Любопытство его тогда обуяло. Пока Рагнарис улов
на прутья ивовые нанизывал, бродить в округе пошел и тут же потерялся.
Будто кто за руку его водил, с тропы сбивал, крики глушил, так что и не
слышал его Рагнарис. Долго по камышам блуждал и к воде, наконец, вышел.
Водой вдоль берега пошел. Думал, что к знакомому мыску идет, на самом же
деле в обратную сторону шел. И все казалось ему, что в спину ему кто-то
смотрит, а как обернешься - нет никого. Только камыш на ветру
покачивается.
Брел Тарасмунд-мальчик в тумане, как слепец. Над этим озером часто
густые туманы. Вдруг почудилось ему, будто в этом тумане какие-то великаны
показались - неподвижные, присевшие в воде на толстенных ногах.
Превозмогая себя, пошел Тарасмунд к этим великанам, ибо вздумай они
погнаться за ним, все равно бы не убежал. А дедушка Рагнарис говорит, что
опасность меньше, если смело ей навстречу идти, и Тарасмунд помнил об
этом.
Подойдя ближе, увидел Тарасмунд, что не великаны то вовсе были, а
пустая деревня. И много лет она, видать, пустовала, потому что многие сваи
завалились, а те, что стояли, заросли зеленью и прогнили - по всему видно
было, что недолго им еще стоять. Крыши прогнили и провалились внутрь
хижин. Перед одной из хижин на покосившемся столбе еще висели обклеванные
птицами черепа мертвых голов, подвешенных через ушные отверстия. Черепа
страшно скалились в тумане.
Но что больше всего напугало Тарасмунда - у одного из черепов из
глазницы вьюн вырос.
Тут утратил самообладание Тарасмунд-мальчик - и так уже больше
храбрости проявил, чем от мальчишки ждать можно было! - закричал благим
матом и бросился бежать. Бежал по воде к камышу, что-то за ноги его
хватало, бежать не давало. В камыш вбежал, в камыше запутался. И кричал,
кричал, что было мочи.
Вдруг схватили его руки сильные и грубые, из камыша протянувшиеся, и
начали больно бить. Тарасмунд вырывался, пока хватало сил. После только
понял, что это отец его, Рагнарис, нашел его и страх свой за дитятю
побоями выместил.
Тут отец наш Тарасмунд заметил, что тогда дедушка Рагнарис нравом
куда круче был против теперешнего, ибо сил в нем было больше. Но брань,
которую дедушка тогда изрыгал, и побои дедушкины успокоили тогда
Тарасмунда, ибо из всего этого явствовало, что Рагнарис галиурунн
совершенно не боялся.
Мы с братом Гизульфом этот рассказ нашего отца Тарасмунда выслушали и
долго потом друг перед другом похвалялись - как бы мы храбро на великанов
ополчились, а после как бы отважно с этими черепами расправились и
галиурунн бы не устрашились, которые в пустых домах, безусловно, таились,
морок наводя. Ахма-дурачок половины из всего этого не понял, но слушал,
как мы похваляемся, завидовал нам и слюни пускал.
Я потом спрашивал у отца, чья это была брошенная деревня - гепидская,
что ли. Отец отвечал, что раньше, еще до нас, готов, на этих землях другой
народ жил, иного языка. Видать, от того народа и осталась.
Озеро преисполнено коварства. Не раз случалось, пойдет туда человек и
сгинет бесследно.
Давно, еще до чумы, когда только Хродомер и Рагнарис сели на этих
землях, один человек пошел на озеро рыбу ловить - богатая в этом озере
рыба, а урожаев тогда хороших еще не снимали - и пропал, не вернулся.
Искали его, но не очень усердно, ибо страда была, некогда было по болотам
шастать. Да и одинокий он был человек, воин, из тех, кто в селе осели
вскоре после того, как Хродомер, а за ним и Рагнарис в эти края пришли.
Кому тогда искать было? Отец наш Тарасмунд говорит, что в те времена людей
в нашем селе было раз-два и обчелся.
Решили тогда, что воин тот к Алариху, в бург, подался. Он уходя
никому толком не объяснял, куда идет. Может, за рыбой пошел, а может,
вообще из села вон пошел. Не до того было, чтобы разбираться. Слишком
трудно жили тогда, не то, что сейчас. Да и страда была.
И позабылся тот случай. Ходили на озеро, брали там рыбу. Выручала
рыба, когда урожай не задавался.
Несколько же лет тому назад, уже на нашей с Гизульфом памяти, вот что
приключилось. Вскоре после чумы это было. Был у Гизарны один раб, родом
мез, великий искусник рыбу добывать и коптить. А Гизарна страсть как любит
рыбу копченую, потому и ценил раба своего меза, а прозвание ему дал
Фискскалкс, то есть Рыбораб. Гизарна великий умелец прозвища придумывать.
У нас в селе никто так больше не может.
Любил Гизарна про Вальхаллу слушать. И решил как-то раз у себя дома
Вальхаллу устроить. Правда, котла, чтобы пиво в нем само варилось, у
Гизарны не было, зато были у него двое рабов и одна рабыня, тощая, злющая
и черная, как головешка. Ее Гизарна в бурге в кости выиграл. По-нашему еле
говорила, да и то больше бранилась, не щадя никого, а менее всех - хозяина
своего, ибо Гизарна молод, а она стара и ничего не боялась.
Ценил ее Гизарна. Когда Гизарна ее в кости выиграл, она варить пива
не умела. Откуда родом была, неведомо. Тогда еще Мидьо, бабушка наша, жива
была. Гизарна к дедушке Рагнарису приходил и слезно просил, чтобы позволил
тот жене своей, Мидьо, его черную головешку обучила доброе пиво варить. И
подарки богатые принес.
Дедушка Рагнарис подарки взял и жене своей Мидьо повелел бабу ту
научить искусству варить пиво.
Боялись дедушка рагнарис и Гизарна, что не сумеет Мидьо объясниться с
черной старухой. Гизарна боялся потому, что пива ему хотелось домашнего, а
побираться и просить у соседей надоело. Дедушка же Рагнарис боялся, что
если жена его не справится, то Гизарна подарки назад заберет.
Но что-то в бабах такое есть, что будь хоть рабыня, хоть хозяйка
дома, хоть черная, хоть белая, как молоко, а между собой всегда находят
общий язык. Вот и Мидьо с той рабыней объяснилась, даже слов не
понадобилось. И что это такое в женщинах, от чего они друг друга без слов
понимают, то великая тайна и нам, мужчинам, она непостижима.
Так дедушка Рагнарис говорит, так отец наш Тарасмунд говорит, так
дядя Агигульф говорит и так брат мой Гизульф следом за ними повторяет.
Так или иначе, обучила бабушка наша Мидьо гизарнову рабыню пиво
варить. И зажил Гизарна припеваючи. Половину времени он по походам
таскался. Когда с добычей приходил, а когда и голодранцем, спасибо, что
жив остался. Уходя же в походы, Гизарна делянку свою соседям отдавал за
малую толику урожая. Так и жил: Рыбораб рыбу ему ловил, а злющая баба пива
варила немеряно.
И вот с такими-то подручными задумал Гизарна Вальхаллу у себя в дому
наладить.
Пива наварить велел, а меза Рыбораба на озеро погнал с острогой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
на прутья ивовые нанизывал, бродить в округе пошел и тут же потерялся.
Будто кто за руку его водил, с тропы сбивал, крики глушил, так что и не
слышал его Рагнарис. Долго по камышам блуждал и к воде, наконец, вышел.
Водой вдоль берега пошел. Думал, что к знакомому мыску идет, на самом же
деле в обратную сторону шел. И все казалось ему, что в спину ему кто-то
смотрит, а как обернешься - нет никого. Только камыш на ветру
покачивается.
Брел Тарасмунд-мальчик в тумане, как слепец. Над этим озером часто
густые туманы. Вдруг почудилось ему, будто в этом тумане какие-то великаны
показались - неподвижные, присевшие в воде на толстенных ногах.
Превозмогая себя, пошел Тарасмунд к этим великанам, ибо вздумай они
погнаться за ним, все равно бы не убежал. А дедушка Рагнарис говорит, что
опасность меньше, если смело ей навстречу идти, и Тарасмунд помнил об
этом.
Подойдя ближе, увидел Тарасмунд, что не великаны то вовсе были, а
пустая деревня. И много лет она, видать, пустовала, потому что многие сваи
завалились, а те, что стояли, заросли зеленью и прогнили - по всему видно
было, что недолго им еще стоять. Крыши прогнили и провалились внутрь
хижин. Перед одной из хижин на покосившемся столбе еще висели обклеванные
птицами черепа мертвых голов, подвешенных через ушные отверстия. Черепа
страшно скалились в тумане.
Но что больше всего напугало Тарасмунда - у одного из черепов из
глазницы вьюн вырос.
Тут утратил самообладание Тарасмунд-мальчик - и так уже больше
храбрости проявил, чем от мальчишки ждать можно было! - закричал благим
матом и бросился бежать. Бежал по воде к камышу, что-то за ноги его
хватало, бежать не давало. В камыш вбежал, в камыше запутался. И кричал,
кричал, что было мочи.
Вдруг схватили его руки сильные и грубые, из камыша протянувшиеся, и
начали больно бить. Тарасмунд вырывался, пока хватало сил. После только
понял, что это отец его, Рагнарис, нашел его и страх свой за дитятю
побоями выместил.
Тут отец наш Тарасмунд заметил, что тогда дедушка Рагнарис нравом
куда круче был против теперешнего, ибо сил в нем было больше. Но брань,
которую дедушка тогда изрыгал, и побои дедушкины успокоили тогда
Тарасмунда, ибо из всего этого явствовало, что Рагнарис галиурунн
совершенно не боялся.
Мы с братом Гизульфом этот рассказ нашего отца Тарасмунда выслушали и
долго потом друг перед другом похвалялись - как бы мы храбро на великанов
ополчились, а после как бы отважно с этими черепами расправились и
галиурунн бы не устрашились, которые в пустых домах, безусловно, таились,
морок наводя. Ахма-дурачок половины из всего этого не понял, но слушал,
как мы похваляемся, завидовал нам и слюни пускал.
Я потом спрашивал у отца, чья это была брошенная деревня - гепидская,
что ли. Отец отвечал, что раньше, еще до нас, готов, на этих землях другой
народ жил, иного языка. Видать, от того народа и осталась.
Озеро преисполнено коварства. Не раз случалось, пойдет туда человек и
сгинет бесследно.
Давно, еще до чумы, когда только Хродомер и Рагнарис сели на этих
землях, один человек пошел на озеро рыбу ловить - богатая в этом озере
рыба, а урожаев тогда хороших еще не снимали - и пропал, не вернулся.
Искали его, но не очень усердно, ибо страда была, некогда было по болотам
шастать. Да и одинокий он был человек, воин, из тех, кто в селе осели
вскоре после того, как Хродомер, а за ним и Рагнарис в эти края пришли.
Кому тогда искать было? Отец наш Тарасмунд говорит, что в те времена людей
в нашем селе было раз-два и обчелся.
Решили тогда, что воин тот к Алариху, в бург, подался. Он уходя
никому толком не объяснял, куда идет. Может, за рыбой пошел, а может,
вообще из села вон пошел. Не до того было, чтобы разбираться. Слишком
трудно жили тогда, не то, что сейчас. Да и страда была.
И позабылся тот случай. Ходили на озеро, брали там рыбу. Выручала
рыба, когда урожай не задавался.
Несколько же лет тому назад, уже на нашей с Гизульфом памяти, вот что
приключилось. Вскоре после чумы это было. Был у Гизарны один раб, родом
мез, великий искусник рыбу добывать и коптить. А Гизарна страсть как любит
рыбу копченую, потому и ценил раба своего меза, а прозвание ему дал
Фискскалкс, то есть Рыбораб. Гизарна великий умелец прозвища придумывать.
У нас в селе никто так больше не может.
Любил Гизарна про Вальхаллу слушать. И решил как-то раз у себя дома
Вальхаллу устроить. Правда, котла, чтобы пиво в нем само варилось, у
Гизарны не было, зато были у него двое рабов и одна рабыня, тощая, злющая
и черная, как головешка. Ее Гизарна в бурге в кости выиграл. По-нашему еле
говорила, да и то больше бранилась, не щадя никого, а менее всех - хозяина
своего, ибо Гизарна молод, а она стара и ничего не боялась.
Ценил ее Гизарна. Когда Гизарна ее в кости выиграл, она варить пива
не умела. Откуда родом была, неведомо. Тогда еще Мидьо, бабушка наша, жива
была. Гизарна к дедушке Рагнарису приходил и слезно просил, чтобы позволил
тот жене своей, Мидьо, его черную головешку обучила доброе пиво варить. И
подарки богатые принес.
Дедушка Рагнарис подарки взял и жене своей Мидьо повелел бабу ту
научить искусству варить пиво.
Боялись дедушка рагнарис и Гизарна, что не сумеет Мидьо объясниться с
черной старухой. Гизарна боялся потому, что пива ему хотелось домашнего, а
побираться и просить у соседей надоело. Дедушка же Рагнарис боялся, что
если жена его не справится, то Гизарна подарки назад заберет.
Но что-то в бабах такое есть, что будь хоть рабыня, хоть хозяйка
дома, хоть черная, хоть белая, как молоко, а между собой всегда находят
общий язык. Вот и Мидьо с той рабыней объяснилась, даже слов не
понадобилось. И что это такое в женщинах, от чего они друг друга без слов
понимают, то великая тайна и нам, мужчинам, она непостижима.
Так дедушка Рагнарис говорит, так отец наш Тарасмунд говорит, так
дядя Агигульф говорит и так брат мой Гизульф следом за ними повторяет.
Так или иначе, обучила бабушка наша Мидьо гизарнову рабыню пиво
варить. И зажил Гизарна припеваючи. Половину времени он по походам
таскался. Когда с добычей приходил, а когда и голодранцем, спасибо, что
жив остался. Уходя же в походы, Гизарна делянку свою соседям отдавал за
малую толику урожая. Так и жил: Рыбораб рыбу ему ловил, а злющая баба пива
варила немеряно.
И вот с такими-то подручными задумал Гизарна Вальхаллу у себя в дому
наладить.
Пива наварить велел, а меза Рыбораба на озеро погнал с острогой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63