Это было заметно по его обращению с нами.
Тщательно осмотрев ремни, которыми мы были связаны, он потащил нас в лесную чащу. Там он положил каждого поодиночке между четырьмя деревьями, составлявшими параллелограмм. Вытянув наши руки и ноги, он крепко привязал их к деревьям. В этом виде мы напоминали растянутые для просушки шкуры. Пошевельнуться было немыслимо. Вдобавок к каждому из нас приставили по часовому. В таком положении мы и провели всю ночь.
Глава XLIX. КРИТИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ
Эта ночь показалась нам бесконечной. Трудно описать наше состояние! Наши часовые забавлялись тем, что садились на распростертые затекшие тела своих пленников и, спокойно покуривая, издевались над нашими стонами.
Наши лица были обращены к луне, то прятавшейся за облаками, то появлявшейся вновь. Ветер шелестел листьями, и этот унылый шум казался нам заупокойным пением. Несколько раз где-то вдали начинал выть степной волк. Я знал, что это был Линкольн, но охотник не смел подойти к нам ближе и только давал знать о своем присутствии.
Наконец наступило утро. Нас привязали к спинам мулов и повезли куда-то лесом. Мы долго поднимались вверх по крутой тропинке, пока не очутились на вершине скалы, над бездонной пропастью…
Там нас сняли с мулов и бросили на траву. Нас окружили человек тридцать харочо, и мы теперь свободно могли рассмотреть их при свете дня. Впрочем, они не выглядели красивее, чем накануне, когда их освещало пламя горевшего ранчо.
Командовал этим отрядом Лопес, изо всех сил старавшийся угодить своему начальнику. Очевидно, энергичный падре был тверд в своем слове. Лопес ежеминутно осматривал нас, желая удостовериться, целы ли наши узы.
Прошло около получаса, когда мы услыхали топот лошадей. Из-за выступа скалы показался Хараута. Его сопровождали человек пятьдесят харочо.
— Buenos dias, caballeros! (Добрый день!) — крикнул Хараута, подъехав к нам и соскакивая на землю. — Хорошо ли провели ночь? Надеюсь, что Лопес устроил вам прекрасные, удобные постели.
— Да, капитан! — лаконически подтвердил Лопес.
— Так эти сеньоры хорошо спали, Лопес?
— Да, капитан!
— Никто их не тревожил?
— Нет, капитан!
— Ну, значит, выспались как следует. Так и нужно; ведь им предстоит очень длинный путь. Так ведь, Лопес?
— Да, капитан!
— В таком случае они могут отправляться… Вы готовы, сеньоры? — обратился он к нам.
Конечно, никто из нас ему не ответил. Да он и не ожидал ответа, а продолжал сыпать вопросами и замечаниями, на которые неизменно следовали односложные ответы Лопеса.
Мы все еще не знали, что именно хотят с нами сделать. Что нам предстоит смерть, в этом не было никакого сомнения, но какая — этого мы никак не могли понять. Я думал, что достопочтенному падре угодно будет приказать столкнуть нас в пропасть.
Оказалось, что Хараута придумал другое…
На краю росло несколько крупных сосен; харочо прикрепили к ним четыре лассо…
Мы поняли, что нас хотят повесить над пропастью…
— Отлично, — сказал он, когда все нужные приготовления были кончены. — Ставь их теперь на позицию, Лопес, только, смотри, по чинам! Начинай с капитана…
— Да, капитан! — ответил невозмутимый разбойник, наблюдавший за операцией.
— Вас, сударь, оставляю напоследок, — объявил падре Раулю. — Вы будете в арьергарде при вашем шествии на тот свет. Ха-ха-ха! А хорошо они прогуляются, не правда ли, Лопес, а?
— Да, капитан!
— Не угодно ли кому-нибудь из вас исповедаться, сеньоры? Я к вашим услугам. Пожалуйста, не стесняйтесь, сеньоры! — продолжал он. — Я не раз имел случай выслушивать исповеди, не так ли, Лопес?
— Да, капитан!
Разбойники разразились хохотом…
— Так что же, Лопес? Никто не желает воспользоваться моими услугами?
— Нет, капитан!
— Спроси-ка ирландца. Он, должно быть, добрый католик…
— Не желаете ли исповедаться? — спросил Лопес у Чэйна. Тот ответил одним взглядом, но таким выразительным, что он заменил целую речь.
Хохот раздался еще сильнее.
— Что же, Лопес? Да или нет?
— Нет, капитан!
Новый взрыв оглушительного хохота…
Лопес подошел ко мне и накинул на мою шею петлю лассо, другой конец которого был прикреплен к дереву.
— Готово, Лопес? — спросил вождь.
— Да, капитан!..
— Ну, так вздерни его… Нет, погоди… пусть капитан сначала полюбуется на паркет, приготовленный для его танцевальных упражнений. Ха-ха-ха!
Один из разбойников повлек меня к самому краю бездны и заставил заглянуть вниз. Странное дело! В другое время вид пропасти внушил бы мне, вероятно, ужас, но в эту минуту я, доведенный испытанными мною мучениями почти до полного отупения, глядел в нее совершенно спокойно.
Бездна, в которую уже свешивались мои ноги, принадлежала к числу тех бездонных пропастей, которые так часто встречаются в испанской Америке и называются барранкос. Скала казалась в этом месте разрезанною пополам и раздвинутою метров на двести в ширину. Внизу, на глубине шестисот метров, шумел поток…
Это место походило на каньон, где мы сражались с собаками, но было еще более мрачно.
Когда я смотрел вниз, вылетел и задел меня своими громадными распростертыми крыльями большой орел. Стая мелких птиц, сидевших на одном из выступов скалы, с испугом шарахнулась в сторону…
— Ну, что, капитан? — насмешливо проговорил Хараута, обращаясь ко мне. — Нравится вам этот паркет, а?.. Как ты думаешь, Лопес, нравится он ему?
— Да, капитан!
— Ха-ха-ха… Я думаю! Все готово?.. Нет, еще не все… У нас нет музыки, а без нее танцевать неудобно… Эй, Санчо, где твой рог?
— Здесь, капитан!
— Сыграй что-нибудь повеселее… Или вот что: дуди громче «Янки Дудль»! Ха-ха-ха! Валяй «Янки Дудль…»
— Слушаю, капитан!
Через секунду раздались звуки американской национальной песни. Можно представить себе, какое они произвели на нас впечатление!..
— Ну, Лопес, действуй, — крикнул падре.
Я ждал что вот-вот повисну в воздухе, но в это мгновение падре снова крикнул:
— Стой!
Музыка прекратилась.
— Ах, Лопес, я забыл одну вещь… Жаль, что не вспомнил раньше… Ну, да время еще не ушло… Ха-ха-ха! Не лучше ли заставить их плясать на голове? Это будет оригинально! Верно, Лопес?
— Да, капитан!
Разбойники захлопали в ладоши от восторга.
Падре подозвал к себе Лопеса и шепнул ему что-то на ухо. Тот в свою очередь сказал несколько слов стоявшему рядом с ним бандиту, который подошел ко мне, снял петлю лассо с моей шеи и стянул мне ею ноги…
Мне предстояло быть повешенным вниз головою!
— Это будет гораздо интереснее, Лопес, а? — говорил Хараута, злорадно улыбаясь.
— Да, капитан!
— Джентльмен будет иметь достаточно времени для покаяния. Верно, Лопес?
— Да, капитан!
— Развяжи ему руки, Лопес! — продолжал командовать Хараута. — Надо же дать ему возможность отгонять надоедливых птиц, а?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Тщательно осмотрев ремни, которыми мы были связаны, он потащил нас в лесную чащу. Там он положил каждого поодиночке между четырьмя деревьями, составлявшими параллелограмм. Вытянув наши руки и ноги, он крепко привязал их к деревьям. В этом виде мы напоминали растянутые для просушки шкуры. Пошевельнуться было немыслимо. Вдобавок к каждому из нас приставили по часовому. В таком положении мы и провели всю ночь.
Глава XLIX. КРИТИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ
Эта ночь показалась нам бесконечной. Трудно описать наше состояние! Наши часовые забавлялись тем, что садились на распростертые затекшие тела своих пленников и, спокойно покуривая, издевались над нашими стонами.
Наши лица были обращены к луне, то прятавшейся за облаками, то появлявшейся вновь. Ветер шелестел листьями, и этот унылый шум казался нам заупокойным пением. Несколько раз где-то вдали начинал выть степной волк. Я знал, что это был Линкольн, но охотник не смел подойти к нам ближе и только давал знать о своем присутствии.
Наконец наступило утро. Нас привязали к спинам мулов и повезли куда-то лесом. Мы долго поднимались вверх по крутой тропинке, пока не очутились на вершине скалы, над бездонной пропастью…
Там нас сняли с мулов и бросили на траву. Нас окружили человек тридцать харочо, и мы теперь свободно могли рассмотреть их при свете дня. Впрочем, они не выглядели красивее, чем накануне, когда их освещало пламя горевшего ранчо.
Командовал этим отрядом Лопес, изо всех сил старавшийся угодить своему начальнику. Очевидно, энергичный падре был тверд в своем слове. Лопес ежеминутно осматривал нас, желая удостовериться, целы ли наши узы.
Прошло около получаса, когда мы услыхали топот лошадей. Из-за выступа скалы показался Хараута. Его сопровождали человек пятьдесят харочо.
— Buenos dias, caballeros! (Добрый день!) — крикнул Хараута, подъехав к нам и соскакивая на землю. — Хорошо ли провели ночь? Надеюсь, что Лопес устроил вам прекрасные, удобные постели.
— Да, капитан! — лаконически подтвердил Лопес.
— Так эти сеньоры хорошо спали, Лопес?
— Да, капитан!
— Никто их не тревожил?
— Нет, капитан!
— Ну, значит, выспались как следует. Так и нужно; ведь им предстоит очень длинный путь. Так ведь, Лопес?
— Да, капитан!
— В таком случае они могут отправляться… Вы готовы, сеньоры? — обратился он к нам.
Конечно, никто из нас ему не ответил. Да он и не ожидал ответа, а продолжал сыпать вопросами и замечаниями, на которые неизменно следовали односложные ответы Лопеса.
Мы все еще не знали, что именно хотят с нами сделать. Что нам предстоит смерть, в этом не было никакого сомнения, но какая — этого мы никак не могли понять. Я думал, что достопочтенному падре угодно будет приказать столкнуть нас в пропасть.
Оказалось, что Хараута придумал другое…
На краю росло несколько крупных сосен; харочо прикрепили к ним четыре лассо…
Мы поняли, что нас хотят повесить над пропастью…
— Отлично, — сказал он, когда все нужные приготовления были кончены. — Ставь их теперь на позицию, Лопес, только, смотри, по чинам! Начинай с капитана…
— Да, капитан! — ответил невозмутимый разбойник, наблюдавший за операцией.
— Вас, сударь, оставляю напоследок, — объявил падре Раулю. — Вы будете в арьергарде при вашем шествии на тот свет. Ха-ха-ха! А хорошо они прогуляются, не правда ли, Лопес, а?
— Да, капитан!
— Не угодно ли кому-нибудь из вас исповедаться, сеньоры? Я к вашим услугам. Пожалуйста, не стесняйтесь, сеньоры! — продолжал он. — Я не раз имел случай выслушивать исповеди, не так ли, Лопес?
— Да, капитан!
Разбойники разразились хохотом…
— Так что же, Лопес? Никто не желает воспользоваться моими услугами?
— Нет, капитан!
— Спроси-ка ирландца. Он, должно быть, добрый католик…
— Не желаете ли исповедаться? — спросил Лопес у Чэйна. Тот ответил одним взглядом, но таким выразительным, что он заменил целую речь.
Хохот раздался еще сильнее.
— Что же, Лопес? Да или нет?
— Нет, капитан!
Новый взрыв оглушительного хохота…
Лопес подошел ко мне и накинул на мою шею петлю лассо, другой конец которого был прикреплен к дереву.
— Готово, Лопес? — спросил вождь.
— Да, капитан!..
— Ну, так вздерни его… Нет, погоди… пусть капитан сначала полюбуется на паркет, приготовленный для его танцевальных упражнений. Ха-ха-ха!
Один из разбойников повлек меня к самому краю бездны и заставил заглянуть вниз. Странное дело! В другое время вид пропасти внушил бы мне, вероятно, ужас, но в эту минуту я, доведенный испытанными мною мучениями почти до полного отупения, глядел в нее совершенно спокойно.
Бездна, в которую уже свешивались мои ноги, принадлежала к числу тех бездонных пропастей, которые так часто встречаются в испанской Америке и называются барранкос. Скала казалась в этом месте разрезанною пополам и раздвинутою метров на двести в ширину. Внизу, на глубине шестисот метров, шумел поток…
Это место походило на каньон, где мы сражались с собаками, но было еще более мрачно.
Когда я смотрел вниз, вылетел и задел меня своими громадными распростертыми крыльями большой орел. Стая мелких птиц, сидевших на одном из выступов скалы, с испугом шарахнулась в сторону…
— Ну, что, капитан? — насмешливо проговорил Хараута, обращаясь ко мне. — Нравится вам этот паркет, а?.. Как ты думаешь, Лопес, нравится он ему?
— Да, капитан!
— Ха-ха-ха… Я думаю! Все готово?.. Нет, еще не все… У нас нет музыки, а без нее танцевать неудобно… Эй, Санчо, где твой рог?
— Здесь, капитан!
— Сыграй что-нибудь повеселее… Или вот что: дуди громче «Янки Дудль»! Ха-ха-ха! Валяй «Янки Дудль…»
— Слушаю, капитан!
Через секунду раздались звуки американской национальной песни. Можно представить себе, какое они произвели на нас впечатление!..
— Ну, Лопес, действуй, — крикнул падре.
Я ждал что вот-вот повисну в воздухе, но в это мгновение падре снова крикнул:
— Стой!
Музыка прекратилась.
— Ах, Лопес, я забыл одну вещь… Жаль, что не вспомнил раньше… Ну, да время еще не ушло… Ха-ха-ха! Не лучше ли заставить их плясать на голове? Это будет оригинально! Верно, Лопес?
— Да, капитан!
Разбойники захлопали в ладоши от восторга.
Падре подозвал к себе Лопеса и шепнул ему что-то на ухо. Тот в свою очередь сказал несколько слов стоявшему рядом с ним бандиту, который подошел ко мне, снял петлю лассо с моей шеи и стянул мне ею ноги…
Мне предстояло быть повешенным вниз головою!
— Это будет гораздо интереснее, Лопес, а? — говорил Хараута, злорадно улыбаясь.
— Да, капитан!
— Джентльмен будет иметь достаточно времени для покаяния. Верно, Лопес?
— Да, капитан!
— Развяжи ему руки, Лопес! — продолжал командовать Хараута. — Надо же дать ему возможность отгонять надоедливых птиц, а?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58