Фолкен заложил руки в карманы и беспомощно улыбнулся.
— Я расскажу вам, дети, одну историю. Было время, когда на Земле обитали удивительные существа…
Он подошел к шкафчику, выбрал видеокассету и вставил ее в аппарат «Сони». На экране, сменяя друг друга, замелькали классические реконструкции и карикатуры динозавров. Какое-то время Фолкен смотрел на них, повернувшись спиной к гостям.
— Они бегали, плавали, летали, сражались… и вдруг исчезли. Разом. Это произошло сравнительно недавно. Природа, увидев свою ошибку, избавилась от них и начала все по-новой. Мы даже не были еще тогда обезьянами, а лишь мелкими грызунами и прятались в скалах. Когда мы исчезнем, природа начнет новую попытку, на сей раз, возможно, с пчелами. — Он вернулся к дивану и взял трубку. — Понимаешь, Дэвид, природа знает, когда следует остановиться.
— Вы сказали, — остановиться? — спросил Дэвид. — Но почему?
— Забавно, — протянул Фолкен. — Идея заключалась в том, чтобы случайно не уничтожить самих себя. Я хотел, чтобы машины учились на ошибках, которые мы не можем позволить себе совершить. Но мне не удалось заставить Джошуа усвоить главный урок.
— Какой же? — спросил Дэвид.
Фолкен посмотрел в глаза юноше.
— К ог да следует остановиться… Вам приходилось играть в крестики-нолики, Дженифер?
— Конечно — ответила Дженифер. — Как и всем в детстве.
— Но вы перестали играть. Почему?
— Не знаю, скучно стало… Все время выходит ничья.
— Если ваш соперник не совершит глупой ошибки, выиграть невозможно, — сказал Фолкен, раскуривая трубку. — Джошуа был без ума от игр, но этого урока он усвоить не мог. — Фолкен вздохнул. — Теперь все машины попали под начало к тупоумному Маккитрику. Видите ли, мы склонны идеализировать собственную технологию. Именно это и произошло с Маккитриком.
— А если вы так считали, — сказал Дэвид, — почему вы ушли с работы?
Фолкен в раздумье попыхивал трубкой.
— Вначале я лелеял надежду, что мы обрели стабильность в идее взаимно гарантированного уничтожения. Обе стороны знали, что в войне не будет ни победы, ни победителя. А следовательно, отпадает надобность в войне. Но по мере возрастания точности попадания ракет возникла идея «хирургических ударов» — с приемлемым числом жертв среди гражданского населения, что-нибудь около десяти миллионов. — Его голос сделался жалящим. — У наших стратегов появилась иллюзия, что при определенных обстоятельствах можно одержать победу… Ракетно-ядерная война стала теоретически возможной, затем вероятной и наконец — осуществимой. Времени на раздумья отводилось мало, и я решил покинуть волшебную гору. По соображениям безопасности они великодушно даровали мне смерть, и я согласился.
Фолкен обратил взор на телеэкран. Причудливое создание шествовало по доисторическому лесу.
— Известно ли вам, что ни одно существо весом свыше двадцати кило, обитавшее на Земле в ту эпоху, не смогло выжить?
— Нет, — сказал Дэвид, — и меня это совершенно не волнует. Позвоните им!
Фолкен не отреагировал.
— Мы не знаем в точности, что произошло. Возможно, с Землей столкнулся крупный астероид или ее облучила вспышка радиации при взрыве суперновой звезды. В любом случае жившие тогда существа были бессильны что-либо предпринять. Вымирание видов представляется частью естественного хода вещей.
— Ерунда! — сказал Дэвид, вставая. — Если мы вымрем, то не в силу естественного хода вещей, а по г лу по ст и !
— Не о чем беспокоиться, — лицо Фолкена озарилось. — Я все спланировал заранее. Этот дом стоит всего в трех милях от вероятной цели атаки. Ослепительная вспышка, не больше миллисекунды — и мы испаримся. Завидная судьба в сравнении с миллионами несчастных, которым доведется переживать последствия катастрофы.
— Значит, вы отказываетесь позвонить?
— Если бы подлинный Джошуа не погиб, — сказала Дженифер, — вы бы позвонили.
— Можно выиграть несколько лет, — медленно произнес Фолкен, — достаточно времени, чтобы у в ас появился собственный сын. Но военные игры, разработку планов самоубийства человечества… — Фолкен грустно улыбнулся. — Этого я остановить не в силах.
Дэвид подошел к видеомагнитофону и выключил его.
— Мы не динозавры, профессор Фолкен. У нас есть свобода выбора. Ладно, я признаю, что вел себя как болван — настоящий болван, добираясь до вашей программы и затеяв с ней игру. Поверьте, это был тяжелый урок. Но я не опустил руки. Я не остался сидеть там, в толще горы, где меня никто не хотел слушать. Вы, наверно, думаете, что вы лучше Маккитрика? Хочу вам сказать, профессор Фолкен, я тоже мучился сознанием собственной никчемности… Поэтому я так набросился на компьютеры, надеясь обрести в них смысл жизни, цель… власть. Я ошибся… Ужасно ошибся, и теперь понимаю это. Но, черт побери, я пытаюсь что-то сделать, а не просто сижу с сознанием собственного превосходства, глядя в потолок!
Фолкен положил трубку в пепельницу и взглянул на часы.
— Вы опоздали на паром, — без всякого выражения сказал он.
— Нет, это невероятно! — воскликнул Дэвид. — Знаете что? Я думаю, смерть ничего не значит для вас потому, что вы у же умерли. Неужели на свете для вас не осталось ничего дорогого?
Фолкен встал и двинулся к выходу.
— Вы можете переночевать в гостиной, если хотите.
— Я вас считал героем, — выпалил Дэвид ему вслед, дрожа от волнения. — Но теперь вижу, что вы такой же, как все! Такой же зацикленный, ничего не желающий знать, кроме себя самого. Послушайте…
Фолкен остановился в дверях, не оборачиваясь.
— Мы ведь не компьютеры, Фолкен! — с силой произнес Дэвид. — Мы лю ди .
Фолкен вышел из гостиной, и Дэвид Лайтмен вдруг ощутил отчаяние — такое, какого не испытывал еще никогда в жизни.
Табло показывало СТОГ-2. Личный состав Хрустального дворца лихорадочно регистрировал поток стратегической информации, а генерал Берринджер сообщал по телефону в Белый дом о развитии событий.
— Я знаю, что вы говорили с Москвой, господин президент… Они категорически отрицают?.. Не могу понять… Да, сэр, будем незамедлительно информировать вас.
Он положил трубку и залпом выпил полбутылки минеральной воды. У генерала Джека Берринджера крепло предчувствие, что наступает неизбежное. Ядерный конфликт станет венцом его военной карьеры. И в глубине души он возблагодарил господа за то, что именно на его долю выпала честь защищать Американский Образ Жизни.
Резкий ветер хлестал невидимые во тьме деревья, шелест листьев заглушал шаги Дэвида Лайтмена и Дженифер Мак.
— Давай помедленней, — попросила она. — Может, зря мы так? Надо было подождать до утра. У Фолкена по крайней мере тепло.
Луна выглянула из-за туч, посеребрив дорожку, петлявшую между деревьев к морю. Где-то ухнул филин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41