Торопливые волны набегали на почерневшие, отливающие лиловым блеском бока машины, окутанной паром. Слышалось шипение. Постепенно панцирь остывал. Быков потряс за плечо Ермакова, беспомощно повисшего на лямках. Но Ермаков был в сознании.
— Прошли… — слабым голосом пробормотал он. — Хорошо прошли, — повторил Ермаков. — Я рад за вас… и за себя.
Быков смущенно хмыкнул.
Весь обратный путь по равнине вдоль ручья они молчали. И, только сворачивая к кургану, на вершине которого несколько фигурок размахивали руками, приветствуя их, инженер сказал:
— Одно мне непонятно, Анатолий Борисович. Откуда здесь, в тундре, такие разрушения?
Ермаков долго не отвечал, отстегивая пряжки лямок. Затем неохотно проговорил:
— Над этим районом взорвалась ракета… фотонная ракета, только и всего.
— Я так и думал, что здесь был взрыв…
Это было все, что мог сказать изумленный и потрясенный Быков.
В конце позднего обеда (с рюмочкой коньяку по случаю удачно проведенного пробега) Краюхин попросил внимания и объявил:
— Ермаков и Быков на неделю переводятся на санаторный режим. Никакой работы. Приключенческие романы, прогулки и сон. Остальным готовиться к приему «Хиуса». Получено сообщение, что машина стартовала от «Циолковского» и будет у нас через пять-шесть дней.
«ХИУС» ВОЗВРАЩАЕТСЯ
Быкову приснилось, что Ермаков поставил «Мальчика» в ангар. Транспортер был раскален докрасна, и ангар пылал холодным багровым пламенем. Быков сорвал со стены огнетушитель, но Ермаков рассмеялся, потряс его за плечо и закричал в самое ухо, почему-то обращаясь на «ты»:
— Проснись, Алексей! Проснись, говорят тебе!
Тут Быков заметил, что на Ермакове блестящий хлорвиниловый плащ и что это вообще не Ермаков, а Дауге. Быков сел на кровати и протер глаза:
— В чем дело?
— «Хиус» на подходе. Пойдем встречать, Алексей.
Часы показывали около двух ночи. Небо было плотно забито тяжелыми черно-серыми тучами, только на севере тускло светились мутные розоватые полосы. Лил дождь.
— Кто еще встречает?
— Все наши. И в придачу — половина города.
Быков подошел к окну. По улице торопливо шли и бежали люди; позвякивая, солидно прополз трактор, таща за собой странного вида громоздкое сооружение на огромных колесах. Его обогнало несколько автомобилей. Внизу хлопнула дверь, кто-то сердито крикнул:
— Почему до сих пор не вызвали?
Ермаков и остальные межпланетники уже ждали в вестибюле. У выхода стоял Краюхин, возвышаясь над группой инженеров в плащах и мокрых кожаных куртках. Сухим, жестким голосом, словно вбивая гвозди, он говорил:
— Город существует для того, чтобы снаряжать, принимать и отправлять корабли. Вы об этом забыли. Думаю, придется освежить вашу память. Но это потом. Сейчас — немедленно разыскать все машины — раз. Отправить людей на станцию — два. — Он повернулся к коренастому бородачу. — За станцию вы мне головой ответите!
— Постараемся справиться, — прогудел бородач.
— Все средства дезактивации и противопожарной безопасности…
— В порядке, Николай Захарович, все в готовности номер один.
— Хорошо. Я буду где-нибудь в капонирах или там поблизости. Да… — Краюхин ткнул пальцем в грудь молодого человека в хлорвиниловом капюшоне. — О всех радиограммах с корабля немедленно докладывай.
— Слушаюсь, Николай Захарович.
— Можете идти… А вы, Зайченко, — теперь он говорил небрежно и как будто нехотя, — отправляйтесь под арест. И, если произойдет несчастье, пойдете под суд, так.
Тот, кого звали Зайченко, прижал руки к груди:
— Николай Захарович!
— Я сказал!..
— Да позвольте мне хоть сейчас на станцию, хоть на часок! — умоляюще проговорил Зайченко. — Ну, я виноват… ну, суд… Но сейчас-то никто лучше меня не справится!
Краюхин подумал.
— Так. Хорошо… Поезжайте на станцию. Под арест пойдете после прибытия корабля.
— Есть!
— Все? — Он оглянулся на межпланетников. — Пошли, товарищи.
На улице было мокро и зябко. Машина нетерпеливо пофыркивала у подъезда. Межпланетники расселись, и она помчалась в обгон длинной вереницы полугусеничных грузовиков с кузовами, обтянутыми брезентом. Быков спросил вполголоса:
— Что случилось? Что это за станция, о которой говорил Краюхин?
— Радиомаяк точного наведения… — Дауге покосился на спину Краюхина. — Когда межпланетный корабль подлетает к Земле, пилот ориентируется на три основных, базовых маяка. Один из них здесь, в городе, два других расположены по углам полигона на океанском берегу. Но это довольно грубые ориентиры, и корабль может сесть либо на город, либо в океан, либо еще где-нибудь в стороне. Так вот, для точного наведения корабля на место посадки применяется этот самый радиомаяк. Зайченко — его начальник.
— Что же произошло?
— Вчера вечером во время пробного запуска там сгорел какой-то важный агрегат — не то трансформатор, не то еще что-то в этом роде. Выяснилось, что резервное оборудование не получено станцией, затерялось где-то на складах. Крупный скандал! В самый ответственный момент станция не работает. Остается надеяться только на искусство Ляхова.
— Кто это?
— Пилот «Хиуса».
— А если…
— В лучшем случае сядет в тундре, километров за двести отсюда. Это не беда. С таким расчетом полигон и строился. Может сесть в море. Но если он повиснет над городом…
— Не повиснет! — уверенно сказал Крутиков. — Не пугай, Григорий Иоганнович. Ляхов не новичок — увидит, что сигналов точной наводки нет, и станет забирать к северу. А вообще-то скандал, конечно…
— Сегодня всю ночь на станции работали, старались исправить. Может быть, еще исправят? — Дауге снова поглядел в спину Краюхина.
— Для Ляхова это не имеет значения, — сказал вдруг Богдан Спицын. — Ляхов посадит корабль точно в центр полигона на одних базовых маяках.
— Будто? — прищурился Крутиков.
— Ляхов сядет точно в центре полигона, — повторил Спицын и сжал губы, показывая, что дальнейший спор на эту тему считает излишним.
Юрковский, кашлянув, сказал:
— Зайчика жалко. По-настоящему, наказать нужно бы не его, а кое-кого повыше.
— Все получат! — проворчал Краюхин, не оборачиваясь. — Никого не обделим. Но Зайченко получит первым.
— Начальник полигона…
— Я сказал, — Краюхин наконец повернулся и посмотрел на Юрковского, — получат все… в части и пропорции, их касающейся, так. Но вы, должно быть, забыли, Владимир Сергеевич, что Зайченко был н а д ов е р и и.
Это, по-видимому, был веский аргумент, потому что Юрковский и не пытался возражать. Больше никто не произнес ни слова.
Машина свернула и промчалась по обширному бетонированному полю у стартовых установок. Справа потянулись прилепившиеся к подножию холмов низкие широкие сооружения без передних стен, над ними торчали сетчатые мачты высоковольтной линии, уходящей за холмы, и какие-то серые куполообразные башни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83