Она в испуге повернулась и увидела, как он расстегивает ремень.
— Ты провалила дело, да? — заорал он. — И это после всего, что я сделал для тебя!
— Нет, Билли, нет! Я тебя умоляю! — застонала она. — Я сделаю все, что ты скажешь!
— И это говоришь мне ты! Сейчас ты узнаешь один из моих способов учить непокорных, и в следующий раз постараешься выполнить то, что тебе сказано! Давай, поворачивайся!
Он начал расстегивать брюки. Она встряхнула головой, онемев от страха. Лицо Билли напоминало разбитое зеркало, глаза сверкали безумным блеском. Он влепил ей пощечину со всей силы.
— Ведь бы будешь слушаться, маленькая дрянь?
Схватив ее за волосы, он развернул ее. Теперь она лежала на кровати ничком. Другой рукой он сдернул с нее трусики. Когда она почувствовала, как с жестокой силой он вошел в нее, словно животное, она изо всех сил закричала от боли, запрокинув голову.
Дверь комнаты распахнулась от удара ногой и сильно хлопнула о стену. На пороге появился Фэллон; половина его лица все еще была покрыта пеной, в руке он сжимал открытую опасную бритву.
Билли приподнялся над девушкой, бормоча невнятные проклятия, и когда он встал на ноги, придерживая штаны, Фэллон в два прыжка оказался рядом и ударил ногой в пах. Билли взвыл и рухнул на пол, скорчившись, подтянув колени к подбородку.
Девушка поспешно одернула юбку и встала, забыв о недавнем кокетстве. Лицо ее было залито слезами. Фэллон машинально стер пену с лица. Его глубокие черные глаза были очень страшными.
Дженни рыдала так сильно, что едва могла говорить.
— Он заставил меня идти к вам в комнату. Он подсматривал.
Она показала на стену, и Фэллон посмотрел в отверстие. Затем медленно развернулся.
— И часто подобное случается?
— Ему нравится подглядывать.
— А вы-то что же?
— А я всего лишь проститутка, — сказала она просто, и внезапно ей показалось, что все исчезло — отвращение, стыд, годы страха и унижений. — Знаете, что это все значит? Братец-то его и толкнул меня на панель.
— Джек Миган?
— Ну да. Мне было тринадцать лет — как раз тот возраст, который интересует определенного рода клиентов. И с тех пор все так и покатилось под гору.
— Но ведь вы могли уехать.
— Куда? — возразила она с немного преувеличенной горечью. — Нужны деньги. И дочка у меня, ей три года.
— Здесь? В этом доме?
— Нет, я наняла няньку. Очень симпатичная персона, с хорошей репутацией, но Билли знает, где она.
В этот момент очнулся Билли, он приподнялся на локте. В глазах его стояли слезы, на губах появилась пена.
— С вами покончено, — простонал он. — Когда брат узнает об этом, вы будете мертвы.
Он попытался на ощупь застегнуть гульфик, и тут Фэллон снова подскочил к нему.
— Мой дедушка, — сказал он светским тоном, — держал ферму в Ирландии. В основном он разводил овец. И ежегодно он кастрировал нескольких баранов, чтобы улучшить качество мяса и шерсти. Знаешь, что значит «кастрировать», мой маленький Билли?
— Вот дерьмо! Конечно, знаю. Вы чокнутый — пробурчал Билли. — Как и все чертовы ирландцы.
— Кастрировать — значит отрезать яйца большими садовыми ножницами.
Выражение леденящего ужаса появилось на лице парня, а Фэллон спокойно продолжал:
— Если ты еще раз дотронешься до этой девочки, руками или еще как-нибудь, я займусь тобой специально. Я даю тебе слово, — закончил он, проигрывая бритвой.
Билли торопливо отступил к стене, прикрывая рукой застежку на брюках.
— Вы сумасшедший, — прошептал он. — Совершенно сумасшедший.
Парень проскользнул в раскрытую дверь, и его торопливые шаги разнеслись по лестнице. Входная дверь, хлопнула. Фэллон повернулся к Дженни, поднеся руку к щеке.
— Как вы думаете, я могу продолжить бритье?
— Я прошу вас, не уходите. Не оставляйте меня одну! — простонала она, подбежав к нему и схватив его за руки.
— Мне нужно. Но пока я остаюсь здесь, он не вернется.
— А потом?
— Мы что-нибудь придумаем.
Она отвернулась. Он коснулся ее руки.
— Я вернусь через час, обещаю вам. И тогда мы выпьем по стаканчику виски. Хорошо?
— Вы обещаете?
— Слово ирландца!
Она порывисто обняла его за шею.
— Ах, как я буду ждать вас! С вами я буду очень ласковой, очень ласковой!
Он коснулся пальцем ее губ.
— Не стоит. Ничего не нужно. Я вернусь. Но сделайте мне одолжение.
— Конечно! Но что же?
— Бога ради, умойтесь!
Он прикрыл дверь без шума, и она подошла к зеркалу. Он был прав, вид у нее неважный, хотя впервые за долгое время глаза Дженни улыбались. Она взяла мыло и салфетку и принялась тщательно вытирать лицо.
* * *
Отец Да Коста ничего не понимал. Приют был открыт вот уже час, но никто не приходил. Вот уже несколько месяцев, как он организовал раздачу бесплатного супа в усыпальнице, и такое случалось впервые.
Приют не представлял собой ничего особенного, однако старые стены были покрыты известкой, в печи пылали коксовые брикеты, в зале стояли скамьи и столы. Анна вязала свитер, сидя на одной из этих скамей. Суп находился рядом с ней в большом котле, рядом громоздилась горка тарелок. Булочник отдал им несколько буханок вчерашнего хлеба.
Священник подкинул кокса в печь и размешал его. Анна прервала вязание.
— Что могло случиться?
— Одному Богу Известно! А я не знаю.
Он поднялся и вышел. Улица показалась ему безлюдной. Дождь слегка моросил. Он вернулся в бывшую усыпальницу.
Ирландец О'Хара, которого Уорли назвал Большим Майком, вышел в маленький дворик и остановился у входа в храм. Он был очень высок, ростом примерно метр девяносто, с широкими плечами. Волосы его были черными, а на губах постоянно играла улыбка. Человек, который пришел с ним, был на полголовы ниже и со сломанным носом.
В этот момент на углу появился Фэллон. Он двигался бесшумно и, увидев О'Хару и его приятеля, отступил в тень, чтобы сориентироваться в ситуации. Когда ирландец заговорил, Фэллон подкрался ближе и прислушался.
— Все точно, я думаю, что компания, готова для этого, Дэниел. Сколько их?
Дэниел щелкнул пальцами, и из темноты показались несколько силуэтов. Он быстро сосчитал их.
— Восемь, как я вижу, — сказал он. — С нами будет десять.
— Девять, — сказал О'Хара. — Тебе придется остаться здесь и стоять на стреме на всякий случай. Они знают, что нужно делать?
— Я поговорил с ними, — заверил Дэниел. — Выдал по фунту каждому, они все перевернут вверх дном.
О'Хара повернулся к людям.
— Запомните вот что. Да Коста — это моя работа.
— Тебя это не коробит, Майк? — спросил Дэниел. — Ведь ты ирландец. А дело будешь иметь со священником.
— Я скажу тебе одну ужасную вещь, Дэниел. Среди ирландцев попадаются протестанты, и это как раз мой случай. Ну, мальчики, давайте, поворачивайтесь, — произнес он и пошел к двери.
Они вошли, а Дэниел остался снаружи, прислушиваясь к первым звукам погрома из церкви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47