла в России графа Морни. В сентябре 1857 года в Штутгарте состоялась встреча Александра II и Наполеона III. На ней, как и на ряде последующих совещаний представителей России и Франции, удалось договориться о согласованных выступлениях в случае франко-прусской войны и принять ряд важных решений в отношении Османской империи. В результате двустороннего давления на Порту Молдавия и Валахия получили статус автономии, что позволило заложить фундамент для последующего образования независимой Румынии. Правда, главный для себя вопрос – отмену статей Парижского договора – России решить не удалось. Впрочем, Горчаков не терял оптимизма. «Мы добьемся этого, – писал он монарху, – ибо всегда к этому стремимся. Надеюсь еще при жизни это увидеть». Сразу скажем, что чутье и опыт не обманули дипломата.
К началу 1860-х годов стало ясно, что Франция не то чтобы ненадежна, но слишком нерешительна в качестве союзника и партнера России. Это сделалось абсолютно ясным во время польского восстания 1863 года. Очередная попытка поляков освободиться от владычества Петербурга охватила летом 1863 года практически всю Польшу, а также Литву вместе с западными районами Белоруссии и Украины. В эти месяцы Наполеон III внезапно предложил утопический план создания независимого польского государства. Александр II, который и ранее весьма болезненно реагировал на попытки Запада решить «польскую проблему» (чего только стоит его знаменитая фраза: «Со мной осмелились заговорить о Польше!»), решил начать переориентацию своей внешней политики. Теперь с ним был согласен и Горчаков, констатировавший: «Содействие, которое оказывает нам тюильрийский кабинет (Тюильри – одна из резиденций французских императоров. – Л. Л.), было, сказать по правде, неискренним и весьма ограниченным».
Между тем польское восстание вызвало самый настоящий дипломатический поход на Россию, грозивший новой войной Европы против нашей страны. Опасность была столь велика, что Александр II взял за правило на всякий случай креститься, подписывая депеши к французскому и английскому дворам. Однако все обошлось. Победа Пруссии над Австрией в 1866 году и создание Северо-Германского союза заставили Петербург признать: «... серьезное и тесное согласие с Пруссией есть наилучшая комбинация, если не единственная». Пожинать плоды такого «согласия» пришлось в 1870 году, когда Франция, явно переоценив свои силы, решила наказать опасного восточного соседа. Уже 1 сентября того же года Наполеон III вместе с армией сдался в плен под Седаном прусским войскам, а вскоре пал и Париж. В Петербурге внимательно следили за развитием событий, и когда один из основных гарантов «крымской системы» был повержен, Россия поняла, что наступил момент для отмены ненавистных статей Парижского договора. Несмотря на возражения ряда министров, опасавшихся резкой реакции западных держав, Горчаков, по согласованию с императором, 19 октября 1870 года направил российским послам циркуляр, в котором говорилось, что Петербург не считает себя более связанным обязательствами, ограничивающими права страны на Черном море. Этот циркуляр вызвал большой шум в европейских столицах, но, как и предсказывал российский канцлер, дело ограничилось «войной на бумаге».
После публикации этого циркуляра на имя Александра II начали поступать приветственные телеграммы и адреса со всех концов России. Особенно широкую поддержку решение правительства вызвало среди населения Новороссии и Бессарабии, которые более других испытывали опасения в связи с незащищенностью южных границ империи. И официальная, и либеральная печать превозносила Горчакова, приписывая именно ему (почему только ему?) важную победу российской дипломатии. Общее настроение, царившее в обществе, лучше других выразил Ф. И. Тютчев, обратившийся к канцлеру с прочувствованными строками:
Да. Вы свое сдержали слово:
Не сдвинув пушки, ни рубля,
В свои права вступает снова
Родная русская земля.
И нам завещанное море
Опять свободною волной,
О кратком позабыв позоре,
Лобзает берег свой родной.
Вообще-то волна как лобзала прежний берег, так и продолжала его лобзать, и за прошедшие со дня подписания Парижского мирного договора четырнадцать лет иностранные эскадры российских вод не бороздили. Однако отмена этого договора действительно позволила империи возродить свой престиж великой державы и показала тщетность попыток изолировать ее на международной арене. Кроме того, у России вновь появилась возможность проводить активную политику на Ближнем Востоке и на Балканах.
Стараясь сохранить в Европе выгодное ему теперь статус-кво, Петербург внимательно следил за дальнейшим усилением Пруссии и особенно за развитием прусско-австрийских отношений. Известие о поездке австрийского императора Франца Иосифа в Берлин в 1872 году заставило Александра II принять участие во встрече австрийского монарха с кайзером Вильгельмом. Отметим сразу, что, начиная с 1856 года, наш герой восемь раз выезжал за границу для ведения серьезнейших переговоров с императорами Франции, Австро-Венгрии и Пруссии, так что говорить, что он полностью передоверил внешнеполитические дела Горчакову, вряд ли приходится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116