Она станет опасна для общества. Как алмар… Вы понимаете…
— Я согласен.
Назад двигались медленно. Кулы были усталы и сыты. Охотники усталы и задумчивы. Ныли ушибы и раны. Атран медленно приходил в себя от шока.
Что со мной? — в который раз спрашивал он себя. — Что это за чувство? Я на что-то напоролся — как на обломок коралла с разбега. Черная глубина! Я же нарушил инструкцию! Самую важную по работе с неразумными. Отдал себя неразумной в момент эмоционального пика — и заразился, вот в чем дело. Перестал быть разумным. Даже хуже — стал гибридом разумного с неразумным. Неужели навсегда? Надо скрывать это, надо вести себя как всегда, иначе… Не знаю, что, но мало не покажется. Не зря же инструкцию составили. Нужно вести себя как всегда. Никто не догадается. А смогу? Хорошо, что меня здесь почти не знают…
Когда среда потеплела, и в мир вновь вернулись краски, Лотвич прервал молчание.
— Кто видел, как алмар схватил Мбалу? Урена?
— Я в тот миг помогала тебе.
— Точно. Алмар как раз схватил нас с кулом за хвост. Аранк?
— Я был с другой стороны. Видел, как кула Мбалы уходила в сторону, потом услышал крик. Самой Мбалы не видел.
— Атран?
— Я увидел кулу без охотника, слился с ней, мы услышали крик и пошли на помощь Мбале. Только не успели. Он уже перекусил Мбалу пополам. Кула очень разозлилась, я с трудом ей управлял…
— Все действовали правильно. Атран, ты справился со своей функцией просто великолепно.
— Если мы все делали правильно, почему Мбала уступила место молоди?
— Гибель Мбалы — профессиональный риск. Для уничтожения алмара такого размера нужно было выделить шесть или восемь охотников — чтоб каждого атакующего кто-то страховал. Будем знать на будущее. А с тобой, парень, все в порядке?
— Честно говоря, не знаю, что считается в порядке после такой драки. Получил по черепушке, замерз как медуза, болит царапина на хвосте, кула очень… огорчена. Но зато масса новых впечатлений.
— А, экстремальный туризм!…
— Лотвич, наверно, это глупый вопрос… А чем, собственно, помешал алмар?
— Он нарушал экологическое равновесие в нашем секторе. Слишком много кушал. Не так важно, что много, главное — не тех. С этим можно было бы смириться, если б он приносил пользу. Но расходовать ресурс просто так… Питался бы планктоном — на него б никто внимания не обратил. Но он предпочитал вершину пищевой цепочки — самых крупных неразумных. Пищевая цепочка — она как пирамида. Ты ведь знаешь, сколько лет и корма нужно, чтоб вырастить шалота или кула, сколько звеньев в их пищевой цепочке.
— Проходили…
Когда вернулись на кордон, Урена внимательно осмотрела сначала животных, потом охотников. Серьезных ран ни у кого не было, но кул Лотвича на ночь был отправлен в лечебку.
— Сегодня уже поздно, а завтра я пойду к связистам, — сообщил Лотвич. — Надо выписать нового охотника.
— Охотницу, — поправила Урена.
— Правильно, охотницу. Атран, ты пойдешь? Связисты работают на таких глубинах, что сегодняшняя прогулка мелководьем покажется.
Как поступил бы я вчера? — задумался Атран.
— Он еще раздумывает, — рассмеялся Аранк. — До чего ленивый турист пошел!
— Я бы с радостью, но боюсь надолго кулу оставлять. Ей сейчас очень нехорошо.
— А я подумал, холода испугался. Не волнуйся, кулы будут с нами. Своим ходом до связистов слишком долго добираться.
Атран попытался изобразить радость. Урена, которая внимательно наблюдала за ним, встревожилась.
— Дай-ка я проверю твою кулу.
— Пожалуйста. Только сливайтесь с ней сверху. Снизу она все еще Мбалу ждет.
— Конечно, сверху, малыш. С чужой кулой не принято сливаться снизу. Нижнее пятно — для хозяина. Ты молодец, что сам разобрался в этом.
Атран поспешно освободил верхнее пятно. Минут пять Урена прислушивалась к ощущениям животного.
— Бедняжка на самом деле сильно тоскует. Но что поразительно, Атран, ты успел завоевать ее симпатию.
— Знай наших, — гордо выпятил грудь Аранк и рассмеялся. — Ужинать! Всем ужинать и спать!
— Мне надо… Я хотел погулять с кулой, — промямлил Атран. — Можно?
— Нужно, юноша! Кула на полном твоем попечении. Но об ужине и сне тоже не забывай.
— Толковый парнишка, — улыбнулась Урена, когда Атран скрылся за зеленой завесой. — Из него может выйти отличный охотник.
Алим. Река
Шли дни. Экстремальщики втянулись в ритм. Тяжелые переходы закалили и сплотили группу. Пройденные километры складывались в десятки, десятки в сотни… Привычными стали пресная среда и ночевки там, где застал вечер. А на восьмой день у экстремальщиков был праздник. Корпен, парнишка-инфор, которого Икша отправила сопровождать Реску, проводил девушку до обитаемых мест и сумел догнать группу. Алим был поражен до глубины печенки. Инфоров всегда считали ленивыми, неповоротливыми домоседами, но этот скромный, хиленький с виду парнишка совершил подвиг.
Кто— то предложил учредить переходящий титул лучшего экстремальщика дня. Идею подхватили, и тут же лучшим экстремальщиком единогласно выбрали Корпена.
Группа покинула широкую, теплую но мутную реку, свернула в приток с прозрачной, но холодной средой и быстрым течением. Теперь, экономя силы, Икша вела группу хитрым зигзагом то вдоль одного берега, то вдоль другого, седьмым чувством выбирая водовороты и места со слабым течением.
А потом были пороги. Течение на перекате столь стремительное, что казалось, никакая сила не сможет противостоять ему. Но Икша разогналась — и пролетела перекат, до половины поднявшись над средой, оставляя за собой пенный след. Через минуту спустилась по течению, усталая но счастливая. Подозвала Корпена, слилась с ним, передавая информацию. Через минуту начался инструктаж. Экстремальщики поочередно сливались с Икшей или Корпеном, получали информацию о расположении камней и оптимальном маршруте, а также восторг победы и ощущение шипящей среды, обтекающей упругое, сильное тело. И шли на штурм переката. Некоторых выносило обратно. Но никого это не пугало, наоборот, возбуждало. Настолько силен был заряд бодрости и восторга, полученный от инструктора-охотницы.
Алим серьезно волновался за Риглу. И действительно, девушку дважды вынесло течением. Но в третий раз она с боевым криком ушла в стремнину — и не вернулась. Алим выждал на всякий случай минуту. Видимо, прошла.
— Берегись!!! Яп-яп-яп-яаа!!! — завопил он и устремился вперед.
Пройти перекат оказалось намного сложнее, чем в ощущениях Икши. Но как приятно звучали крики встречающих, тех, кто прошел порог раньше.
Последней поднялась Икша. И тут же ошеломила группу сообщением, что они с честью преодолели первый, самый легкий порог, а впереди будут по-настоящему трудные.
…Отдаленный грохот наполнил среду вибрацией. Дно реки дрожало и колебалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
— Я согласен.
Назад двигались медленно. Кулы были усталы и сыты. Охотники усталы и задумчивы. Ныли ушибы и раны. Атран медленно приходил в себя от шока.
Что со мной? — в который раз спрашивал он себя. — Что это за чувство? Я на что-то напоролся — как на обломок коралла с разбега. Черная глубина! Я же нарушил инструкцию! Самую важную по работе с неразумными. Отдал себя неразумной в момент эмоционального пика — и заразился, вот в чем дело. Перестал быть разумным. Даже хуже — стал гибридом разумного с неразумным. Неужели навсегда? Надо скрывать это, надо вести себя как всегда, иначе… Не знаю, что, но мало не покажется. Не зря же инструкцию составили. Нужно вести себя как всегда. Никто не догадается. А смогу? Хорошо, что меня здесь почти не знают…
Когда среда потеплела, и в мир вновь вернулись краски, Лотвич прервал молчание.
— Кто видел, как алмар схватил Мбалу? Урена?
— Я в тот миг помогала тебе.
— Точно. Алмар как раз схватил нас с кулом за хвост. Аранк?
— Я был с другой стороны. Видел, как кула Мбалы уходила в сторону, потом услышал крик. Самой Мбалы не видел.
— Атран?
— Я увидел кулу без охотника, слился с ней, мы услышали крик и пошли на помощь Мбале. Только не успели. Он уже перекусил Мбалу пополам. Кула очень разозлилась, я с трудом ей управлял…
— Все действовали правильно. Атран, ты справился со своей функцией просто великолепно.
— Если мы все делали правильно, почему Мбала уступила место молоди?
— Гибель Мбалы — профессиональный риск. Для уничтожения алмара такого размера нужно было выделить шесть или восемь охотников — чтоб каждого атакующего кто-то страховал. Будем знать на будущее. А с тобой, парень, все в порядке?
— Честно говоря, не знаю, что считается в порядке после такой драки. Получил по черепушке, замерз как медуза, болит царапина на хвосте, кула очень… огорчена. Но зато масса новых впечатлений.
— А, экстремальный туризм!…
— Лотвич, наверно, это глупый вопрос… А чем, собственно, помешал алмар?
— Он нарушал экологическое равновесие в нашем секторе. Слишком много кушал. Не так важно, что много, главное — не тех. С этим можно было бы смириться, если б он приносил пользу. Но расходовать ресурс просто так… Питался бы планктоном — на него б никто внимания не обратил. Но он предпочитал вершину пищевой цепочки — самых крупных неразумных. Пищевая цепочка — она как пирамида. Ты ведь знаешь, сколько лет и корма нужно, чтоб вырастить шалота или кула, сколько звеньев в их пищевой цепочке.
— Проходили…
Когда вернулись на кордон, Урена внимательно осмотрела сначала животных, потом охотников. Серьезных ран ни у кого не было, но кул Лотвича на ночь был отправлен в лечебку.
— Сегодня уже поздно, а завтра я пойду к связистам, — сообщил Лотвич. — Надо выписать нового охотника.
— Охотницу, — поправила Урена.
— Правильно, охотницу. Атран, ты пойдешь? Связисты работают на таких глубинах, что сегодняшняя прогулка мелководьем покажется.
Как поступил бы я вчера? — задумался Атран.
— Он еще раздумывает, — рассмеялся Аранк. — До чего ленивый турист пошел!
— Я бы с радостью, но боюсь надолго кулу оставлять. Ей сейчас очень нехорошо.
— А я подумал, холода испугался. Не волнуйся, кулы будут с нами. Своим ходом до связистов слишком долго добираться.
Атран попытался изобразить радость. Урена, которая внимательно наблюдала за ним, встревожилась.
— Дай-ка я проверю твою кулу.
— Пожалуйста. Только сливайтесь с ней сверху. Снизу она все еще Мбалу ждет.
— Конечно, сверху, малыш. С чужой кулой не принято сливаться снизу. Нижнее пятно — для хозяина. Ты молодец, что сам разобрался в этом.
Атран поспешно освободил верхнее пятно. Минут пять Урена прислушивалась к ощущениям животного.
— Бедняжка на самом деле сильно тоскует. Но что поразительно, Атран, ты успел завоевать ее симпатию.
— Знай наших, — гордо выпятил грудь Аранк и рассмеялся. — Ужинать! Всем ужинать и спать!
— Мне надо… Я хотел погулять с кулой, — промямлил Атран. — Можно?
— Нужно, юноша! Кула на полном твоем попечении. Но об ужине и сне тоже не забывай.
— Толковый парнишка, — улыбнулась Урена, когда Атран скрылся за зеленой завесой. — Из него может выйти отличный охотник.
Алим. Река
Шли дни. Экстремальщики втянулись в ритм. Тяжелые переходы закалили и сплотили группу. Пройденные километры складывались в десятки, десятки в сотни… Привычными стали пресная среда и ночевки там, где застал вечер. А на восьмой день у экстремальщиков был праздник. Корпен, парнишка-инфор, которого Икша отправила сопровождать Реску, проводил девушку до обитаемых мест и сумел догнать группу. Алим был поражен до глубины печенки. Инфоров всегда считали ленивыми, неповоротливыми домоседами, но этот скромный, хиленький с виду парнишка совершил подвиг.
Кто— то предложил учредить переходящий титул лучшего экстремальщика дня. Идею подхватили, и тут же лучшим экстремальщиком единогласно выбрали Корпена.
Группа покинула широкую, теплую но мутную реку, свернула в приток с прозрачной, но холодной средой и быстрым течением. Теперь, экономя силы, Икша вела группу хитрым зигзагом то вдоль одного берега, то вдоль другого, седьмым чувством выбирая водовороты и места со слабым течением.
А потом были пороги. Течение на перекате столь стремительное, что казалось, никакая сила не сможет противостоять ему. Но Икша разогналась — и пролетела перекат, до половины поднявшись над средой, оставляя за собой пенный след. Через минуту спустилась по течению, усталая но счастливая. Подозвала Корпена, слилась с ним, передавая информацию. Через минуту начался инструктаж. Экстремальщики поочередно сливались с Икшей или Корпеном, получали информацию о расположении камней и оптимальном маршруте, а также восторг победы и ощущение шипящей среды, обтекающей упругое, сильное тело. И шли на штурм переката. Некоторых выносило обратно. Но никого это не пугало, наоборот, возбуждало. Настолько силен был заряд бодрости и восторга, полученный от инструктора-охотницы.
Алим серьезно волновался за Риглу. И действительно, девушку дважды вынесло течением. Но в третий раз она с боевым криком ушла в стремнину — и не вернулась. Алим выждал на всякий случай минуту. Видимо, прошла.
— Берегись!!! Яп-яп-яп-яаа!!! — завопил он и устремился вперед.
Пройти перекат оказалось намного сложнее, чем в ощущениях Икши. Но как приятно звучали крики встречающих, тех, кто прошел порог раньше.
Последней поднялась Икша. И тут же ошеломила группу сообщением, что они с честью преодолели первый, самый легкий порог, а впереди будут по-настоящему трудные.
…Отдаленный грохот наполнил среду вибрацией. Дно реки дрожало и колебалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100