Умерли еще другие, но те были язычники и не
веровали в Бога Единого, поэтому годья их не поминает.
Род Сейи вымер весь до последнего человека: жена его, Аутильда, сыны
- Вутерих, Авив, Фредегаст и Арбогаст, дети Вутериха и дети Фредегаста. И
жены их умерли. Из рабов только один остался, но и тот скоро умер, правда,
не от чумы, от другой хвори. Дом Сейи спалили. И дома сыновей его,
Вутериха и Авива спалили, а Фредегаст и Арбогаст с отцом своим жили.
Дома сыновей Сейи рядом с большим отцовским домом стояли, потому у
нас посреди села большая проплешина. Там трава сейчас поднялась. "Сейино
пепелище" мы эту поляну называем. Но в отличие от скамарова поля, это
место плохим не считается, потому что Сейя добрый был хозяин и в селе его
уважали.
Имена сейиной родни годья Винитар не поминает, потому что они все
язычники; но я помню их, потому что о них дедушка Рагнарис говорит со
своими богами.
По селу еще несколько таких пустых мест есть, где раньше дома стояли.
После чумы там никто селиться не стал. И не из страха, а просто потому,
что некому там дома ставить. Дедушка говорит, что если бы не чума, наше
село с тем селом, откуда Хродомер и дедушка Рагнарис родом, могло бы
сравняться.
Из-за чумы в нашем селе почти детей не осталось. Еще у Хродомера в
доме дети есть, но они слишком малы, чтобы мы с Гизульфом могли с ними
дружбу водить.
А для молодых воинов достойных невест в селе не найти, а которые есть
молодые девушки - те почти все с нашими воинами в родстве состоят. Есть
невесты в соседнем селе, откуда дедушку Рагнариса прогнали, но не оттуда
же жен брать! Так дедушка Рагнарис говорит и Хродомер с ним согласен.
Потому и приходится жен вдалеке искать. Дядя Агигульф недаром о прекрасных
вандалках да гепидках все грезит. Это нам отец объяснил.
Я думаю, нашу семью чума еще потому обошла (если с другими семьями
сравнить), что дедушка Рагнарис и отец мой Тарасмунд над воротами мечи
повесили, чтобы князь Чума войти не мог. Мы много на дворе были, потому
что в доме постоянно курили. Мне можжевеловый запах до сих пор о чуме
напоминает, хотя я тогда и маленький был. И дядя Агигульф говорит, что
иной раз в походе как бросит кто можжевеловую ветку в костер - сразу чума
на ум приходит.
ПЛАЧ ДЕДУШКИ РАГНАРИСА ПО БЫЛОМУ
После того, как дядя Агигульф нас с Гизульфом пугал сперва в кузнице,
а после во дворе, когда оборотнем прикидывался, да еще после того, как
Ильдихо покражу меда обнаружила и крик на весь дом подняла, дедушка
Рагнарис в печаль впал и о былом вспоминать громко начал.
Дедушка Рагнарис всегда о былом вспоминает, когда дядя Агигульф
что-нибудь вытворит или когда вообще что-нибудь не по нему.
Дедушка сажает меня на левое колено, на правое кружку с пивом ставит,
а Гизульф рядом с кружкой на лавке мостится. Гизульф уже большой и
тяжелый, его дедушка на колени не берет. Оттого на почетное место возле
себя Гизульфа сажает, что в воспоминаниях дедушкиных дядя Агигульф редко
когда любимцем бывает. Когда дедушка долго вспоминает, у него по усам
слезы начинают катиться.
Раньше, говорит дедушка Рагнарис, все лучше было, не в пример
теперешнему. И деревья раньше выше были, сейчас как-то сгорбились. И скот
крупнее урождался, сейчас измельчал. И небо голубее было, сейчас выгорело.
Раньше люди чинно жили и воины вели себя подобающе, а таких шутов,
как этот дядя Агигульф, и вовсе не водилось. Виданое ли это дело, чтобы
воин у себя на дворе гавкал и землю руками кидал, аки пес шелудивый?
Сел готских на земле прежде было куда больше, чем теперь. Оттого и
другие племена не так заметны были. На холмах рощи густые шумели. Дубов
было куда больше, чем теперь. В рощах вутьи дикие рыскали, лишь изредка в
села в человечьем обличии заходя. Люди были друг с другом рачительны, с
богами же щедры, к врагам своим свирепы. Богам в жертву не куриц ощипанных
(как нынче Хродомер перед севом принес) - кровь людскую приносили, рабов
во славу Вотана и Доннара убивали, а то и свободных. Оттого и благодать от
богов отческих широким потоком на села готские изливалась.
Сам Вотан, радуясь, меж селами ходил и часто видели его в шляпе
странника и с посохом.
И вожди прежде не в пример нынешним умудренные были. Никогда такого
не затевали, как нынче, чтобы перед самой посевной в поход идти. Из
походов всегда пригоняли если рабов - так не перечесть, если лошадей - так
табун, если дорогих украшений с каменьями - так десятки телег. Не то что
теперь: сорвет с какой-нибудь замарашки колечко медное и выхваляется -
вот, мол, какую богатую добычу взял!
Да и воины были куда лучше. Все оттого, что настоящее посвящение в
мужской избе принимали, кровавое. Не то что теперь - пойдет в мужскую
избу, блоху там на себе словит, старейшинам и жрецу предъявит, будто
подвиг ратный совершил, - вот тебе и все посвящение.
Благолепие кругом царило. Вутьи из священной ярости не выходили,
людей зубами рвали. Пленных либо убивали, либо в жертву богам приносили,
соплями над ними не мотали, как кое-кто ныне. Девиц опозоренных лошадьми
разметывали, а не замуж их совали всем подряд, чтобы позор скрыть. Боги
стояли всегда свежей кровью вымазанные, сыты и довольны были.
Враги нападали с дивным постоянством всегда через седмицу после того,
как урожай собран. И ждали врага, и радовались врагу, и побеждали врага, и
гнали врага.
Родители для чад своих сил не жалели и пороли ежедневно. Зато и
родителям почет был, не то что ныне.
Для старшего в роде седалище посреди двора возводили, чтобы сидеть он
там мог и надзирать над тем, чтобы жизнь в благочинии проходила. И не
нужно было палкой грозить и напоминать, чтобы седалище воздвигли, - все в
роду рвались эту работу сделать, ибо почет в том для себя видели.
И наложницы в былые времена свое место знали, не дерзили, намеков
гнусных не делали, а долг свой выполняли, пиво варили, ублажали и
прислуживали старшему в роде.
Сыновья от отческого богопочитания не отходили, с лукавыми вандалами
дел не имели, дочерей за лукавых вандалов не выдавали и в доме своем этих
лукавых вандалов не привечали и советам их пустым не следовали.
Да и вандалы в прежние времена иные были. Молчаливые были,
неуступчивые да лютые, не то что нынешние, липучие, как лепешка коровья. А
у отца Аларихова, Ариариха, эти вандалы вот где были - в кулаке железном
держал их!
И аланы иные были. Не торговлей пробавлялись, как теперь, - радость
ратной потехи народу нашему несли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
веровали в Бога Единого, поэтому годья их не поминает.
Род Сейи вымер весь до последнего человека: жена его, Аутильда, сыны
- Вутерих, Авив, Фредегаст и Арбогаст, дети Вутериха и дети Фредегаста. И
жены их умерли. Из рабов только один остался, но и тот скоро умер, правда,
не от чумы, от другой хвори. Дом Сейи спалили. И дома сыновей его,
Вутериха и Авива спалили, а Фредегаст и Арбогаст с отцом своим жили.
Дома сыновей Сейи рядом с большим отцовским домом стояли, потому у
нас посреди села большая проплешина. Там трава сейчас поднялась. "Сейино
пепелище" мы эту поляну называем. Но в отличие от скамарова поля, это
место плохим не считается, потому что Сейя добрый был хозяин и в селе его
уважали.
Имена сейиной родни годья Винитар не поминает, потому что они все
язычники; но я помню их, потому что о них дедушка Рагнарис говорит со
своими богами.
По селу еще несколько таких пустых мест есть, где раньше дома стояли.
После чумы там никто селиться не стал. И не из страха, а просто потому,
что некому там дома ставить. Дедушка говорит, что если бы не чума, наше
село с тем селом, откуда Хродомер и дедушка Рагнарис родом, могло бы
сравняться.
Из-за чумы в нашем селе почти детей не осталось. Еще у Хродомера в
доме дети есть, но они слишком малы, чтобы мы с Гизульфом могли с ними
дружбу водить.
А для молодых воинов достойных невест в селе не найти, а которые есть
молодые девушки - те почти все с нашими воинами в родстве состоят. Есть
невесты в соседнем селе, откуда дедушку Рагнариса прогнали, но не оттуда
же жен брать! Так дедушка Рагнарис говорит и Хродомер с ним согласен.
Потому и приходится жен вдалеке искать. Дядя Агигульф недаром о прекрасных
вандалках да гепидках все грезит. Это нам отец объяснил.
Я думаю, нашу семью чума еще потому обошла (если с другими семьями
сравнить), что дедушка Рагнарис и отец мой Тарасмунд над воротами мечи
повесили, чтобы князь Чума войти не мог. Мы много на дворе были, потому
что в доме постоянно курили. Мне можжевеловый запах до сих пор о чуме
напоминает, хотя я тогда и маленький был. И дядя Агигульф говорит, что
иной раз в походе как бросит кто можжевеловую ветку в костер - сразу чума
на ум приходит.
ПЛАЧ ДЕДУШКИ РАГНАРИСА ПО БЫЛОМУ
После того, как дядя Агигульф нас с Гизульфом пугал сперва в кузнице,
а после во дворе, когда оборотнем прикидывался, да еще после того, как
Ильдихо покражу меда обнаружила и крик на весь дом подняла, дедушка
Рагнарис в печаль впал и о былом вспоминать громко начал.
Дедушка Рагнарис всегда о былом вспоминает, когда дядя Агигульф
что-нибудь вытворит или когда вообще что-нибудь не по нему.
Дедушка сажает меня на левое колено, на правое кружку с пивом ставит,
а Гизульф рядом с кружкой на лавке мостится. Гизульф уже большой и
тяжелый, его дедушка на колени не берет. Оттого на почетное место возле
себя Гизульфа сажает, что в воспоминаниях дедушкиных дядя Агигульф редко
когда любимцем бывает. Когда дедушка долго вспоминает, у него по усам
слезы начинают катиться.
Раньше, говорит дедушка Рагнарис, все лучше было, не в пример
теперешнему. И деревья раньше выше были, сейчас как-то сгорбились. И скот
крупнее урождался, сейчас измельчал. И небо голубее было, сейчас выгорело.
Раньше люди чинно жили и воины вели себя подобающе, а таких шутов,
как этот дядя Агигульф, и вовсе не водилось. Виданое ли это дело, чтобы
воин у себя на дворе гавкал и землю руками кидал, аки пес шелудивый?
Сел готских на земле прежде было куда больше, чем теперь. Оттого и
другие племена не так заметны были. На холмах рощи густые шумели. Дубов
было куда больше, чем теперь. В рощах вутьи дикие рыскали, лишь изредка в
села в человечьем обличии заходя. Люди были друг с другом рачительны, с
богами же щедры, к врагам своим свирепы. Богам в жертву не куриц ощипанных
(как нынче Хродомер перед севом принес) - кровь людскую приносили, рабов
во славу Вотана и Доннара убивали, а то и свободных. Оттого и благодать от
богов отческих широким потоком на села готские изливалась.
Сам Вотан, радуясь, меж селами ходил и часто видели его в шляпе
странника и с посохом.
И вожди прежде не в пример нынешним умудренные были. Никогда такого
не затевали, как нынче, чтобы перед самой посевной в поход идти. Из
походов всегда пригоняли если рабов - так не перечесть, если лошадей - так
табун, если дорогих украшений с каменьями - так десятки телег. Не то что
теперь: сорвет с какой-нибудь замарашки колечко медное и выхваляется -
вот, мол, какую богатую добычу взял!
Да и воины были куда лучше. Все оттого, что настоящее посвящение в
мужской избе принимали, кровавое. Не то что теперь - пойдет в мужскую
избу, блоху там на себе словит, старейшинам и жрецу предъявит, будто
подвиг ратный совершил, - вот тебе и все посвящение.
Благолепие кругом царило. Вутьи из священной ярости не выходили,
людей зубами рвали. Пленных либо убивали, либо в жертву богам приносили,
соплями над ними не мотали, как кое-кто ныне. Девиц опозоренных лошадьми
разметывали, а не замуж их совали всем подряд, чтобы позор скрыть. Боги
стояли всегда свежей кровью вымазанные, сыты и довольны были.
Враги нападали с дивным постоянством всегда через седмицу после того,
как урожай собран. И ждали врага, и радовались врагу, и побеждали врага, и
гнали врага.
Родители для чад своих сил не жалели и пороли ежедневно. Зато и
родителям почет был, не то что ныне.
Для старшего в роде седалище посреди двора возводили, чтобы сидеть он
там мог и надзирать над тем, чтобы жизнь в благочинии проходила. И не
нужно было палкой грозить и напоминать, чтобы седалище воздвигли, - все в
роду рвались эту работу сделать, ибо почет в том для себя видели.
И наложницы в былые времена свое место знали, не дерзили, намеков
гнусных не делали, а долг свой выполняли, пиво варили, ублажали и
прислуживали старшему в роде.
Сыновья от отческого богопочитания не отходили, с лукавыми вандалами
дел не имели, дочерей за лукавых вандалов не выдавали и в доме своем этих
лукавых вандалов не привечали и советам их пустым не следовали.
Да и вандалы в прежние времена иные были. Молчаливые были,
неуступчивые да лютые, не то что нынешние, липучие, как лепешка коровья. А
у отца Аларихова, Ариариха, эти вандалы вот где были - в кулаке железном
держал их!
И аланы иные были. Не торговлей пробавлялись, как теперь, - радость
ратной потехи народу нашему несли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63