— О, если ты осмелишься приблизиться к ним с дурным намерением, я сумею защитить их!.. Довольно одной твоей жертвы… довольно того, что ты погубил меня… Хотя сейчас и нет законов, но я знаю, как наказать такого негодяя, как ты!..
— Жертва! — насмешливо произнес Дюброск. — В чем же состоит твоя жертва, Мария? Ведь ты, конечно, говоришь о себе? Ты — супруга первого красавца во всей Мексике. Разве это — жертва?
Слово «супруга» он проговорил особенно едко.
— Да, хорошую комедию ты разыграл с этим фальшивым священником! — воскликнула молодая женщина. — До чего он довел меня! Опозорил, втоптал в грязь, лишил всякого человеческого достоинства… Неужели я могла полюбить такого низкого негодяя?.. Нет, это была не любовь, это было лишь ослепление, безумие!
Последние фразы она говорила как будто самой себе.
— Мне совершенно безразлично, любила ты меня или нет, — ответил Дюброск, очевидно, задетый ее словами. — Речь не о том. Любовь твоя никому не нужна; мне нужно, чтобы ты заставила своего богатого дядюшку признать тебя и выдать тебе то, что старик противозаконно захватил в свои цепкие руки. Это ты сделаешь завтра же!
— Я никогда этого не сделаю!
— Сделаешь, а не то…
Мария круто повернулась на каблуках и пошла к двери.
— Ну, да это мы еще успеем! — сказал Дюброск, грубо схватив ее за руку. — Сегодня я тебя отсюда не выпущу. Я видел, что ты утром подъезжала к этому проклятому янки и что-то шептала ему. Ты, чего доброго, еще вздумаешь помочь убежать. Нет, оставайся-ка здесь, моя милая! Утром я выпущу тебя, чтобы ты могла полюбоваться, как он будет болтаться в воздухе! Ха, ха, ха!
С этими словами креол вышел из комнаты и запер за собой дверь.
Лицо молодой женщины выражало странную смесь торжества и беспокойства. Она подбежала к окну и прижалась к нему, стараясь проникнуть сквозь стоявший снаружи мрак.
Я снял с пальца ее алмазное кольцо и нацарапал на стене слово «Gracias! (Благодарю!)».
Увидав меня, она задрожала и отступила назад…
Нельзя было более медлить: товарищи давно уже ворчали на задержку. Я спустился вниз, и мы поспешили дальше…
С опушки леса еще было видно то окно, за которым стояла женщина. Она теперь держала в руке лампу и читала то, что я вырезал на стекле. Я никогда не забуду выражения ее лица!..
Еще минуту — и мы были в чаще леса…
Глава XLI. ПРЕДИСЛОВИЕ
Некоторое время я колебался, не зная, на что решиться. Быть может, Гвадалупе находилась во власти Дюброска, взятая им в плен под каким-нибудь предлогом. Нам следовало попытаться спасти ее, но как это сделать? Нас было всего пятеро безоружных, едва живых людей — не нам было спасать других.
Меня утешала мысль, что Мария де Мерсед сумеет защитить своих родственников лучше нас. Остаться было бы безумием, и я решился на бегство. Мы мало опасались неудачи. Рауль знал окрестности, как свои пять пальцев, и мы смело могли на него положиться. Мы приостановились, чтобы окончательно выбрать направление. В этот самый момент раздался протяжный звук сигнального рожка. Вслед за тем грянул пушечный выстрел, повторенный тысячью отголосков.
— Ого! — воскликнул Рауль. — Это означает, что наше бегство замечено.
— Почему ты так думаешь? — спросил Линкольн.
— Да ведь это сигнальный выстрел, которым призываются ко вниманию все их аванпосты, расположенные тут, в горах… Теперь нам надо держаться настороже!
— Этот лес слишком редок, сквозь него все видно. Надо выбраться отсюда как можно скорее, — пробормотал Линкольн.
— Да, — подтвердил Рауль, — в лесу не укрыться, но километрах в пятнадцати отсюда есть кустарник, который настолько густ, что в нем едва можно двигаться. Если мы доберемся туда до наступления утра, то будем спасены.
— Идем!
Мы шли как можно осторожнее. Треск сухих ветвей, шорох раздвигаемых нами кустов могли выдать нас. Со всех сторон раздавались сигналы; слышно было, как с гасиенды отправились несколько отрядов в погоню за нами. Наконец мы достигли неглубокого ручья, о котором упоминал Линкольн. Мы вошли в воду и пошли прямо по дну, чтобы скрыть свои следы…
Приближался топот лошадей. Ясно слышалось бряцание оружия, и даже можно было различить голоса людей, говоривших между собой.
— Как они могли удрать? — недоумевал один. — Кто им помог проломить стену? Ведь сами они не могли этого сделать…
— Это невозможно. Кто-то помог им…
— Это, верно, Хозе! — заговорил другой голос. — И я уверен, что их выручил великан, который удрал из ранчо. Он же убил и змею. Мы обыскали все норки вокруг гасиенды, но не нашли его… Наверное, он все время шел по нашим следам, чтоб ему провалиться!
— А хорошо стреляет, — сказал третий. — Говорят, его винтовка бьет на целый километр. Змее он угодил прямо между глаз. Клянусь, у этой змеи был недурной вкус, она облюбовала самую красивую дочку старого испанца. Да, если бы не пуля этого янки…
Больше нельзя было ничего расслышать: гул голосов постепенно замер в отдалении.
— Да, если бы этот янки не вздумал стрельнуть в змею, не было бы теперь в живых одного из вас, — пробормотал Линкольн.
— Так это действительно вы убили змею, Линкольн? — спросил я.
— Да, капитан, я. Не будь этой отвратительной гадины, я покончил бы с изменником Дюброском. Только я наметился в него, как вдруг увидел змею. Делать нечего, пришлось потратить заряд для спасения испанки…
— А не знаете, что сталось с Джеком? Жив он?
— Жив и здоров. Что ему сделается! Я послал его с поручением к полковнику.
— А! Значит, мы можем ожидать помощи из лагеря?
— Да… но нас будут искать на ранчо, так что надо больше рассчитывать не на эту помощь, а на Рауля.
— Это верно. Вперед, Рауль!
Мы двинулись дальше, соблюдая величайшую осторожность.
Вскоре после полуночи мы достигли густого кустарника. С трудом продолжая подвигаться вперед, мы дошли наконец до маленькой прогалины, покрытой высокой травою; там мы легли отдохнуть. Разбитые, измученные, все мы вскоре уснули так, что нас не мог бы разбудить даже грохот пушек…
Глава XLII. НОВАЯ ОПАСНОСТЬ
Солнце стояло высоко, когда я проснулся. Мои спутники возились вокруг небольшого костра, для которого Рауль выбрал какое-то особое, известное только ему дерево, почти не дававшее дыма. Клейли еще спал. На сучке ближайшего дерева висела убитая игуана, напоминавшая труп повешенного человека. Рауль точил нож, готовясь снять с нее шкуру. Чэйн поджаривал бананы. Линкольн чистил свою винтовку.
Игуану поджарили и разделили на пять равных частей. Голод мучил нас, и мы ели с аппетитом.
— Фу, какая гадость! — воскликнул Чэйн, доев последний кусок. — Не думал я, когда гулял в родных лесах, что мне когда-нибудь придется стать каннибалом!
— Не понравилось? — засмеялся Рауль.
— Что-то не очень. Я предпочел бы кусочек ветчины всему этому зеленому мылу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58