но тут же поднимались и с прежним ожесточением вступали в бой.
Наше внимание было особенно сосредоточено на двух оленях, более крупных и более старых, чем другие, об этом можно было судить по виду их рогов. Другие олени, по-видимому, не решались вступить с ними в бой; поэтому они отделились и сражались отдельно. Несколько раз ударив друг друга, они разошлись на расстояние ярдов в двадцать. Вытянув шеи вперед, они со страшной силой бросились друг на друга. Столкновение вызвало жуткий грохот, и мы с Генрихом подумали, что рога сломались, но мы ошиблись. Олени сражались несколько минут, затем, словно по молчаливому согласию, остановились друг против друга, чтобы отдышаться. Потом они снова вступили в бой, снова остановились, соприкасаясь лбами. Они сражались совсем не так, как другие.
Между тем, более молодые олени стали приближаться к нам, и мы приготовились. Вскоре они подошли на расстояние ружейного выстрела. Мы одновременно выстрелили. Один олень повалился на землю, а остальные поскакали прочь с неимоверной быстротой.
Мы с Генрихом подбежали к животному и, полагая, что оно только ранено, сняли намордники с собак. Мы остановились, чтобы осмотреть оленя. Каково же было наше удивление, когда мы увидели, что два старых оленя все еще находятся на лужайке и продолжают сражаться с прежней жестокостью!
Первым нашим движением было приготовить ружья, но собаки были уже отпущены и вместо того, чтобы преследовать раненого, как мы полагали, оленя, бросились на двух дерущихся и сразу вцепились им в бока. Мы побежали в ту сторону и, к величайшему нашему изумлению, увидели, что старые олени, вместо того, чтобы отделиться друг от друга, продолжали оставаться в боевом положении, как будто ожесточенный бой сделал их совершенно безразличными ко всякой другой опасности. Когда мы подошли ближе, то поняли истинную причину этого странного явления: рога оленей так сплелись, что они не могли отделиться друг от друга. Теперь олени стояли, сознавая весь ужас своего положения, с опущенными мордами, как будто они стыдились своего неосмотрительного поведения.
Известно, что рога оленей очень гибки; из-за страшного напряжения они еще больше изогнулись и образовали очень запутанную и сложную петлю. Я послал Генриха за Куджо и поручил им приехать сюда на телеге, чтобы увезти потом убитого оленя, да кстати не забыть захватить с собой пилу и веревки для наших пленников.
Во время отсутствия Генриха я начал снимать шкуру с убитого оленя, предоставив его живых товарищей самим себе. Они, по-видимому, были совсем удручены своей судьбой, которая, без сомнения, была бы еще хуже, если бы мы не пришли им на помощь. Без сомнения, они стали бы добычей волков или других хищных зверей; а если бы даже плотоядные животные их и не нашли, то они неизбежно околели бы от голода и жажды.
Генрих и Куджо приехали со всеми необходимыми принадлежностями. Мы крепко связали оленей; потом отпилили один рог и, таким образом, отделили их друг от друга. Затем мы всех троих повалили на телегу и отправились домой.
XXXVII. Западня
Куджо построил загон для наших оленей. Он был со всех сторон окружен оградой из высоких кольев, предназначенных для того, чтобы ни одно животное не смогло перепрыгнуть через нее. Одна сторона загона выходила к озеру. Мы заперли наших пленников в этом парке и предоставили им полную свободу.
У нас было сильное желание поймать самку.
Вечером, сидя у камина, мы строили множество планов. Нам надо было убить самку, причем в тот момент, когда она будет окружена своими детенышами. Мы знали, что детеныши не оставляют лань даже тогда, когда она падает мертвой от ружейного выстрела, и тут-то их легко поймать. Конечно, это будет слишком жестоко, и моя жена и Франк запротестовали против такого плана. Однако они сами были заядлыми энтомологами и убили для своих коллекций не одно насекомое, как об этом свидетельствовали те доски, к которым они прикрепили всевозможных букашек. При наличии таких фактов им было бы трудно отстаивать свое мнение. Но мы с Генрихом наконец и сами отказались от этого плана, ведь если бы он даже и удался, нам пришлось бы слишком долго ждать, пока детеныши подрастут. Нет, нам сразу нужна была одна или две взрослые самки.
- Папа, - сказал Генрих, - может, нам устроить большую ограду, вроде нашего парка, но только с одним входом? Для этого лучше всего поставить вдоль леса два частокола, которые пересекались бы между собой под острым углом, как ножки циркуля. Войдя в эту ограду, лани очутились бы в плену. Не попробовать ли этот вариант?
- Это невозможно. Во-первых, нужно было бы работать много дней, чтобы приготовить колья. Во-вторых, у нас нет достаточного количества людей, лошадей и собак для того, чтобы загнать ланей именно в эту ограду... Но вот что... вспомни то место, где мы нашли столько следов оленей между двумя деревьями.
- Это, кажется, возле соленого пруда.
- Верно... Выроем ров между этими двумя деревьями, накроем его ветвями, травой и листьями, а там - посмотрим... Что ты на это скажешь?
- Западня? О, это мысль!
На следующее утро мы сели в телегу, захватив с собой заступ и топор, и отправились к назначенному месту. Решено было вырыть ров длиной в восемь футов; ширина его должна была равняться расстоянию между деревьями. Куджо стал копать, а я вырубал топором мешавшие ему пни. Генрих собирал ветки. Так как почва была мягкой, на всю работу потребовалось около пяти часов. В глубину наш ров имел семь футов. Этого было достаточно, чтобы попавшая в западню лань не смогла выбраться оттуда.
Мы покрыли ров ветвями, поверх которых насыпали слой сухих листьев и травы. Затем, уничтожив следы своего пребывания, мы возвратились домой.
С восходом солнца мы пошли к нашей западне. Приближаясь к ней, мы, к нашему удовольствию, заметили, что поверхность ее взрыта.
- Наверное, кое-что поймали, папа! - воскликнул Генрих, подбегая к западне.
Но каково было наше разочарование, когда мы увидели на дне ямы только скелет лани! Рога и часть кожи уцелели. Вокруг ямы виднелись следы ожесточенного боя, который происходил ночью, ветви и трава были залиты кровью. Очевидно, попавшую в западню лань сожрали волки.
Куджо, за которым я послал Генриха, прибежал со своими принадлежностями, и мы начали углублять ров до двенадцати футов. Потом выровняли стены, сделав их почти отвесными, но несколько шире в основании, чем наверху. Сделав это, накрыли западню листьями и травой.
На следующий день пришли очень рано, причем всей семьей. Всем хотелось увидеть результаты наших усилий. Куджо взял копье, Генрих и я - ружья, Франк был вооружен луком. Все опасались увидеть во рву волков.
Вскоре мы стояли на краю рва и глядели на дно. Отверстие, сделанное на поверхности, оказалось небольшим, и на дне рва было темно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Наше внимание было особенно сосредоточено на двух оленях, более крупных и более старых, чем другие, об этом можно было судить по виду их рогов. Другие олени, по-видимому, не решались вступить с ними в бой; поэтому они отделились и сражались отдельно. Несколько раз ударив друг друга, они разошлись на расстояние ярдов в двадцать. Вытянув шеи вперед, они со страшной силой бросились друг на друга. Столкновение вызвало жуткий грохот, и мы с Генрихом подумали, что рога сломались, но мы ошиблись. Олени сражались несколько минут, затем, словно по молчаливому согласию, остановились друг против друга, чтобы отдышаться. Потом они снова вступили в бой, снова остановились, соприкасаясь лбами. Они сражались совсем не так, как другие.
Между тем, более молодые олени стали приближаться к нам, и мы приготовились. Вскоре они подошли на расстояние ружейного выстрела. Мы одновременно выстрелили. Один олень повалился на землю, а остальные поскакали прочь с неимоверной быстротой.
Мы с Генрихом подбежали к животному и, полагая, что оно только ранено, сняли намордники с собак. Мы остановились, чтобы осмотреть оленя. Каково же было наше удивление, когда мы увидели, что два старых оленя все еще находятся на лужайке и продолжают сражаться с прежней жестокостью!
Первым нашим движением было приготовить ружья, но собаки были уже отпущены и вместо того, чтобы преследовать раненого, как мы полагали, оленя, бросились на двух дерущихся и сразу вцепились им в бока. Мы побежали в ту сторону и, к величайшему нашему изумлению, увидели, что старые олени, вместо того, чтобы отделиться друг от друга, продолжали оставаться в боевом положении, как будто ожесточенный бой сделал их совершенно безразличными ко всякой другой опасности. Когда мы подошли ближе, то поняли истинную причину этого странного явления: рога оленей так сплелись, что они не могли отделиться друг от друга. Теперь олени стояли, сознавая весь ужас своего положения, с опущенными мордами, как будто они стыдились своего неосмотрительного поведения.
Известно, что рога оленей очень гибки; из-за страшного напряжения они еще больше изогнулись и образовали очень запутанную и сложную петлю. Я послал Генриха за Куджо и поручил им приехать сюда на телеге, чтобы увезти потом убитого оленя, да кстати не забыть захватить с собой пилу и веревки для наших пленников.
Во время отсутствия Генриха я начал снимать шкуру с убитого оленя, предоставив его живых товарищей самим себе. Они, по-видимому, были совсем удручены своей судьбой, которая, без сомнения, была бы еще хуже, если бы мы не пришли им на помощь. Без сомнения, они стали бы добычей волков или других хищных зверей; а если бы даже плотоядные животные их и не нашли, то они неизбежно околели бы от голода и жажды.
Генрих и Куджо приехали со всеми необходимыми принадлежностями. Мы крепко связали оленей; потом отпилили один рог и, таким образом, отделили их друг от друга. Затем мы всех троих повалили на телегу и отправились домой.
XXXVII. Западня
Куджо построил загон для наших оленей. Он был со всех сторон окружен оградой из высоких кольев, предназначенных для того, чтобы ни одно животное не смогло перепрыгнуть через нее. Одна сторона загона выходила к озеру. Мы заперли наших пленников в этом парке и предоставили им полную свободу.
У нас было сильное желание поймать самку.
Вечером, сидя у камина, мы строили множество планов. Нам надо было убить самку, причем в тот момент, когда она будет окружена своими детенышами. Мы знали, что детеныши не оставляют лань даже тогда, когда она падает мертвой от ружейного выстрела, и тут-то их легко поймать. Конечно, это будет слишком жестоко, и моя жена и Франк запротестовали против такого плана. Однако они сами были заядлыми энтомологами и убили для своих коллекций не одно насекомое, как об этом свидетельствовали те доски, к которым они прикрепили всевозможных букашек. При наличии таких фактов им было бы трудно отстаивать свое мнение. Но мы с Генрихом наконец и сами отказались от этого плана, ведь если бы он даже и удался, нам пришлось бы слишком долго ждать, пока детеныши подрастут. Нет, нам сразу нужна была одна или две взрослые самки.
- Папа, - сказал Генрих, - может, нам устроить большую ограду, вроде нашего парка, но только с одним входом? Для этого лучше всего поставить вдоль леса два частокола, которые пересекались бы между собой под острым углом, как ножки циркуля. Войдя в эту ограду, лани очутились бы в плену. Не попробовать ли этот вариант?
- Это невозможно. Во-первых, нужно было бы работать много дней, чтобы приготовить колья. Во-вторых, у нас нет достаточного количества людей, лошадей и собак для того, чтобы загнать ланей именно в эту ограду... Но вот что... вспомни то место, где мы нашли столько следов оленей между двумя деревьями.
- Это, кажется, возле соленого пруда.
- Верно... Выроем ров между этими двумя деревьями, накроем его ветвями, травой и листьями, а там - посмотрим... Что ты на это скажешь?
- Западня? О, это мысль!
На следующее утро мы сели в телегу, захватив с собой заступ и топор, и отправились к назначенному месту. Решено было вырыть ров длиной в восемь футов; ширина его должна была равняться расстоянию между деревьями. Куджо стал копать, а я вырубал топором мешавшие ему пни. Генрих собирал ветки. Так как почва была мягкой, на всю работу потребовалось около пяти часов. В глубину наш ров имел семь футов. Этого было достаточно, чтобы попавшая в западню лань не смогла выбраться оттуда.
Мы покрыли ров ветвями, поверх которых насыпали слой сухих листьев и травы. Затем, уничтожив следы своего пребывания, мы возвратились домой.
С восходом солнца мы пошли к нашей западне. Приближаясь к ней, мы, к нашему удовольствию, заметили, что поверхность ее взрыта.
- Наверное, кое-что поймали, папа! - воскликнул Генрих, подбегая к западне.
Но каково было наше разочарование, когда мы увидели на дне ямы только скелет лани! Рога и часть кожи уцелели. Вокруг ямы виднелись следы ожесточенного боя, который происходил ночью, ветви и трава были залиты кровью. Очевидно, попавшую в западню лань сожрали волки.
Куджо, за которым я послал Генриха, прибежал со своими принадлежностями, и мы начали углублять ров до двенадцати футов. Потом выровняли стены, сделав их почти отвесными, но несколько шире в основании, чем наверху. Сделав это, накрыли западню листьями и травой.
На следующий день пришли очень рано, причем всей семьей. Всем хотелось увидеть результаты наших усилий. Куджо взял копье, Генрих и я - ружья, Франк был вооружен луком. Все опасались увидеть во рву волков.
Вскоре мы стояли на краю рва и глядели на дно. Отверстие, сделанное на поверхности, оказалось небольшим, и на дне рва было темно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43