— Я задал ему трепку.
Мартин ответил не сразу.
— По-моему, на сей раз ты переборщил, Мигель, — сурово заявил он, поднявшись. — Отдай мне свой жетон.
— Погодите. Пуиг признался мне, что это Виллар приказал убить Пако и что Рибера, Миралес и Гомес расправились с парнем на дороге в Манресу!
Дон Альфонсо, поглядев на Люхи, взял шляпу и устало заметил:
— Ради твоего блага надеюсь, что Пуиг это подтвердит.

Хоакин вернулся к жизни — раны перевязали, наложили швы. Здесь, в светлой палате, среди медсестер, он чувствовал себя в полной безопасности, а потому при виде Мартина и Люхи ничуть не испугался. Дон Альфонсо склонился над кроватью.
— Будьте любезны повторить мне все, в чем вы признались инспектору Люхи насчет убийства Пако Вольса, Пуиг.
— Разве я что-нибудь говорил инспектору?
— Поберегитесь, Пуиг! Вы влипли в очень неприятную историю. Единственный способ выпутаться — сказать правду.
— Но что я могу рассказать, сеньор комиссар? Я ничего не знаю о смерти этого Вольса, кроме того, что нам сообщил ваш инспектор в ту ночь, когда приходил ко мне в кабинет…
Мигель чуть не бросился на Хоакина, но Мартин, угадав его намерения, резко одернул инспектора:
— Довольно, Люхи!
Пуиг знал, что полицейские бессильны против него. Мигель попытался сбить с бандита излишнюю самоуверенность:
— Вдова Каллас подтвердит, что вы во всем сознались!
— Вы меня так избили, что я признался бы в чем угодно, лишь бы спасти свою шкуру…
Дон Альфонсо понимал, что Пуиг лжет, но никто не смог бы этого доказать, а кроме того, его помощник не имел ни малейшего права так зверски избивать свидетеля.
— Что вам понадобилось у вдовы Каллас?
— Я хотел спросить у нее, были ли друзья у Пако Вольса.
Вот и все, больше говорить не о чем. Комиссар подвел итог:
— Значит, вы отрицаете, что рассказали инспектору об убийстве Вольса?
— Еще бы!
При виде искаженного лица полицейского Пуиг возликовал. Дон Альфонсо повернулся к подчиненному.
— Пошли, нам тут больше нечего делать.
— А вы не запишете мою жалобу на инспектора, сеньор комиссар?
— Поскольку вы не на смертном одре, сами придете в управление и все изложите!
— Можете на меня положиться — не премину!
Полицейские направились было к двери, но Мигель неожиданно снова вернулся к постели Пуига.
— Может, вы и убедили комиссара, Пуиг, но вот доказать Виллару, что вы его не предали, будет гораздо труднее!
— Я вас не понимаю, инспектор.
— Виллар тоже сделал вид, будто ничего не понимает, когда я поделился с ним вашими признаниями об обстоятельствах гибели Пако Вольса…
Хоакин вдруг почувствовал, что над его головой нависла неотвратимая угроза.
— Вы… вы ходили к… дону Игнасио?
— Да, и Виллар, по-видимому, очень заинтересовался, узнав, что вы указали на него как на организатора убийства Пако Вольса… До свидания, Пуиг, я думаю, мы еще встретимся, так что выздоравливайте поскорее.
Дон Альфонсо ждал Мигеля в машине. До самого полицейского управления они не обменялись ни словом. Наконец, когда оба вошли в кабинет комиссара, последний сурово посмотрел на инспектора.
— А теперь тебе все же придется отдать мне жетон, Мигель. Я не могу поступить иначе… Ты избил человека, надеясь выжать из него показания… Я слышал, как ты сказал Пуигу, что передал его признания Виллару. Ты изменил долгу, Мигель.
Люхи положил значок на стол шефа.
— Мне очень жаль, Мигель, но ты сам не захотел меня слушать. Я приостанавливаю твои полномочия на неделю… Постарайся за это время взять себя в руки.
— Бесполезно, дон Альфонсо, я не вернусь.
— Ты с ума сошел? Не можешь же ты бросить любимую работу?
— Да, раньше я любил эту работу, а теперь больше не люблю, сеньор комиссар. С тех пор как я стал замечать, что полиция из страха перед сильными мира сего покрывает бандитов, а то и помогает им, всякая любовь прошла!
Дон Альфонсо окаменел.
— Думайте, что говорите, Люхи!
— Почему бы вам не посадить меня в тюрьму вместо Виллара, раз уж его вы не осмеливаетесь тронуть?
— Тебя ослепляет гнев, Мигель. Ты достаточно давно меня знаешь, чтобы…
— Да, я думал, что знаю вас, но вы — такой же, как другие! Какое кому дело до убийства парня вроде Пако? Осведомителей можно найти сколько угодно… И, тем более, кто станет тратить время на поиски убийцы какого-то старого фараона? Что за беда, если ему выпустили кишки! Но стоит отлупить подонка, состоящего под защитой Виллара, и вся барселонская полиция ополчается против мерзавца, который посмел тревожить покой дона Игнасио!
— Ты сам не понимаешь, что несешь, Мигель!
— Достаточно, сеньор комиссар, чтобы сказать вам, как я рад, что ухожу с опротивевшей мне работы! В отличие от других я не желаю идти в услужение к Виллару!
Дон Альфонсо изменился в лице. На него вдруг навалилась страшная усталость. Комиссар сидел в кресле совсем по-стариковски. Горло перехватило от обиды и боли, и лишь с огромным трудом он проговорил:
— Вот уж никогда бы не подумал, Мигель, что когда-нибудь ты меня оскорбишь…
— Весьма сожалею, но для меня справедливость — превыше дружбы, и поэтому я ухожу.
— А Конча?
— Уж она-то сумеет понять.
— А если нет?
— Тогда я буду продолжать один! Теперь, когда у меня есть подтверждение вины Виллара, пусть даже оно не имеет законной силы, я разделаюсь с этим бандитом! Слышите, сеньор комиссар, я с ним покончу!
Дон Альфонсо, вновь обретя прежнюю энергию, распрямился.
— Осторожнее, Люхи! Пока вы все еще состоите у меня в подчинении, я запрещаю вам вмешиваться во что бы то ни было! А нарушите приказ — никакая дружба не помешает мне арестовать вас!
— Разумеется! Мигеля Люхи гораздо проще посадить под замок, чем Игнасио Виллара!
— Уходите! И имейте в виду, что только моим дружеским чувствам к вашей жене вы обязаны тем, что можете свободно покинуть этот кабинет!
Мартин слушал, как в глубине коридора затихают шаги Мигеля… Господи, до чего глупая штука жизнь! Он снял трубку и позвонил жене предупредить, что задерживается на работе и не вернется к обеду. На самом деле дон Альфонсо пока просто не мог объяснить, что потерял лучшего друга.

Едва выйдя на улицу, Люхи почувствовал, что все недавнее возбуждение улетучилось, и ему стало стыдно. Люхи хотелось вернуться, попросить у дона Альфонсо прощения за все те гадости, которые он наговорил, и объяснить, что на самом деле ничего подобного не думает. Но самолюбие не позволило так просто все уладить. Нет, за свои поступки следует отвечать! Теперь Мигель остался один против дона Игнасио. Чтобы поразмыслить, он вошел в кафе на площади Каталунья. Теперь придется действовать особенно осторожно, поскольку помимо людей Виллара могут возникнуть осложнения с бывшими коллегами. Пуиг сказал, что непосредственных убийц Пако — трое, но единственный, истинный виновник все же Виллар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47