— На это ты вполне способен. В тебе до сих пор жива эта армейская шиза. Риск для тебя — необходимая приправа дня, а Европа — как раз то место, где можно этот риск найти. Ты сильный и жестокий, на неприятности отвечаешь еще большими неприятностями и ловишь от всего этого настоящий кайф. Убить для тебя и раньше ничего не значило, а к концу войны так и вовсе стало делом обычным, как в туалет сходить.
— Ты так считаешь? — спросил я.
— Пока только предполагаю, но хочу узнать, так ли это.
— Надеюсь, ответы тебе понравятся.
В прищуренных глазах Ала снова появилось то странное выражение, взгляд стал тяжелым, проникающим насквозь.
— Ты был связан с черным рынком?
— Да.
— И с распространением наркотиков, тоже?
Я кивнул.
— Приходилось убивать после войны?
— Не часто, — сказал я.
Он отвел взгляд и пробормотал:
— Зря я спрашивал.
Я поднялся, надел плащ, шляпу, вытянул из пачки последнюю сигарету и прикурил.
— Чем собираешься заняться, Дог?
— Хочу прокатиться в свой родной город. Простая деловая поездка, как и все остальные.
— Будь осторожен. От тебя след — как от танка.
Я пошел к двери, открыл ее и обернулся на пороге. Ал невесело помахал мне рукой.
— Ты не задал еще один вопрос, старина. Ответ тебе бы понравился.
Глава 15
В Линтон я отправился глубокой ночью, чтобы было легче вычислить хвост и избавиться от него, в случае если таковой появится в поле зрения. По пути пришлось дважды менять машины, двигаясь по заранее разработанному маршруту, отмеченному на карте. Еще до первой развилки мне показалось, что кто-то все-таки сумел прицепиться ко мне, но когда я съехал с главной дороги, следующая за мной машина проехала мимо, огни ее скрылись из вида и больше не появлялись.
Постепенно небо посерело, забрезжил рассвет, и впереди показались неясные очертания домов. Я заехал в закусочную на самой окраине города, зашел внутрь и заказал себе завтрак. Город еще не проснулся, движения на дороге почти не было, и я занял место у стойки рядом с водителем грузовика.
Где-то там, в большом городе, Хобис и Чоппер занимались тем, что я им поручил, двое других парней оберегали покой Шарон и Ли, все маленькие колесики заработали, закрутились, да и сам я был взвинчен до предела, так что кусок еле лез мне в горло.
Я был снова в игре. Бог свидетель, я вовсе не хотел, чтобы все так вышло. Они вполне могли бы отстать от меня, и тогда вся эта зловонная смесь осталась бы нетронутой и не стала бы так вонять. Теперь же она была готова взорваться. А взрыв — это дело такое... он уносит с собой все: и хорошее, и плохое, и нейтральное. После него остаются одни руины, пока кто-нибудь не засыплет это болото камнями, не отстроится заново, но в конце концов снова начнется брожение, и опять прогремит взрыв. Двадцать лет вокруг меня рвались бомбы, рушились дома, гремел гром выстрелов, и я до смерти устал от этого. Эта была та усталость, от которой ломит кости, и тебе хочется забиться в какое-нибудь тихое местечко и сидеть, сидеть, сидеть там вечно.
Дом. У меня его никогда не было. Одно время мне казалось, что он у меня есть, потом мне захотелось вернуться туда, но стоило приехать, как стало понятно — его и не было никогда. Я играл сам с собой в детские игры, а копеечное наследство — это всего лишь повод, обратный билет домой.
Но оказалось, что талон мой давно пробит.
А маршрут, идущий мимо дома, оказался совсем в другую сторону.
Я полез за сигаретами и вместе с пачкой вытащил записку, которую Ли оставил на моем туалетном столике. Тогда мне было некогда, и я, не читая, запихнул ее в карман, а потом забыл. Я развернул бумажку и расправил ее на столе.
Записка оказалась совсем коротенькой. Наверху Ли нацарапал: «Швейцар передал мне это». Остальная часть состояла из двух слов и трех цифр, тщательно выведенных карандашом: «Дог. Феррис. 655». Буквы были странными, с завитушками. Просто бессмыслица какая-то. Пришлось перевернуть бумажку, но обратная сторона была девственно чиста, и я еще раз оглядел послание. Бумага дешевая, но с водяными знаками, похоже, нижняя часть листочка, вырванного из блокнота, которые можно найти в любом отеле. Было во всем этом что-то неуловимо знакомое, но я никак не мог вспомнить, что именно или хотя бы, с чем все это связано.
И все же кому-то стало известно мое местонахождение. Ведь кто-то оставил для меня это чертово послание и, несомненно, надеялся, что мне удастся понять, о чем идет речь. Будь оно от моих старых знакомых, они не стали бы играть в прятки, использовали бы простой шифр, и дело с концом. Из всех блистательных фигур, с которыми я познакомился с того времени, как сошел с борта самолета, не было ни одного, кто мог бы оставить послание такого рода. Охотники на мою жизнь, само собой, тоже отпадают: такие люди не пишут записок. Они просто идут по следу и сами выбирают время и место убийства.
Я смотрел на послание, пока в моем мозгу не отпечаталась каждая его буковка и циферка, каждая незначительная деталь, потом поднес к листочку горящую спичку, поджег и кинул в пепельницу. Парень за стойкой бросил на меня любопытный взгляд, пожал плечами и отвернулся. Водитель грузовика допил кофе, заплатил по счету и вышел. Над горизонтом появился солнечный диск, Линтон пробуждался ото сна, начинался новый рабочий день. Я попросил счет, протянул кассиру пятерку, взял сдачу и направился к выходу.
На пересечении Берган и Хай-стрит машины заполонили обе стороны дороги, и люди в рабочей одежде небольшими группками по двое, по трое входили в заведение Тода. Я припарковался в самом конце длинной вереницы автомобилей, перешел на другую сторону и направился к хозяину. Двое мужчин лет пятидесяти проявили к моей персоне чрезвычайный интерес.
— Ты от профсоюза? — спросил один.
— Не-а. Я простой посетитель. Жил здесь когда-то.
— Вернулся устраиваться на работу?
Я улыбнулся и покачал головой:
— У меня уже есть. Знаком с Тодом, вот и все дела. А что происходит?
— "Баррин" набирает людей, — поведал один из парней и весело подмигнул мне из-под очков. — Рабочей силы-то не хватает. Им бы пригодился кто-нибудь помоложе, такие, как ты, например.
— Ты мне льстишь, друг, я тоже далеко не мальчик.
— Но до нас тебе еще далеко, сынок, ох как далеко!
Тод был не в духе, и в раздражении поставил за стойку бара трех девиц. Еще две сбились с ног, разнося кофе по столикам в соседнем зале, где народ гудел, словно пчелы в улье, а сам Тод пережидал наплыв, притулившись с кружкой пива за столиком у стены. Одним ухом старик прилип к включенному радио. При виде меня брови его удивленно поползли вверх, и он указал на соседний стул:
— Привет, малыш. Мне стоило бы сразу догадаться, что что-то обязательно произойдет. Ты прямо как твой папаша, где он — там буча.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105