Я ведь, кажется, тебе говорила... А почему ты спрашиваешь?
— У тебя так удивительно звучит голос.
Дарла опять облизнула губы.
— Да, костюм — великая вещь. — Она снова окинула взглядом форму на мне. — По-моему, я тебе говорила, что сначала подчинялась условностям.
— Говорила, да.
— Условностям в половой жизни.
— Да.
— Но в последние годы выяснилось, что это не так. Я, кажется, и это тебе говорила.
— М-м, кажется, говорила.
— Да нет, конечно, сказала.
— Да, сказала.
Она поднялась с места и встала так, чтобы я мог оценить ее фигуру.
— Знаешь, если бы ты был в форме... да еще с наручниками и дубинкой, ты был бы неотразим.
— М-м...
— Мы придумали бы что-нибудь экстраординарное. Если у людей есть воображение, они всегда найдут, что можно сделать с наручниками и дубинкой.
— Я думаю.
— И друг с другом.
— Тем более.
— Впрочем, если ты придерживаешься условностей...
— Не очень.
— Я так и думала, что не очень. Как ты считаешь, я привлекательна?
— Еще как!
— Надеюсь, ты это не из вежливости.
— Не из вежливости.
— Это хорошо... Правда, я старше тебя. Тебя это не смущает?
— Почему это должно меня смущать?
— Не знаю. Значит, не смущает?
— Нет.
Она задумчиво кивнула.
— Сейчас не очень подходящее время, — сказала она.
— И у меня нет с собой ни наручников, ни дубинки.
— Да, ни того, ни другого... Однако это не мешает тебе поцеловать меня, так, в порядке опыта.
Я подошел к ней. Поцелуй был волнующий. Она обняла меня за шею. Через несколько секунд мои руки соскользнули вниз. Я взял ее за ягодицы и крепко сжал. Она издала какой-то нечленораздельный звук и вся затрепетала. Наконец мы оторвались друг от друга.
— Берни, когда все это кончится...
— Да, обязательно.
— Форма не так уж и важна. И причиндалы тоже.
— Но с ними было бы забавнее.
— Уверена, что забавнее. — Она снова облизнула губы. — Мне нужно сполоснуться. А ты тем временем переоденься. Или так и поедешь, в форме?
— Нет, все-таки переоденусь.
Через несколько минут я снова был в своем, штатском. Потом из ванной вышла и она. Розовость от горячей воды уже сошла с ее лица, губы были искусно подкрашены. Я напялил свой дурацкий парик и кепку. Она дала мне ключи от входной двери в дом и от квартиры. Я не стал напоминать, что могу прекрасно обойтись и без них.
— Бернард, я хотела спросить тебя о двухстах долларах. Ну, тех, которые хотел утаить полицейский.
— Что именно?
— Как ты думаешь, он поделился бы ими со своим напарником?
Вопрос застал меня врасплох. Подумав, я сказал, что не знаю.
— Вопрос на засыпку, правда? — улыбнулась она.
— Отличный вопросец.
* * *
Я прибыл на квартиру Рода до прихода Элли. От нечего делать я решил еще раз примерить форму. Переодевшись, я обратил внимание на свою обувь.
Разве полицейские носят мокасины? Обычно они ходят в черных тупоносых башмаках со шнуровкой, иногда надевают черные полуботинки, но чтобы модные мокасины... Я подумал, подумал и пришел к заключению, что сойдет и так. Никто не будет смотреть мне на ноги.
Когда Элли увидела меня в новом одеянии, ее охватил неудержимый приступ смеха, что отнюдь не подняло у меня настроения.
— Какой из тебя полицейский? — воскликнула она. — Ты же мошенник!
— Одно не исключает другого, — хмуро возразил я.
— Но ты нисколько не похож на стража порядка, Берни!..
— Теперешние стражи порядка сами на себя не похожи, — стал объяснять я. — Старая гвардия вроде Рэя — вот кто настоящие стражи порядка. А молодое поколение — куда оно годится? Возьми, к примеру, напарника Рэя — ну какой он полицейский? Одно название. То дубинку выронит, колени себе обобьет, то начнет расспрашивать взломщика, под каким знаком зодиака он родился, то потеряет сознание при виде трупа. Да я на полицейского больше него похож! Мне и нужно-то только швейцара провести. Кроме того, я не один буду, а с Рэем. Разговоры будет он вести.
— Надеюсь. Не ты же.
— Тебе не нравится затея?
— Нравится, но... Ты серьезно рассчитываешь, что она там? Я имею в виду шкатулку?
— Если шкатулка была у Флэксфорда, она и сейчас должна быть там. Кажется, я догадываюсь, кто разгромил мою квартиру. Думаю, что люди Дебю. — Скорее всего те двое, подумал я, которые входили в мой дом позавчера ночью. Я стоял на углу и смотрел на свои освещенные окна, а они тем временем шуровали у меня. — Он окружной прокурор то ли в Бруклине, то ли в Куинсе и был связан с Флэксфордом.
— Думаешь, Флэксфорд и его шантажировал?
— Вряд ли. Скорее всего он устраивал для Дебю разные темные делишки. Когда Картер Сандоваль начал копать под Дебю, Флэксфорд взял в оборот миссис Сандоваль, чтобы та остановила супруга. Дебю, очевидно, беспокоило, что в квартире Флэксфорда могло быть что-то, что указывало на его махинации. Возможно, он и не знал о синей шкатулке или о чем-нибудь в этом роде, — только то, что компромат был у Флэксфорда и что он не должен попасть в чужие руки. Поэтому Дебю посылает двух громил, и те переворачивают мою квартиру вверх дном. Раз он это сделал, значит, никакой шкатулки у него нет. Ее нет ни у кого.
— А как насчет убийцы?
— Что насчет убийцы?
— Допустим, в тот вечер к Флэксфорду кто-то приходил. Кто-то из его знакомцев. Может быть, кто-то, кого он тоже шантажировал. Мы ведь не знаем, сколько народа у него на крючке. А улики против них хранились у него в этой шкатулке...
— Говори, говори, это любопытная версия...
Она пожала плечами.
— Так вот, допустим, к нему является человек, которого он шантажировал. Этот человек требует доказательств. Флэксфорд что-то там ему показывает. Боясь разоблачения, тот убивает шантажиста, забирает шкатулку и сматывается, как и положено вору.
— И убийце.
— Точно. Через несколько минут приходишь ты — просто удивительно, что вы не столкнулись на лестничной площадке! Тем временем соседи, слышавшие громкие голоса и шум, вызывают полицию. Ничего не подозревая, ты рыщешь по ящикам. Но тут в квартиру входят двое в форме и накрывают тебя.
— Да, накрывают, — грустно подтвердил я.
— А твой Дебю по-прежнему считает, что шкатулка либо в квартире Флэксфорда, либо у тебя. Он же ничего не знает об Иксе.
— О ком?
— О неизвестном. Так по телевизору называют непойманного убийцу.
— Мне не нравится, когда меня вставляют в алгебраическое уравнение.
— Ладно, называй убившего как хочешь, не в этом суть... Пусть твой Дебю думает, что шкатулка у тебя, это не значит, что ее не может быть у какого-нибудь третьего лица. Отсюда вывод: если ты не находишь шкатулку у Флэксфорда, очень может быть, что ее там уже и не было.
Я почувствовал глухое раздражение, похожее, наверное, на то, которое испытывали итальянцы несколько веков назад, когда Галилей начал талдычить свое.
— Шкатулка находится в квартире Флэксфорда. Все, точка!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49