– На меня лучше не смотреть, – со вздохом посоветовала я. – Мне бы не хотелось, чтобы в твоей душе запечатлелся именно таким мой образ. Обычно я выгляжу несколько лучше. Очков не сниму ни за какие сокровища. Объяснять тебе ничего не буду. Ты ничего обо мне не знаешь, не видел меня семь лет и не видишь теперь.
– Если бы ты действительно не выглядела несколько необычно, я бы сказал, что ты ничуть не изменилась, – с удовлетворением констатировал мой друг. – Ты что, восстала из гроба?
– Ты почти угадал.
– И что тебе нужно?
– Фальшивые документы. Французские. Достаточно хорошие, чтобы можно было с ними пересечь итальянскую границу. Очень срочно, цена не имеет значения.
Он молчал, протискиваясь сквозь уличную пробку, потом, тяжело вздохнув, произнес:
– Хорошо, что я давно тебя знаю и успел привыкнуть к твоим сюрпризам. Хорошо, что я не потерял связи с одним моим знакомым, который, увы, в последнее время пошел по плохому пути. Кажется, он фабрикует как раз то, что тебе нужно. А ты уверена, что именно это тебе нужно?
– Совершенно уверена. Впрочем, достаточно взглянуть на меня.
– Ведь ты хотела, чтобы я не смотрел!
– Можешь разок взглянуть, чтобы убедиться. Но постарайся сразу позабыть то, что увидишь.
Он посмотрел на меня и покачал головой:
– В свое время я принял решение не удивляться ничему, что бы с тобой ни произошло, но ты обладаешь поистине удивительным талантом! Семь лет о тебе ни слуху ни духу, потом сваливаешься как снег на голову, и, оказывается, единственное, чего тебе не хватает для счастья, так это фальшивых документов. Куда ты едешь сейчас?
– Понятия не имею. В какую-нибудь гостиницу, где у меня не потребуют документов. Могу тебе сказать, что никакого преступления я не совершила, – это для ясности. Такие обычные вещи не для меня, я выдумала кое-что поинтереснее.
– Понятно, ты всегда отличалась оригинальностью. Я рад, что ты не изменилась.
Да, я могла на него положиться. Всякий другой на его месте начал бы изумляться, возмущаться, сомневаться, задавал бы вопросы. Он, один-единственный во всем мире, вел себя так, как я и ожидала.
Прошло три дня. В моем активе были: парикмахер, косметичка, сорок два часа сна, два сеанса облучения кварцевой лампой и оргия покупок у Лафайета. Звали меня Мари Гибуа, и было мне двадцать восемь лет. Когда я знакомилась со своим паспортом, это последнее обстоятельство шокировало меня.
– Ты сошел с ума. Все хорошо, но возраст… Ведь я же попадусь на этом.
– А что я мог сделать? Других документов не было. Впрочем, насколько я тебя знаю, ты быстро подладишься к документам. Не хочу тебя расспрашивать, но, похоже, тебе здорово досталось. А ты всегда молодела после переживаний. Если и дальше пойдет такими темпами как за эти три дня…
– Пожалуй, я все-таки тебе кое-что скажу, – задумчиво проговорила я. – Посоветуешь, как мне быть.
– Не скрою, мне страшно хочется знать, что ты на этот раз отколола, – ответил он. – Но я не настаиваю, можешь и не говорить. Разве что я тебе смогу в чем-то помочь.
– Ты мне уже помог. Но можешь помочь еще. Дело в том, что мне надо отправиться в Интерпол и все рассказать. Сейчас я понимаю, что мне надо было отправиться туда в первый же день, вместо того чтобы звонить тебе. А теперь я боюсь.
– Чего ты боишься? Что тебя отругают за опоздание?
– Да нет, они будут счастливы, если я приду к ним и через полгода. Но понимаешь, меня разыскивают одни очень нехорошие люди. Три дня назад они еще не знали, где я, а теперь наверняка все поняли. Они уверены, что я отправлюсь в Интерпол, и если не перехватят меня по дороге, то нападут на мой след и пристукнут где-нибудь в другом месте. Так что если бы я сейчас отправилась в Интерпол, то уже должна была бы там остаться. А мне жутко этого не хочется, мне хочется в Италию. Однако, с другой стороны, следовало бы пойти к ним и все рассказать.
– Так позвони, – предложил он, подумав. – Пусть кто-нибудь от них придет к тебе.
Я тоже подумала, и мое услужливое воображение тут же подсунуло мне картину: незнакомый гражданин, выдающий себя за представителя Интерпола, с восторгом выслушивает мое сообщение, а потом вынимает острый кинжал и вонзает его мне в грудную клетку. После чего спокойно покидает гостиницу.
– Ну нет, – мрачно ответила я. – Если выбирать из двух зол – лучше я сама к ним пойду. Я до того дошла, что в каждом вижу бандита. Прошу тебя, если можешь и если знаешь, где этот Интерпол помещается, поезжай туда и посмотри, нет ли поблизости чего подозрительного.
– Хорошо, я могу проехать там, хотя и не представляю себе, как должно выглядеть что-то подозрительное.
Из отчета, сделанного мне на следующий день, я поняла, что там подозрительно абсолютно все. Автомашины, стоящие поблизости, могли поджидать меня. Прохаживающийся перед зданием полицейский мог быть подкуплен гангстерами. Люди всех возрастов, сидящие на расположенных поблизости скамейках и тумбах, могли быть людьми шефа. Проходящий мимо кюре под зонтиком мог быть переодетым бандитом.
– Чтоб их черти взяли, – с досадой проговорила я. – В конце концов, я могла бы пойти туда и остаться там, если бы не настоятельная необходимость лечиться от ревматизма и авитаминоза. И вообще, если я сейчас не приду в себя, то не приду никогда. А пока можно я оставлю у тебя кое-что из моих вещей? Утром я села в самолет, отправляющийся в Катанию.
Тем временем в покинутом мной замке развернулись очень интересные события.
– Высокочтимая дама! – ревел сторож в отверстие в потолке. – Эй, ты, отзовись! Ты жива?
Снизу никто не отзывался. Как видно, я опять была не в духе и не хотела отвечать. Сердито ворча, сторож спустил корзину, вывалил ее содержимое, вытащил пустую корзину обратно и удалился.
На следующий день он ревел дольше и громче, но я по-прежнему не отзывалась. Он попытался рассмотреть, что делается внизу. Там царила непроглядная тьма. Может, я потому была не в настроении, что моя коптилка погасла? Правда, у меня были спички, но они могли отсыреть.
– Эй, ты! – завопил сторож. – Высокочтимая дама! Я дам тебе новый светильник!
Внизу царила мертвая тишина. Сторож опорожнил корзинку и отправился за новым светильником. Он зажег его, перевязал веревками и спустил вниз. То, что он увидел в подземелье при свете коптилки, испугало его: как вчерашние, так и сегодняшние продукты лежали нетронутыми.
– Высокочтимая дама! – Встревоженный, он ревел, как раненый буйвол. – Ты что, померла?
Никто не отзывался. Сторож запаниковал.
– Да откликнись же! Ваше королевское величество! Ваше преосвященство! Высокочтимая дама! Скажи что-нибудь! Обещаю тебе, что пойду на твои похороны! Не получишь больше пищи! Да скажи хотя бы, жива ты или нет?!
Ответом на все эти призывы было молчание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80