У
крыльца стояла покосившаяся скамейка, а рядом с настежь распахнутой дверью
- колченогий стул. Передние его ножки были длиннее задних, и всякий, кому
вздумалось бы на него усесться, рисковал сломать себе шею. Посреди двора
валялось на боку ведро; легкий ветерок забавлялся с ним, перекатывая его
из стороны в сторону. Еще во дворе был деревянный чурбан, на котором,
по-видимому, кололи дрова: его поверхность была испещрена оставленными
топором отметинами. На стене дома висела на двух крючках или гвоздях
поперечная пила. Под ней приткнулась к стене мотыга.
Подойди к чурбану, мы почувствовали запах - сладковатый, страшный
запах, брошенный нам в лицо порывом ветра или случайным завихрением
воздуха. Мы отступили, и запах стал слабее, а потом исчез так же внезапно,
как и появился. Однако какой-то своей частью он словно приклеился к нам,
словно проник в поры нашей кожи.
- В доме, - проговорила Синтия, - в доме кто-то есть.
Я кивнул. Я знал наверняка, какое ужасное зрелище нас ожидает.
- Оставайся здесь, - сказал я. Впервые она не возразила. Она была
рада остаться снаружи.
Я был у двери, когда запах снова обрушился на меня. Прикрыв руками
нос и рот, чтобы хоть как-то защититься от зловония, я перешагнул порог.
Внутри дома было темно. Я остановился у двери, давая глазам
привыкнуть к темноте и борясь с приступами рвоты. Колени у меня
подгибались; запах как будто лишил меня всех и всяческих сил. Но я
держался. Мне надо было узнать, почему в доме так омерзительно воняет.
Я догадывался почему, но хотел увериться в своем предположении; и
потом, бедняга, который лежит где-то в темной комнате, вправе рассчитывать
на сострадание соплеменника даже в подобных условиях.
Я начал различать очертания предметов. Рядом с грубым очагом из
местного камня стоял самодельный хромоногий стол с двумя кастрюлями и
сковородой с длинной ручкой. Посреди комнаты валялся перевернутый стул. В
углу виднелась куча тряпья; на стене висела одежда.
Еще в комнате была кровать. И на кровати кто-то лежал.
Я заставил себя приблизиться к кровати. Два глаза уставились на меня
из черной, расползшейся массы. Но что-то было не так; я заметил нечто
ужаснее омерзительного зловония, нечто отвратительнее черной разбухшей
плоти.
На подушке покоились две головы. Не одна, а две!
Я принудил себя нагнуться над постелью и удостовериться в увиденном -
в том, что обе головы принадлежат одному существу и сидят на одной шее.
Отшатнувшись, я согнулся пополам, и меня вырвало. Я побрел было к
двери, но краем глаза углядел хромоногий стол с кухонной утварью. Пытаясь
схватить кастрюли и сковородку, я налетел на стол и перевернул его. Сжимая
в одной руке сковородку, а в другой кастрюли, я вывалился на улицу.
Голени мои подломились, и я плюхнулся на землю. Лицо мое было словно
заляпано грязью. Я провел по нему рукой, но ощущение не исчезло. Меня
будто всего облили грязью с ног до головы.
- Где ты раздобыл кастрюли? - спросила Синтия.
Что за идиотский вопрос! Интересно, где я мог их раздобыть?
- Есть, где их вымыть? - сказал я. - Колодец или что-нибудь в этом
роде.
- В саду протекает ручей. Быть может, найдется и родник.
Я остался сидеть. Тронув рукой подбородок, я стер с него рвоту и
вытер руку о траву.
- Флетч!
- Да?
- Там мертвец?
- Мертвец, - подтвердил я. - И умер он давным-давно.
- Что мы будем делать?
- В смысле?
- Ну, надо, наверное, похоронить его...
Я покачал головой.
- Не здесь и не сейчас. И вообще, с какой стати? Он от нас этого не
ждет.
- Что с ним случилось? Ты не смог определить?
- Нет, - ответил я коротко.
Она смотрела, как я неуверенно поднимаюсь на ноги.
- Пошли мыть кастрюли, - сказал я. - И сам заодно умоюсь. Потом
нарвем в саду овощей...
- Что-то тут не так, - проговорила Синтия. - Мертвец мертвецом, но
что-то тут не так.
- Помнишь, ты хотела узнать, в какое время мы попали? Кажется, я
знаю.
- Мертвец натолкнул тебя на мысль?
- Он урод, - буркнул я. - Мутант. У него две головы.
- Но при чем...
- Это означает, что нас забросило в прошлое на несколько тысячелетий.
Впрочем, нам следовало догадаться раньше. Низкорослые деревца. Трава
желтого цвета. Земля только-только начала отходить от войны. Мутанты вроде
двухголового урода там, в доме, были обречены. В послевоенные годы таких,
как он, должно быть, было много. Физические мутанты. Через
тысячелетие-другое они вымрут, Однако один из них уже умер.
- Ты ошибаешься, Флетч.
- Хотелось бы надеяться, - сказал я, - но абсолютно уверен, что нет.
Не знаю: то ли я случайно взглянул на склон холма, то ли меня
насторожило едва заметное движение; но бросив взгляд на холм, я заметил
некий предмет конусообразной формы, который быстро перемещался вернее
будет сказать, плыл - вдоль гребня. В следующее мгновение он пропал из
вида, но я узнал его.
Ошибки быть не могло.
- Ты видела его, Синтия?
- Нет, - ответила она. - Там никого не было.
- Там был Душелюб.
- Не может быть! - воскликнула она. - Ты же сам утверждал, что мы в
далеком прошлом. Хотя...
- Вот то-то и оно, - сказал я.
- По-твоему, мы думаем об одном и том же?
- Я не удивлюсь, если окажется, что это так. Должно быть, Душелюб и
есть твой бессмертный человек.
- Но в письме говорится про Огайо...
- Я помню. Но послушай. Когда твой предок писал письмо, он находился
в весьма почтенном возрасте, правильно? Он полагался на память, а она -
штука капризная. Где-то он услышал про Огайо; вполне возможно, старик, что
рассказывал ему обо всем, упомянул Огайо, но не как ту реку, на которой
произошла его встреча с анахронианином, а просто как реку в окрестностях.
Естественно, с годами ему начало казаться, что все случилось именно на
Огайо.
Синтия шумно вздохнула. Глаза ее горели.
- Подходит, - проговорила она. - Подходит! Вот река, вот холмы.
Значит, мы стоим на том самом месте!
- Но если он ошибался насчет Огайо, - охладил я ее пыл, - то клад
могли спрятать где угодно. Рек и холмов на Земле не перечесть. Тебя это не
обескураживает?
- Однако он называет анахронианина человеком.
- Вовсе нет. Он говорит, что тот выглядел, как человек, но в нем было
что то нечеловеческое. Таково было первое впечатление. А потом твой предок
и думать забыл про свои ощущения.
- Ты полагаешь?..
- Да.
- Если ты видел в самом деле Душелюба, почему он убежал? Неужели он
не узнал нас? Ой, что я говорю! Конечно, нет, - мы же еще не встретились!
Наше знакомство состоится через много-много лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
крыльца стояла покосившаяся скамейка, а рядом с настежь распахнутой дверью
- колченогий стул. Передние его ножки были длиннее задних, и всякий, кому
вздумалось бы на него усесться, рисковал сломать себе шею. Посреди двора
валялось на боку ведро; легкий ветерок забавлялся с ним, перекатывая его
из стороны в сторону. Еще во дворе был деревянный чурбан, на котором,
по-видимому, кололи дрова: его поверхность была испещрена оставленными
топором отметинами. На стене дома висела на двух крючках или гвоздях
поперечная пила. Под ней приткнулась к стене мотыга.
Подойди к чурбану, мы почувствовали запах - сладковатый, страшный
запах, брошенный нам в лицо порывом ветра или случайным завихрением
воздуха. Мы отступили, и запах стал слабее, а потом исчез так же внезапно,
как и появился. Однако какой-то своей частью он словно приклеился к нам,
словно проник в поры нашей кожи.
- В доме, - проговорила Синтия, - в доме кто-то есть.
Я кивнул. Я знал наверняка, какое ужасное зрелище нас ожидает.
- Оставайся здесь, - сказал я. Впервые она не возразила. Она была
рада остаться снаружи.
Я был у двери, когда запах снова обрушился на меня. Прикрыв руками
нос и рот, чтобы хоть как-то защититься от зловония, я перешагнул порог.
Внутри дома было темно. Я остановился у двери, давая глазам
привыкнуть к темноте и борясь с приступами рвоты. Колени у меня
подгибались; запах как будто лишил меня всех и всяческих сил. Но я
держался. Мне надо было узнать, почему в доме так омерзительно воняет.
Я догадывался почему, но хотел увериться в своем предположении; и
потом, бедняга, который лежит где-то в темной комнате, вправе рассчитывать
на сострадание соплеменника даже в подобных условиях.
Я начал различать очертания предметов. Рядом с грубым очагом из
местного камня стоял самодельный хромоногий стол с двумя кастрюлями и
сковородой с длинной ручкой. Посреди комнаты валялся перевернутый стул. В
углу виднелась куча тряпья; на стене висела одежда.
Еще в комнате была кровать. И на кровати кто-то лежал.
Я заставил себя приблизиться к кровати. Два глаза уставились на меня
из черной, расползшейся массы. Но что-то было не так; я заметил нечто
ужаснее омерзительного зловония, нечто отвратительнее черной разбухшей
плоти.
На подушке покоились две головы. Не одна, а две!
Я принудил себя нагнуться над постелью и удостовериться в увиденном -
в том, что обе головы принадлежат одному существу и сидят на одной шее.
Отшатнувшись, я согнулся пополам, и меня вырвало. Я побрел было к
двери, но краем глаза углядел хромоногий стол с кухонной утварью. Пытаясь
схватить кастрюли и сковородку, я налетел на стол и перевернул его. Сжимая
в одной руке сковородку, а в другой кастрюли, я вывалился на улицу.
Голени мои подломились, и я плюхнулся на землю. Лицо мое было словно
заляпано грязью. Я провел по нему рукой, но ощущение не исчезло. Меня
будто всего облили грязью с ног до головы.
- Где ты раздобыл кастрюли? - спросила Синтия.
Что за идиотский вопрос! Интересно, где я мог их раздобыть?
- Есть, где их вымыть? - сказал я. - Колодец или что-нибудь в этом
роде.
- В саду протекает ручей. Быть может, найдется и родник.
Я остался сидеть. Тронув рукой подбородок, я стер с него рвоту и
вытер руку о траву.
- Флетч!
- Да?
- Там мертвец?
- Мертвец, - подтвердил я. - И умер он давным-давно.
- Что мы будем делать?
- В смысле?
- Ну, надо, наверное, похоронить его...
Я покачал головой.
- Не здесь и не сейчас. И вообще, с какой стати? Он от нас этого не
ждет.
- Что с ним случилось? Ты не смог определить?
- Нет, - ответил я коротко.
Она смотрела, как я неуверенно поднимаюсь на ноги.
- Пошли мыть кастрюли, - сказал я. - И сам заодно умоюсь. Потом
нарвем в саду овощей...
- Что-то тут не так, - проговорила Синтия. - Мертвец мертвецом, но
что-то тут не так.
- Помнишь, ты хотела узнать, в какое время мы попали? Кажется, я
знаю.
- Мертвец натолкнул тебя на мысль?
- Он урод, - буркнул я. - Мутант. У него две головы.
- Но при чем...
- Это означает, что нас забросило в прошлое на несколько тысячелетий.
Впрочем, нам следовало догадаться раньше. Низкорослые деревца. Трава
желтого цвета. Земля только-только начала отходить от войны. Мутанты вроде
двухголового урода там, в доме, были обречены. В послевоенные годы таких,
как он, должно быть, было много. Физические мутанты. Через
тысячелетие-другое они вымрут, Однако один из них уже умер.
- Ты ошибаешься, Флетч.
- Хотелось бы надеяться, - сказал я, - но абсолютно уверен, что нет.
Не знаю: то ли я случайно взглянул на склон холма, то ли меня
насторожило едва заметное движение; но бросив взгляд на холм, я заметил
некий предмет конусообразной формы, который быстро перемещался вернее
будет сказать, плыл - вдоль гребня. В следующее мгновение он пропал из
вида, но я узнал его.
Ошибки быть не могло.
- Ты видела его, Синтия?
- Нет, - ответила она. - Там никого не было.
- Там был Душелюб.
- Не может быть! - воскликнула она. - Ты же сам утверждал, что мы в
далеком прошлом. Хотя...
- Вот то-то и оно, - сказал я.
- По-твоему, мы думаем об одном и том же?
- Я не удивлюсь, если окажется, что это так. Должно быть, Душелюб и
есть твой бессмертный человек.
- Но в письме говорится про Огайо...
- Я помню. Но послушай. Когда твой предок писал письмо, он находился
в весьма почтенном возрасте, правильно? Он полагался на память, а она -
штука капризная. Где-то он услышал про Огайо; вполне возможно, старик, что
рассказывал ему обо всем, упомянул Огайо, но не как ту реку, на которой
произошла его встреча с анахронианином, а просто как реку в окрестностях.
Естественно, с годами ему начало казаться, что все случилось именно на
Огайо.
Синтия шумно вздохнула. Глаза ее горели.
- Подходит, - проговорила она. - Подходит! Вот река, вот холмы.
Значит, мы стоим на том самом месте!
- Но если он ошибался насчет Огайо, - охладил я ее пыл, - то клад
могли спрятать где угодно. Рек и холмов на Земле не перечесть. Тебя это не
обескураживает?
- Однако он называет анахронианина человеком.
- Вовсе нет. Он говорит, что тот выглядел, как человек, но в нем было
что то нечеловеческое. Таково было первое впечатление. А потом твой предок
и думать забыл про свои ощущения.
- Ты полагаешь?..
- Да.
- Если ты видел в самом деле Душелюба, почему он убежал? Неужели он
не узнал нас? Ой, что я говорю! Конечно, нет, - мы же еще не встретились!
Наше знакомство состоится через много-много лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45