Они были настолько святы, что могли проявить свою благосклонность в соседнем подвале. Я же говорю, мозги у них были сожжены химией. Уж какой не знаю, параноидным ЛСД, возможно, или разгоняющим вселенную мескалином, ведь шёл только 1976 год. Пиком же хиппи-движения можно считать 1968 или 1969 годы, а после этого долго ещё шли круги по воде. Вот в одном из этих кругов по воде я и лежал там на Вашингтон-сквер, но уже в другой эпохе. Семидесятые годы вошли в историю под именем "Я-эпохи", то есть крайнего развития индивидуализма. Я убеждён, что написал две самые значительные книги я-эпохи: "Это я, Эдичка" и "Дневник неудачника". Там в фонтане созрели эти книги. Я написал их по-русски, потому что ни на каком другом языке они бы не были написаны. Почему так? Причина тому такого же порядка что и парадокс: Бродский - лучший поэт Америки. А русский эмигрант Лимонов автор лучших книг западной контр-культуры. Дело в том, что западное поколение наших с Бродским сверстников отказалось от литературного выражения себя. Основные таланты и силы ушли в музыку, в песню. Куда более традиционная, русская культура воспитала Бродского и меня. И мы пришли к ним, и сделали то, чего "их чуваки" (выражение Бродского) не сделали. Бесполезно искать талантливые западные книги 70-х годов. Их нет. Мне можно верить. Я двадцать лет искал их сам. Таким образом поэт-академик дал миру академическую литературную интерпретацию своей эпохи, а я дал свою - вид из фонтана на Вашингон-сквер. Вид ниже пояса, ягодицы, задницы, пот, чёрные подмышки, и всё такое.
"Хари - Кришна, Хари - Рама
Рама - Хари, Хари - Кришна"
Вы помните, да? Вечно лежит там в фонтане Эдичка; тащит прочь из фонтана своего боксёра, перекусывающего струю воды, блондинка, облепленная бельём. Мне удалось навязать миру то жаркое лето в Нью-Йорке. Оно будет всегда.
Фонтан в Люксембургском саду / Париж
Знаменитый фонтан равноудалён от всех входов в сад, он помещается ниже всего облегающего его амфитеатром сада, на одном уровне со зданием Сената. Знаменитые железные стулья салатного цвета не принято ставить вплотную к фонтану, они рядами и цепочками расставлены вдоль клумб. Стулья сварены из труб и ломтей железа, по тому же принципу что и тюремные шконки в Лефортово. Только в Люксембургском саду на стульях сидят хорошенькие студентки, бездельники, безработные, а в Лефортово лежат государственные преступники.
Когда-то за стул в Люксембурском саду следовало платить, но когда я появился в Париже в 1980 году, это удовольствие было уже бесплатным. Едва начинает пригревать первое весеннее солнце, - стулья тотчас отягощаются телами. Студенты зубрят здесь свои уроки, задрав ноги на соседний стул, наглые garcons клеят filles, потоки ищущих нового и неизведанного фланируют вдоль. Париж тёплый город и за 14 лет жизни в нём я помню только одну зиму со снежным покровом и минусовой температурой. Однако погода здесь серая: дожди довольно часты, и солнце всякий раз праздник. А когда праздник - надо выбежать и подставить себя под солнце. На газонах лежать нельзя, но вот на стульях и каменных скамьях (таковых немного) ты можешь изгаляться как хочешь. Я видел даже topless girls. Когда устанавливается погода, то сад заполняется и детьми. (Вообще сад открыт и зимой, заходи и сиди или броди. Но он всегда закрывается на ночь в зависимости от продолжительности дня.) Дети в саду в основном скапливаются в двух местах: у карликовых лошадок-пони, где их катает верхом и в тарантасах некая кривоносая и криворотая семья или преступная организация. Родители обычно идут рядом и поддерживают своё чадо или фотографируют его. Но основная масса детей суетится у фонтана. Там стоит седоусый типчик в капитанской фуражке, клубном пиджаке с якорями, в белых брюках и туфлях. Рядом с ним - тележка. Можно взять напрокат деревянный корабль с парусами и попускать его в бассейне фонтана. Когда корабль вдруг застывает, ну, скажем, он попал в штиль, в безветренную зону или столкнулся с другим кораблём, - и не достать, не сдвинуть: любезный капитан выдаёт бамбуковый шест, с крючком. Вы можете спасти свой корабль, зацепив его шестом. Дети всех возрастов отираются у бассейна. С центровой колонны плещет вниз монотонная вода. Второй аттракцион бассейна: в нём водятся большие жирные карпы и красные большие рыбы. Там их очень много, однажды осенью я видел, как их вылавливали сачками из обмелевшего бассейна садовые рабочие в резиновых сапогах. Это были жирные многокилограммовые гиганты. В первые годы жизни в Париже я был всегда голоден и помню стоял, облизывался, глядя в воду, где они пускали большие пузыри из жабр, эти мастодонты. Одно время я носился с идеей приобрести сачок и выловить как-нибудь в дождливый день хотя бы одного карпа.
Совсем близко - невысокий Сенат. Его задние двери ну метрах в ста, не более. В стеклянных будках по его краям стоят полицейские с аксельбантами. Охрана у них по правде говоря паршивая, по крайней мере в те годы была слабенькая. Пара чечен с гранатомётами зайдя от фонтана могла бы нанести серьёзный ущерб Французской Республике. Со стороны рю дэ Вожирар, с фасада Сената охрана помногочисленнее, но четверо чечен натворили бы бед.
Я проторчал в Люксембургском саду большое количество часов. Может быть несколько тысяч часов. Я загорал в нём, я написал на его салатных стульях гранки моих книг на разных языках, я хулигански творил там чёрти-что с девушками, я сидел там пьяным, я ходил через сад расстроенным. Я до такой степени въелся в деревья, в стулья, в статуи и в бассейн, что если вы попадёте туда попытайтесь, найти в бассейне моё отражение, я уверен, оно там есть.
Я упомянул статуи, потому что там целая галерея статуй. Они расположены на высоком, на уровне улиц, амфитеатре сада вдоль балюстрады, ниже которой уровень фонтана, Люксембургского дворца и променада. Статуи французских королев и королей, ничего особенного, парковый камень, ширпотреб 19 века, но поневоле млеешь, читая на цоколе: Бланш Кастильская какая-нибудь, XI век. Статуи помещены на фоне вечношумящих деревьев. Если пойти за статуи влево, там есть небольшой ботанический сад. По соседству с подвязанными яблоками за оградой, на газоне стоит бюст Шарля Бодлера. Там свежо, я любил там сидеть рядом с Бодлером, и размышлять.
Собственно в Люксембургском саду два фонтана. Второй - "фонтан Медичи", старее и лучше главного, - того который посещается детьми. Он расположен сбоку и наискосок от здания Сената на одной линии с театром Одеон за оградой. (А у театра Одеон помещалось тогда Nouvelle agence, моё литературное агентство, во главе с моим агентом Мэри Клинт). Вот из фонтана Медичи страшный Зевс и мифологические позеленевшие от времени персонажи из стены выливают с шумом воду в чёрный узкий прудок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
"Хари - Кришна, Хари - Рама
Рама - Хари, Хари - Кришна"
Вы помните, да? Вечно лежит там в фонтане Эдичка; тащит прочь из фонтана своего боксёра, перекусывающего струю воды, блондинка, облепленная бельём. Мне удалось навязать миру то жаркое лето в Нью-Йорке. Оно будет всегда.
Фонтан в Люксембургском саду / Париж
Знаменитый фонтан равноудалён от всех входов в сад, он помещается ниже всего облегающего его амфитеатром сада, на одном уровне со зданием Сената. Знаменитые железные стулья салатного цвета не принято ставить вплотную к фонтану, они рядами и цепочками расставлены вдоль клумб. Стулья сварены из труб и ломтей железа, по тому же принципу что и тюремные шконки в Лефортово. Только в Люксембургском саду на стульях сидят хорошенькие студентки, бездельники, безработные, а в Лефортово лежат государственные преступники.
Когда-то за стул в Люксембурском саду следовало платить, но когда я появился в Париже в 1980 году, это удовольствие было уже бесплатным. Едва начинает пригревать первое весеннее солнце, - стулья тотчас отягощаются телами. Студенты зубрят здесь свои уроки, задрав ноги на соседний стул, наглые garcons клеят filles, потоки ищущих нового и неизведанного фланируют вдоль. Париж тёплый город и за 14 лет жизни в нём я помню только одну зиму со снежным покровом и минусовой температурой. Однако погода здесь серая: дожди довольно часты, и солнце всякий раз праздник. А когда праздник - надо выбежать и подставить себя под солнце. На газонах лежать нельзя, но вот на стульях и каменных скамьях (таковых немного) ты можешь изгаляться как хочешь. Я видел даже topless girls. Когда устанавливается погода, то сад заполняется и детьми. (Вообще сад открыт и зимой, заходи и сиди или броди. Но он всегда закрывается на ночь в зависимости от продолжительности дня.) Дети в саду в основном скапливаются в двух местах: у карликовых лошадок-пони, где их катает верхом и в тарантасах некая кривоносая и криворотая семья или преступная организация. Родители обычно идут рядом и поддерживают своё чадо или фотографируют его. Но основная масса детей суетится у фонтана. Там стоит седоусый типчик в капитанской фуражке, клубном пиджаке с якорями, в белых брюках и туфлях. Рядом с ним - тележка. Можно взять напрокат деревянный корабль с парусами и попускать его в бассейне фонтана. Когда корабль вдруг застывает, ну, скажем, он попал в штиль, в безветренную зону или столкнулся с другим кораблём, - и не достать, не сдвинуть: любезный капитан выдаёт бамбуковый шест, с крючком. Вы можете спасти свой корабль, зацепив его шестом. Дети всех возрастов отираются у бассейна. С центровой колонны плещет вниз монотонная вода. Второй аттракцион бассейна: в нём водятся большие жирные карпы и красные большие рыбы. Там их очень много, однажды осенью я видел, как их вылавливали сачками из обмелевшего бассейна садовые рабочие в резиновых сапогах. Это были жирные многокилограммовые гиганты. В первые годы жизни в Париже я был всегда голоден и помню стоял, облизывался, глядя в воду, где они пускали большие пузыри из жабр, эти мастодонты. Одно время я носился с идеей приобрести сачок и выловить как-нибудь в дождливый день хотя бы одного карпа.
Совсем близко - невысокий Сенат. Его задние двери ну метрах в ста, не более. В стеклянных будках по его краям стоят полицейские с аксельбантами. Охрана у них по правде говоря паршивая, по крайней мере в те годы была слабенькая. Пара чечен с гранатомётами зайдя от фонтана могла бы нанести серьёзный ущерб Французской Республике. Со стороны рю дэ Вожирар, с фасада Сената охрана помногочисленнее, но четверо чечен натворили бы бед.
Я проторчал в Люксембургском саду большое количество часов. Может быть несколько тысяч часов. Я загорал в нём, я написал на его салатных стульях гранки моих книг на разных языках, я хулигански творил там чёрти-что с девушками, я сидел там пьяным, я ходил через сад расстроенным. Я до такой степени въелся в деревья, в стулья, в статуи и в бассейн, что если вы попадёте туда попытайтесь, найти в бассейне моё отражение, я уверен, оно там есть.
Я упомянул статуи, потому что там целая галерея статуй. Они расположены на высоком, на уровне улиц, амфитеатре сада вдоль балюстрады, ниже которой уровень фонтана, Люксембургского дворца и променада. Статуи французских королев и королей, ничего особенного, парковый камень, ширпотреб 19 века, но поневоле млеешь, читая на цоколе: Бланш Кастильская какая-нибудь, XI век. Статуи помещены на фоне вечношумящих деревьев. Если пойти за статуи влево, там есть небольшой ботанический сад. По соседству с подвязанными яблоками за оградой, на газоне стоит бюст Шарля Бодлера. Там свежо, я любил там сидеть рядом с Бодлером, и размышлять.
Собственно в Люксембургском саду два фонтана. Второй - "фонтан Медичи", старее и лучше главного, - того который посещается детьми. Он расположен сбоку и наискосок от здания Сената на одной линии с театром Одеон за оградой. (А у театра Одеон помещалось тогда Nouvelle agence, моё литературное агентство, во главе с моим агентом Мэри Клинт). Вот из фонтана Медичи страшный Зевс и мифологические позеленевшие от времени персонажи из стены выливают с шумом воду в чёрный узкий прудок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53