Кстати, я могла бы осмотреть вас. Определим, сколько недель, это помо­жет лучше ориентироваться потом.
– Спасибо, доктор. Я бы чувствовала себя гораздо спокойнее.
– Тогда так и поступим. Кто ваш акушер-гинеколог?
– Я рожала Янси в клинике на материке. И во время бере­менности мне все время приходилось ездить туда. Поверить не могу, что у нас теперь появился семейный врач!
– Буду очень рада, если мне удастся облегчить вашу жизнь. А пока идите домой, и отдохните немного. Вам обоим необходим отдых.
К часу дня Керби диагностировала еще два случая ветрянки, воспаление мочевого пузыря и наложила шину на сломанный палец. Такова жизнь врача общего профиля, думала она, вытас­кивая из холодильника баночку с ореховой пастой.
До следующего пациента оставалось тридцать минут, и Кер­би надеялась провести их, сидя и набивая рот вкусной едой. Ей с трудом удалось сдержать стон, когда, разбивая ее надежды, раздался стук в дверь.
На пороге стоял незнакомец. Она уже знала каждое лицо на острове, но этого человека не видела никогда. Керби сразу отне­сла его к «дикой» разновидности любителей солнца и моря, ко­торые обычно на несколько дней останавливаются в кемпинге.
Смуглое лицо, выгоревшие волосы до плеч. Обтрепанные, обрезанные выше колен джинсы, застиранная футболка, доро­гие солнечные очки с очень темными стеклами.
Лет двадцать семь – двадцать восемь, решила Керби. До­вольно привлекательный. Она отложила сандвич и радушно улыбнулась в ответ на его нерешительную улыбку.
– Извините, – он наклонил голову. – Я не ошибся? Мне сказали, что здесь есть врач.
– Я доктор Фитцсиммонс. Чем могу быть полезна?
– Я не записан на прием. – Он взглянул на ее сандвич. – Если вы заняты, я подожду.
– А что с вами?
– Да вот… – он пожал плечами и протянул руку.
Ладонь была сильно обожжена – красный шрам, лопающие­ся волдыри. Керби подошла и осторожно взяла его за руку, что­бы рассмотреть получше.
– Так глупо получилось! Кофе закипел, и я схватился авто­матически. Я живу в кемпинге. Когда я спросил парня в конто­ре, где можно найти мазь или еще что-нибудь, он сказал мне о вас.
– Идемте в другую комнату. Я продезинфицирую и перевяжу.
– Я отвлек вас от ленча.
– Ленч никуда не убежит, – сказала она, ведя его в смотро­вую. – Итак, вы отдыхаете в кемпинге?
– Да. Собирался на коралловый риф поработать. Я художник.
– Правда?
Он сел на указанный ею стул и угрюмо уставился на свою ла­донь.
– Думаю, теперь придется отложить работу на пару недель.
– Если только вы не умеете рисовать левой, – улыбнулась Керби, надевая резиновые перчатки.
– Ну, все равно я собирался поболтаться здесь. Отличное местечко! – Он шумно втянул воздух, когда Керби начала очи­щать рану. – Чертовски больно.
– Неудивительно. Я бы прописала вам аспирин и кухонную рукавичку.
Он сдавленно хихикнул и сжал зубы от боли.
– Думаю, мне повезло, что здесь есть врач. Такой ожог может инфицироваться, не правда ли?
– Мы проследим, чтобы ничего подобного не случилось. А что вы рисуете?
– Все, что понравится, – он улыбнулся, глядя на нее с не­скрываемым удовольствием. – Может, попозируете мне?
Она засмеялась и повернулась на вращающемся стуле, чтобы достать из ящика мазь.
– Вряд ли, но спасибо за предложение.
– У вас потрясающее лицо! У меня отлично получаются кра­сивые женщины.
Керби подняла голову. Его глаза скрывались за стеклами очков, но улыбка была широкой, дружелюбной. И все-таки ей вдруг стало не по себе. Что-то неприятное таилось в уголках его губ. Она вспомнила, что она не только врач, но и женщина. И сейчас находится наедине с незнакомым мужчиной, который наблюдает за ней как-то слишком пристально.
– Не сомневаюсь. Но я – единственный врач на этом остро­ве и потому очень занята.
Керби снова опустила голову и стала накладывать мазь.
Глупо! – сказала она себе. Нелепо. У человека ожог второй степени, ничего удивительного, если он напряжен. Кроме того, это художник. Естественно, что он за ней наблюдает.
– Если передумаете – приходите. Я пока еще Поживу здесь. Господи, теперь гораздо лучше, – он с облегчением вздохнул, и она почувствовала, как расслабляется его рука.
Керби тоже вздохнула с облегчением и улыбнулась ему.
– Для этого я и работаю. Не мочите повязку. Можете надеть на руку пластиковый пакет, когда будете принимать душ. И на вашем месте я бы не стала плавать как минимум неделю. Повяз­ку надо менять ежедневно. Если некому помочь вам, приходите ко мне.
– Большое спасибо. У вас хорошие руки, док, – добавил он, глядя, как она бинтует его ладонь.
– Все так говорят.
– Нет… я не имел в виду вашу профессию. У вас аристокра­тические руки. Руки ангела! – сказал он с улыбкой. – Я бы с удовольствием нарисовал их.
– Посмотрим, когда вы снова сможете держать карандаш. – Она встала, вновь почувствовав непонятную тревогу. В тоне его голоса и улыбке было что-то такое… Керби затруднялась это оп­ределить. – Я дам вам тюбик с мазью. И загляните ко мне через два дня, если еще не уедете.
– Хорошо. Сколько я вам должен?
– У вас есть страховка?
– Нет.
– Тогда двадцать пять – за визит и десять – за медикаменты.
– Что ж, вполне умеренно. – Он поднялся, левой рукой вынул из заднего кармана бумажник и пальцами забинтованной руки осторожно достал банкноты. – Некоторое время будет не очень удобно.
– Если вам понадобится помощь, в кемпинге помогут. Это вообще очень дружелюбный остров.
– Я уже заметил.
– Я дам вам рецепт.
– Нет, спасибо. – Он переступил с ноги на ногу, и Керби опять показалось, что он слишком пристально смотрит на нее. – Послушайте, если окажетесь рядом, может, все-таки заглянете ко мне? Посмотрели бы мои работы, или мы могли бы…
– Керби! Ты здесь?
Облегчение нахлынуло на нее теплой волной – такое силь­ное, такое стремительное, что у нее чуть не закружилась голова.
– Брайан! Я как раз заканчиваю с пациентом. Ни в коем слу­чае не мочите повязку, – быстро сказала она, стягивая перчат­ки. – И не экономьте мазь.
– Как прикажете, док. – Он вышел из смотровой и удивленно поднял брови, увидев посреди кухни мужчину с окровавлен­ной тряпкой на левой руке. – Похоже, у вас тут еще одна про­блема.
– Отличное зрение, – сухо сказал Брайан, но тут заметил забинтованную ладонь незнакомца. – Похоже, я не единственный.
– Тяжелый день для дока.
– У дока сегодня не было и пяти минут… – начала Керби, входя. – Брайан, что ты сотворил с собой, черт побери?! – в ужасе воскликнула она, бросаясь к нему.
Как только она размотала тряпку, из глубокой раны на руке хлынула кровь.
– Не пойму, как это могло случиться. Я ведь режу мясо каж­дый день, и вдруг нож соскочил… О, я весь твой пол залил кровью!
– Успокойся. – Сердце ее вернулось на место, когда она ос­мотрела длинный порез на тыльной стороне ладони.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119