Годы упорства и жертв окупились. Теперь же, как и всегда, пора двигаться дальше. Только на этот раз, в отличие от всех предыдущих, следующий мир может оказаться последним.
Глава 13
Подавленность и отчаяние окутывали Совет ядовитым туманом, отравляя мысли и портя атмосферу. Это не вполне было метафорой, поскольку члены Совета не могли проецировать своих мыслей.
Совет не был постоянно действующим органом. Туда входили и выбывали согласно назначениям и прихотям, из стремления внести свой вклад или по необходимости убыть. И старые участники, и только появившиеся – все пользовались уважением и почетом за свое мастерство, знания и опыт. Все это и многое другое требовалось теперь от них, чтобы избежать светопреставления.
Заседали они в мелководном, парящем бассейне, заполненном сернистой, соленой водой, и обманчивая неформальность обстановки мало соответствовала серьезности обсуждаемого. Трудолюбивая поросль темно-зеленого и ржаво-коричневого цвета пробивалась сквозь окружающую мглу из амфитеатра на воздух.
Вода помогала поддерживать мягкотелые формы участников. Щупальца тянулись от тел к пультам, и угловатые рты потягивали воду или всасывали воздух. Информация, предоставляемая аппаратурой, была очень объемистой, но мало обнадеживающей.
Зеленовато-желтый свет струился из-под матового, полупрозрачного купола наверху, откуда также свешивались всевозможные дополнительные приспособления, реагирующие на голос или особые жесты участников.
Члены Совета не смотрели друг на друга, потому что нужды в этом не было. Они были рассыпаны в беспорядке, как первобытное стадо; их текучие, склизкие тела поблескивали серебристо-оранжевым и рыже-золотистым в неясном, приглушенном свете; кряжистые лапы были подобраны под себя. Глаза-плошки блуждали по ухоженной растительности, зловонной воде, распластавшимся соседям. Каждый из них занимал кажущееся ему наиболее удобным положение.
Множество аппаратуры предназначалось исключительно для внешней связи и получения информации, поскольку все присутствующие гораздо надежнее были связаны между собой выдающейся способностью их мозга проецировать мысли. В результате атмосфера в Совете была столь же густо, как влагой, насыщена всеобволакивающим разочарованием.
В соответствии с древними незыблемыми догматами Назначения, не было ни Верховного Вождя, ни Великого Властителя. Все присутствующие были более или менее равны, хотя личные свершения и способности каждого ценились по заслугам. Тот, кто высказывался в данный момент, он и руководил. Когда же он заканчивал, управление переходило к следующему скорбящему собрату. О такой системе младшие расы, лишь смутно разбирающиеся в глубинах Назначения, могли лишь мечтать.
Среди собравшихся не было ни одного представителя этих пылких рас – ни мазвека, ни ашрегана, ни криголита, ни кората или акария. Это был Большой Совет Амплитура. Его выводы будут внушены – не более того – этим достойнейшим союзным жизненным формам. Внушенные же решения неизменно претворяются ими в жизнь.
Несмотря на тяжкие усилия части собравшихся, а также их советников, существовал серьезный недостаток предложений и внушительных идей на предмет того, как быть дальше. Даже само Назначение, веками вдохновлявшее Амплитур на великие дела, не давало нынче былого заряда энтузиазма. И это сильно мучило членов Совета, которые знали, что именно на них возложено решение того, когда, как и что делать дальше.
– Мы должны посмотреть реальности в глаза. – Эту мысль сформулировал Близ-Холодно-Поющий. – Мы проигрываем. – То, что не последовало протестующих мыслей, только показывало, в каком скорбном настроении находились собравшиеся в зале. – И проигрываем уже больше сотни лет, теряя территорию.
– С тех самых пор, – добавил Объемлющий-Телом-Дерево, – как человеческая раса присоединилась к союзникам по Узору.
– Как жаль, – печально заметил Зеленый-На-Песке, – что нам не удалось раньше вступить с ними в контакт и, ко всеобщей радости, внушить им идеи Назначения.
– Я давно уже изучаю все, что нам известно о них и об их эволюции. – Среди присутствующих Долго-Не-Думающий был одним из самых образованных. – Между ними существует поверье, будто их невозможно включить в Назначение. Прискорбно, но нам гак и не представилось случая внушить им ошибочность такого самообмана.
Долго-Не-Думающий должен был скоро разродиться. Набухшая у него на спине почка уже созрела до состояния миниатюрного его подобия и была почти на грани отпадения. Его присутствие на заседании Совета диктовалось только крайней деликатностью и неопределенностью вопросов, которые необходимо было решить с целью выхода из чрезвычайной ситуации.
– Мы не можем изменить историю. – Неуловимо-Далекий был самым старшим в собрании. Морщинистая оранжевая кожа его выцвела до цвета глубокой ржавчины, а проницательные глаза были уже не столь яркими. Но под рыхлой массой дряблой плоти таился ум все столь же острый.
– Те, кто вместе с нами служит Назначению, – Мазвек и Криголит, Ашреган и Сегуния, да и все остальные – делают все, что в их силах. – Теплая вода забулькала, когда Высокого-Бега-Ищущий пошевелил низом тела. – Но человеческо-массудские силы теснят нас при поддержке техники Узора по всем направлениям. Нам удалось добиться отдельных успехов, имитируя тактику врага, но подражатель никогда не победит творца. Я боюсь, что мы придем к моменту, когда сможем только оттягивать неизбежное.
– Но ведь можем мы что-то предпринять. Обязательно должно такое найтись. – Зеленый-На-Песке чертил щупальцами в воздухе задумчивые узоры.
– Что мы можем, если Человек продолжает побеждать во всех ключевых битвах? – сказал Объемлющий-Телом-Дерево. – С тех пор как они присоединились к Узору, враг теснит нас, захватывает мир за миром – и порой безнаказанно. Мы наносим им урон, иногда отвоевываем потерянное, но эти твари настолько плодовиты, что это не идет в сравнение даже с массудами. И поразительно, чем больше потери, тем с большим остервенением они воюют.
– Они уникальны, и участия их невозможно было предсказать. – Близ-Холодно-Поющий качнул влажный воздух обеими щупальцами. – Поражения укрепляют их решимость, потери усиливают натиск. Это какой-то инфернальный парадокс. Да, парадокс. Естественно, Узор старательно не предпринимает ничего, что могло бы нарушить такой стереотип их поведения, например, не стремится их цивилизовать.
– Но они ведь – подобно нам – просто мыслящая органика, – вставил обычно замкнутый Красное-Небо-Мыслящий. – Должен же быть способ их одолеть.
– Мы испытывали одну новую стратегию за другой. – Объемлющий-Телом-Дерево ударил щупальцем по воде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Глава 13
Подавленность и отчаяние окутывали Совет ядовитым туманом, отравляя мысли и портя атмосферу. Это не вполне было метафорой, поскольку члены Совета не могли проецировать своих мыслей.
Совет не был постоянно действующим органом. Туда входили и выбывали согласно назначениям и прихотям, из стремления внести свой вклад или по необходимости убыть. И старые участники, и только появившиеся – все пользовались уважением и почетом за свое мастерство, знания и опыт. Все это и многое другое требовалось теперь от них, чтобы избежать светопреставления.
Заседали они в мелководном, парящем бассейне, заполненном сернистой, соленой водой, и обманчивая неформальность обстановки мало соответствовала серьезности обсуждаемого. Трудолюбивая поросль темно-зеленого и ржаво-коричневого цвета пробивалась сквозь окружающую мглу из амфитеатра на воздух.
Вода помогала поддерживать мягкотелые формы участников. Щупальца тянулись от тел к пультам, и угловатые рты потягивали воду или всасывали воздух. Информация, предоставляемая аппаратурой, была очень объемистой, но мало обнадеживающей.
Зеленовато-желтый свет струился из-под матового, полупрозрачного купола наверху, откуда также свешивались всевозможные дополнительные приспособления, реагирующие на голос или особые жесты участников.
Члены Совета не смотрели друг на друга, потому что нужды в этом не было. Они были рассыпаны в беспорядке, как первобытное стадо; их текучие, склизкие тела поблескивали серебристо-оранжевым и рыже-золотистым в неясном, приглушенном свете; кряжистые лапы были подобраны под себя. Глаза-плошки блуждали по ухоженной растительности, зловонной воде, распластавшимся соседям. Каждый из них занимал кажущееся ему наиболее удобным положение.
Множество аппаратуры предназначалось исключительно для внешней связи и получения информации, поскольку все присутствующие гораздо надежнее были связаны между собой выдающейся способностью их мозга проецировать мысли. В результате атмосфера в Совете была столь же густо, как влагой, насыщена всеобволакивающим разочарованием.
В соответствии с древними незыблемыми догматами Назначения, не было ни Верховного Вождя, ни Великого Властителя. Все присутствующие были более или менее равны, хотя личные свершения и способности каждого ценились по заслугам. Тот, кто высказывался в данный момент, он и руководил. Когда же он заканчивал, управление переходило к следующему скорбящему собрату. О такой системе младшие расы, лишь смутно разбирающиеся в глубинах Назначения, могли лишь мечтать.
Среди собравшихся не было ни одного представителя этих пылких рас – ни мазвека, ни ашрегана, ни криголита, ни кората или акария. Это был Большой Совет Амплитура. Его выводы будут внушены – не более того – этим достойнейшим союзным жизненным формам. Внушенные же решения неизменно претворяются ими в жизнь.
Несмотря на тяжкие усилия части собравшихся, а также их советников, существовал серьезный недостаток предложений и внушительных идей на предмет того, как быть дальше. Даже само Назначение, веками вдохновлявшее Амплитур на великие дела, не давало нынче былого заряда энтузиазма. И это сильно мучило членов Совета, которые знали, что именно на них возложено решение того, когда, как и что делать дальше.
– Мы должны посмотреть реальности в глаза. – Эту мысль сформулировал Близ-Холодно-Поющий. – Мы проигрываем. – То, что не последовало протестующих мыслей, только показывало, в каком скорбном настроении находились собравшиеся в зале. – И проигрываем уже больше сотни лет, теряя территорию.
– С тех самых пор, – добавил Объемлющий-Телом-Дерево, – как человеческая раса присоединилась к союзникам по Узору.
– Как жаль, – печально заметил Зеленый-На-Песке, – что нам не удалось раньше вступить с ними в контакт и, ко всеобщей радости, внушить им идеи Назначения.
– Я давно уже изучаю все, что нам известно о них и об их эволюции. – Среди присутствующих Долго-Не-Думающий был одним из самых образованных. – Между ними существует поверье, будто их невозможно включить в Назначение. Прискорбно, но нам гак и не представилось случая внушить им ошибочность такого самообмана.
Долго-Не-Думающий должен был скоро разродиться. Набухшая у него на спине почка уже созрела до состояния миниатюрного его подобия и была почти на грани отпадения. Его присутствие на заседании Совета диктовалось только крайней деликатностью и неопределенностью вопросов, которые необходимо было решить с целью выхода из чрезвычайной ситуации.
– Мы не можем изменить историю. – Неуловимо-Далекий был самым старшим в собрании. Морщинистая оранжевая кожа его выцвела до цвета глубокой ржавчины, а проницательные глаза были уже не столь яркими. Но под рыхлой массой дряблой плоти таился ум все столь же острый.
– Те, кто вместе с нами служит Назначению, – Мазвек и Криголит, Ашреган и Сегуния, да и все остальные – делают все, что в их силах. – Теплая вода забулькала, когда Высокого-Бега-Ищущий пошевелил низом тела. – Но человеческо-массудские силы теснят нас при поддержке техники Узора по всем направлениям. Нам удалось добиться отдельных успехов, имитируя тактику врага, но подражатель никогда не победит творца. Я боюсь, что мы придем к моменту, когда сможем только оттягивать неизбежное.
– Но ведь можем мы что-то предпринять. Обязательно должно такое найтись. – Зеленый-На-Песке чертил щупальцами в воздухе задумчивые узоры.
– Что мы можем, если Человек продолжает побеждать во всех ключевых битвах? – сказал Объемлющий-Телом-Дерево. – С тех пор как они присоединились к Узору, враг теснит нас, захватывает мир за миром – и порой безнаказанно. Мы наносим им урон, иногда отвоевываем потерянное, но эти твари настолько плодовиты, что это не идет в сравнение даже с массудами. И поразительно, чем больше потери, тем с большим остервенением они воюют.
– Они уникальны, и участия их невозможно было предсказать. – Близ-Холодно-Поющий качнул влажный воздух обеими щупальцами. – Поражения укрепляют их решимость, потери усиливают натиск. Это какой-то инфернальный парадокс. Да, парадокс. Естественно, Узор старательно не предпринимает ничего, что могло бы нарушить такой стереотип их поведения, например, не стремится их цивилизовать.
– Но они ведь – подобно нам – просто мыслящая органика, – вставил обычно замкнутый Красное-Небо-Мыслящий. – Должен же быть способ их одолеть.
– Мы испытывали одну новую стратегию за другой. – Объемлющий-Телом-Дерево ударил щупальцем по воде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87