Слушай, ты же сам ввел симу этот алгоритм реконструкции сознания! Ты — лучший в своем ремесле.
Марк кивнул, а сам подумал: «А что, если это — то же самое, что копаться в мозгу в поисках сознания?» Он глубоко вдохнул и медленно выпустил дым, глядя в куполообразный потолок зала, на котором мерцал ничего не значащий, бессмысленный, безумный рисунок — наверное, соответствующий вкусу тех клиентов, которые вконец обалдели от дурманящего угощения.
— Вообще-то, это не только из-за сима, — Марк посмотрел приятелю в глаза. — Я побывал в кабинете Сибил. И просмотрел запись ее разговора с Бокером.
Ним одобрительно похлопал его по плечу.
— Неплохо поработал, совсем неплохо!
Марк рассмеялся. Друг всегда тебя поддержит, даже когда у тебя в мозгах полная каша.
— Только это еще не все.
Ним наклонился вперед, на лице — выражение неуемного мальчишеского любопытства.
— По-моему, я зашел слишком далеко, — признался Марк.
— Тебя застукали!
— Да нет, нет. Ты же знаешь Сибил, какая она — не ожидает подвоха даже от врагов, не то что от друзей.
— Да уж, в интригах она не сильна, это точно.
— Я, кажется, тоже… — сказал Марк.
— Ну-у-у… — Ним хитро взглянул на него из-под полуопущенных век. — Ну, так что ты там еще натворил?
— Я усовершенствовал Вольтера. Прогнал его через перекрестные обучающие программы, чтобы вычленить подсознательные конфликты его личности и помочь ему от них избавиться.
У Нима глаза враз расширились.
— Рискованное дело!
— Я хотел посмотреть, на что способен такой мощный мозг, как у него. Думаешь, мне еще когда-нибудь подвернется такой шанс?
— И каково тебе теперь, а?
Марк хлопнул приятеля по плечу, стараясь скрыть смущение.
— Так, будто я весь в дерьме. Понимаешь, мы уговорились с Сибил не делать этого.
— Хм-м… Вере и не обязательно быть шибко умной.
— Вот и я так подумал.
— А что думает тот мужик, Селдон?
— Мы… Короче, мы ему про это не говорили.
— А-а-а…
— Но он сам напросился! Он сам захотел остаться в стороне от всего, остаться чистеньким.
Ним понимающе кивнул.
— Смотри, парень, дело уже сделано. И как сим воспринял процедуру?
— Это его потрясло. В нервных сетях были сильные колебания.
— Но теперь-то хоть все наладилось?
— Вроде бы да. Я думаю, у него сработала самоинтеграция.
— А твой заказчик в курсе?
— Да. Скептики пойдут на все, что угодно. Тут никаких проблем не предвидится.
— Ты прокрутил на этом симе настоящее крупное исследование, — сказал Ним. — Это здорово — для науки. Важное дело.
— Тогда почему я чувствую себя, словно после пары десятков затяжек? — Марк ткнул указательным пальцем в потолок, по которому плыли безумные разводы красок. — Так, словно я перебрал дури, отвалился и думаю, что все вокруг — просто кошмарный сон?
Глава 13
— А теперь слушай меня. Внимательно слушай, — сказал Вольтер, когда ученый наконец ответил на его вызов.
Он прокашлялся, стал в театральную позу, расправил плечи и приготовился декламировать тщательно выверенные, великолепные доводы в пользу разума, собранные в последнюю из его знаменитых философских речей.
Ученый был бледен, глаза его покраснели, заплыли и превратились в узкие щелочки. Вольтер почувствовал, как накатывает волна раздражения.
— Ты что же, не желаешь меня слушать?!
— У меня похмелье.
— Вы открыли единую, всеобщую теорию, объясняющую, почему необъятная Вселенная именно такова, какова она есть, вы исследовали все силы, движущие мирозданием, — и не нашли лекарства от простого похмелья?!
— Это не по моей части, — огрызнулся ученый. — Этим занимаются физики.
Вольтер сдвинул пятки и отвесил ученому церемонный поклон в прусской манере, которому он научился при дворе Фридриха Великого. (Хотя всякий раз, кланяясь таким образом, Вольтер бормотал себе под нос: «Немецкие болваны!»)
— Концепция души основывается на понятии о цельной и неизменной личности. Не существует никаких доказательств того, что человеческое "Я" действительно стабильно, того, что в основе каждой существующей индивидуальности лежит некая особенная сущность, так называемое «это»…
— Согласен, — сказал ученый. — Хотя и странно слышать это от тебя.
— Не прерывай меня! Ну-с, как же мы можем объяснить столь устойчивую и распространенную иллюзию неизменной индивидуальности, или души? Посредством пяти функций организма, которые сами по себе являются процессами умозрительными, не имеющими достоверно установленных элементов. Первое: все существа обладают физическими, материальными качествами, которые изменяются настолько незначительно, что их можно условно считать неизменными, хотя в действительности эти материальные субстанции непрерывно изменяются.
— Но ведь предполагается, что душа переживет материальное вместилище… — Ученый потер спинку носа большим и указательным пальцами.
— Не перебивай меня! Второе — это иллюзия неизменности человеческих эмоций. В то время как на самом деле — и на это указывав даже древний литератор Шекспир — чувства то прибывают, то идут на ущерб, они изменчивы и непостоянны, как луна. Они подвержены постоянным изменениям, хотя не подлежит сомнению, что эти перемены, как и изменения, происходящие с луной, подчиняются определенным физическим законам.
— Эй, погоди! Ты тут кое-что говорил, чуть раньше… Ты что, знал о теории вселенной еще тогда, в свои Темные Века?
— Я вывел ее логически, на основании тех новых сведений, которые ты мне дал.
Ученый удивленно заморгал — заявление Вольтера его явно потрясло.
Вольтер постарался успокоиться, справиться со своей обычной раздражительностью. Любая аудитория — даже этот человек, который его все время перебивает, — все равно лучше, чем ничего. Придется позволить ему поучаствовать в действе, раз уж так хочется…
— Третье — восприятие! Чувства, реализуемые посредством органов чувств, при внимательном рассмотрении в конце концов также оказываются процессами, изменчивыми и непостоянными.
— Но душа…
— Четвертое! — Вольтер решил не обращать внимания на глупые, бессмысленные замечания ученого. — У каждого есть свои особые привычки, выработанные за многие годы жизни. Но и привычки эти — на первый взгляд, постоянные — при ближайшем рассмотрении оказываются иными. Несмотря на то что повторяемые действия кажутся одинаковыми и неизменными, в них все равно нет ничего постоянного.
— Теория вселенной — вот на что ты опирался, так? Но как тебе удалось взломать эти файлы?! Я не давал тебе…
— И наконец — феномен сознания, или непосредственно так называемой «души». Священники и дураки — возможно, это синонимы — верят, что она отделима от тех четырех явлений, которые я назвал ранее. Но сознание само по себе обладает признаками изменчивости, как и предыдущие четыре феномена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164
Марк кивнул, а сам подумал: «А что, если это — то же самое, что копаться в мозгу в поисках сознания?» Он глубоко вдохнул и медленно выпустил дым, глядя в куполообразный потолок зала, на котором мерцал ничего не значащий, бессмысленный, безумный рисунок — наверное, соответствующий вкусу тех клиентов, которые вконец обалдели от дурманящего угощения.
— Вообще-то, это не только из-за сима, — Марк посмотрел приятелю в глаза. — Я побывал в кабинете Сибил. И просмотрел запись ее разговора с Бокером.
Ним одобрительно похлопал его по плечу.
— Неплохо поработал, совсем неплохо!
Марк рассмеялся. Друг всегда тебя поддержит, даже когда у тебя в мозгах полная каша.
— Только это еще не все.
Ним наклонился вперед, на лице — выражение неуемного мальчишеского любопытства.
— По-моему, я зашел слишком далеко, — признался Марк.
— Тебя застукали!
— Да нет, нет. Ты же знаешь Сибил, какая она — не ожидает подвоха даже от врагов, не то что от друзей.
— Да уж, в интригах она не сильна, это точно.
— Я, кажется, тоже… — сказал Марк.
— Ну-у-у… — Ним хитро взглянул на него из-под полуопущенных век. — Ну, так что ты там еще натворил?
— Я усовершенствовал Вольтера. Прогнал его через перекрестные обучающие программы, чтобы вычленить подсознательные конфликты его личности и помочь ему от них избавиться.
У Нима глаза враз расширились.
— Рискованное дело!
— Я хотел посмотреть, на что способен такой мощный мозг, как у него. Думаешь, мне еще когда-нибудь подвернется такой шанс?
— И каково тебе теперь, а?
Марк хлопнул приятеля по плечу, стараясь скрыть смущение.
— Так, будто я весь в дерьме. Понимаешь, мы уговорились с Сибил не делать этого.
— Хм-м… Вере и не обязательно быть шибко умной.
— Вот и я так подумал.
— А что думает тот мужик, Селдон?
— Мы… Короче, мы ему про это не говорили.
— А-а-а…
— Но он сам напросился! Он сам захотел остаться в стороне от всего, остаться чистеньким.
Ним понимающе кивнул.
— Смотри, парень, дело уже сделано. И как сим воспринял процедуру?
— Это его потрясло. В нервных сетях были сильные колебания.
— Но теперь-то хоть все наладилось?
— Вроде бы да. Я думаю, у него сработала самоинтеграция.
— А твой заказчик в курсе?
— Да. Скептики пойдут на все, что угодно. Тут никаких проблем не предвидится.
— Ты прокрутил на этом симе настоящее крупное исследование, — сказал Ним. — Это здорово — для науки. Важное дело.
— Тогда почему я чувствую себя, словно после пары десятков затяжек? — Марк ткнул указательным пальцем в потолок, по которому плыли безумные разводы красок. — Так, словно я перебрал дури, отвалился и думаю, что все вокруг — просто кошмарный сон?
Глава 13
— А теперь слушай меня. Внимательно слушай, — сказал Вольтер, когда ученый наконец ответил на его вызов.
Он прокашлялся, стал в театральную позу, расправил плечи и приготовился декламировать тщательно выверенные, великолепные доводы в пользу разума, собранные в последнюю из его знаменитых философских речей.
Ученый был бледен, глаза его покраснели, заплыли и превратились в узкие щелочки. Вольтер почувствовал, как накатывает волна раздражения.
— Ты что же, не желаешь меня слушать?!
— У меня похмелье.
— Вы открыли единую, всеобщую теорию, объясняющую, почему необъятная Вселенная именно такова, какова она есть, вы исследовали все силы, движущие мирозданием, — и не нашли лекарства от простого похмелья?!
— Это не по моей части, — огрызнулся ученый. — Этим занимаются физики.
Вольтер сдвинул пятки и отвесил ученому церемонный поклон в прусской манере, которому он научился при дворе Фридриха Великого. (Хотя всякий раз, кланяясь таким образом, Вольтер бормотал себе под нос: «Немецкие болваны!»)
— Концепция души основывается на понятии о цельной и неизменной личности. Не существует никаких доказательств того, что человеческое "Я" действительно стабильно, того, что в основе каждой существующей индивидуальности лежит некая особенная сущность, так называемое «это»…
— Согласен, — сказал ученый. — Хотя и странно слышать это от тебя.
— Не прерывай меня! Ну-с, как же мы можем объяснить столь устойчивую и распространенную иллюзию неизменной индивидуальности, или души? Посредством пяти функций организма, которые сами по себе являются процессами умозрительными, не имеющими достоверно установленных элементов. Первое: все существа обладают физическими, материальными качествами, которые изменяются настолько незначительно, что их можно условно считать неизменными, хотя в действительности эти материальные субстанции непрерывно изменяются.
— Но ведь предполагается, что душа переживет материальное вместилище… — Ученый потер спинку носа большим и указательным пальцами.
— Не перебивай меня! Второе — это иллюзия неизменности человеческих эмоций. В то время как на самом деле — и на это указывав даже древний литератор Шекспир — чувства то прибывают, то идут на ущерб, они изменчивы и непостоянны, как луна. Они подвержены постоянным изменениям, хотя не подлежит сомнению, что эти перемены, как и изменения, происходящие с луной, подчиняются определенным физическим законам.
— Эй, погоди! Ты тут кое-что говорил, чуть раньше… Ты что, знал о теории вселенной еще тогда, в свои Темные Века?
— Я вывел ее логически, на основании тех новых сведений, которые ты мне дал.
Ученый удивленно заморгал — заявление Вольтера его явно потрясло.
Вольтер постарался успокоиться, справиться со своей обычной раздражительностью. Любая аудитория — даже этот человек, который его все время перебивает, — все равно лучше, чем ничего. Придется позволить ему поучаствовать в действе, раз уж так хочется…
— Третье — восприятие! Чувства, реализуемые посредством органов чувств, при внимательном рассмотрении в конце концов также оказываются процессами, изменчивыми и непостоянными.
— Но душа…
— Четвертое! — Вольтер решил не обращать внимания на глупые, бессмысленные замечания ученого. — У каждого есть свои особые привычки, выработанные за многие годы жизни. Но и привычки эти — на первый взгляд, постоянные — при ближайшем рассмотрении оказываются иными. Несмотря на то что повторяемые действия кажутся одинаковыми и неизменными, в них все равно нет ничего постоянного.
— Теория вселенной — вот на что ты опирался, так? Но как тебе удалось взломать эти файлы?! Я не давал тебе…
— И наконец — феномен сознания, или непосредственно так называемой «души». Священники и дураки — возможно, это синонимы — верят, что она отделима от тех четырех явлений, которые я назвал ранее. Но сознание само по себе обладает признаками изменчивости, как и предыдущие четыре феномена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164