Ввиду отсутствия радио и теленовостей, вернулось время чтения.
Заголовки гласили:
«Помехи ТВ и радио во всем мире»
«Президент выступит на специальной пресс-конференции»
«Всеобщие выступления против лимитов
на билеты в кино и на спортивные зрелища»
«Мать, не выдержав безделья, убивает детей
и совершает самоубийство»
«Намеки Советского Комплекса на то,
что Запад намеренно саботирует ТВ»
Эд только приступил к подробностям, как его прервал телефонный звонок.
Экран заполнило лицо Базза Де Кемпа с неизменной сигарой во рту.
— Привет, Крошка Эд. Я разгадал великую тайну.
Мгновение Эд думал, что… но нет.
— Какую тайну? — спросил он.
— Куда исчезли Зеки и Нефертити.
— Ну! — Эд наклонился вперед.
Базз растягивал удовольствие.
— Это было не так-то просто. Я задействовал все, кроме ФБР. Я проверил…
— Ладно, ладно, — нетерпеливо буркнул Эд. — Выкладывай.
— Они перебрались вверх по реке в следующий город, Согерти, и там снова поставили свои палатки. Старина Зеки продолжает свое лекционное турне.
Эд устало закрыл глаза. Он уже вообразил себе, как Иезекиль Джошуа Таббер плывет зайцем на теплоходе в Бразилию, или ищет политического убежища в посольстве Советского Комплекса, или просто скрывается где-то в укромном углу.
Вместо этого чокнутый странствующий проповедник как ни в чем ни бывало продолжает свое дело на несколько миль вверх по реке!
6
— Отлично, — сказал Эд Уандер. — Я за тобой заеду.
— Погоди, парень, — репортер вытащил сигару изо рта, чтобы воспользоваться ей, как указкой. — Не исключено, что старый лопух слегка рассержен на тебя, но уж на меня-то он зол всерьез. Это ведь я над ним насмехался и вывел его из себя. Это я заставил его говорить в гневе, как это называет его дочь. Думаю, будет лучше, если он для начала увидит только твою милую физиономию.
— Используем меня как приманку, чтобы дразнить тигра, а?
— Это была твоя идея снова найти его. Ты сказал, что ввязался в эту историю с самого начала. Бравый парень. Крутой мужик.
— Ты сказал, что тоже встрял в историю с самого начала, — проворчал Эд.
— Да, и я намерен в ней оставаться, но на расстоянии, парень, на расстоянии. Послушай, я не посмел даже заговорить об этом со Старой Язвой, городским редактором, но ты не рассказывай об этом никому, кроме меня, так что у «Таймс-Трибьюн» будут эксклюзивные права на эту информацию, и уж мы найдем способ выразить нашу благодарность. Это сенсация, Крошка Эд. Сенсация века.
До Эда Уандера только в этот момент дошло, насколько велика эта сенсация. Перед его мысленным взором замелькали картины. Он может продать ее в иллюстрированный журнал «Лук эт Лайф». Он может продать ее…
Картины перед мысленным взором погасли. Никуда ему этого не продать. Если Баззо даже не посмел заговорить об этом с городским редактором такого заштатного городишки, как Кингсбург, кто будет слушать Эда Уандера в Ультра-Нью-Йорке?
Он подозревал, что из всех вовлеченных и историю единственными, кто действительно знал, что «Домотканый стиль» и помехи на радио и телевидении — это результат проклятий Таббера, были он сам, Базз и Элен. За исключением, разумеется, самого Таббера, Нефертити и нескольких его последователей, «следующих слову», или как там они себя называют.
— Ну? — нетерпеливо сказал Базз.
Эд не знал, откуда у него взялась храбрость, но он ответил:
— Ладно. Я отправлюсь в Согерти, что бы из этого не вышло. Буду держать тебя в курсе. Помни, если из этого получатся деньги, я участвую в дележе.
Репортер вытаращил глаза в преувеличенном торжественном обещании.
— Де Кемп всегда держит слово, — провозгласил он.
— Угу, — проворчал Эд, протягивая руку выключить телефон.
Эд спустился подъемником в подземный гараж, взял Фольксховер, включил его, поднял на полфута над полом, выехал по скату на улицу и взял направление на север. Толпы на улицах были несусветные. Он никогда не представлял, сколько народу живет в этом городе. В далеком прошлом, надо полагать, большинство проводило день на рабочем месте, вечер за телевизором, в кино, или слушая радио. В последние годы, по мере того, как число нужных профессий все уменьшалось и уменьшалось, так что в конце концов безработных стало больше, чем работающих, средний горожанин стал вести более сидячий образ жизни. Эд где-то встречал такие данные, что средний человек проводит восемь часов в день, будучи развлекаем средствами массовой информации.
Теперь этот порядок нарушился.
Эд направлялся на север на высоте примерно десяти футов и обратил внимание, что движение гораздо интенсивнее, чем можно было бы ожидать в это время дня. Не нужно было долго думать, чем это вызвано. Горожане выбрались к ближайшей воде искупаться или к ближайшему лесу на пикник. В основном их лица при этом не выражали надежды хорошо повеселиться. Вероятно, потому, что их переносные приемники и телевизоры не работали.
Эду Уандеру пришло в голову, что такие развлечения прошлого, как пикники и плавание, вышли из моды еще в те времена, когда он был ребенком. В его дни детвора еще развлекалась самостоятельно — плавали, ловили рыбу, играли в бейсбол, путешествовали пешком, ездили в лагеря. Теперь ничего этого не делали, потому что это помешало бы смотреть ту или другую любимую программу. Отправьтесь в лагерь и пропустите «Час Роберта Хоупа Третьего», или «Я с ума схожу по Мери», не говоря уж о «Садистских Сказках». Конечно, всегда можно взять с собой переносной телевизор, но тогда придется смотреть передачи, сидя у костра, вместо того чтобы делать то же самое у себя дома в полном комфорте и с гораздо меньшим количеством комаров.
Рыбалка. Он вспомнил, как мальчишкой ездил с отцом на рыбалку. И самостоятельно тоже ездил, кстати сказать. Он мог вовсе ничего не поймать или принести домой жалкую связку окуней, но ему это нравилось. Сегодня мальчишки предпочитают посмотреть, как кто-то другой в Гольфстриме или у берегов Перу поймал марлина весом в полтонны или попал острогой в гигантского ската, ныряя с Большого Барьерного Рифа Австралии. Чужое сильное волнение игры с десятифутовой акулой-людоедом, как видно, гораздо сильнее, чем утомительное ожидание, пока четырехдюймовый окунь схватит твоего червяка.
Согерти был одним из этих неизменных городов новоанглийского типа. Большие деревянные дома. Одноэтажные, двухэтажные, редко когда более чем трехэтажные, даже в деловой части города. Деревня-переросток, которая заставляет удивляться, как она вообще существует, и по какой причине ее жители не переселились в более приятное место.
Эд Уандер остановил свой маленький ховеркар перед Торнтонским Мемориальным Театром, перед которым, как перед кинотеатрами в его собственном городе, стояла большая очередь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Заголовки гласили:
«Помехи ТВ и радио во всем мире»
«Президент выступит на специальной пресс-конференции»
«Всеобщие выступления против лимитов
на билеты в кино и на спортивные зрелища»
«Мать, не выдержав безделья, убивает детей
и совершает самоубийство»
«Намеки Советского Комплекса на то,
что Запад намеренно саботирует ТВ»
Эд только приступил к подробностям, как его прервал телефонный звонок.
Экран заполнило лицо Базза Де Кемпа с неизменной сигарой во рту.
— Привет, Крошка Эд. Я разгадал великую тайну.
Мгновение Эд думал, что… но нет.
— Какую тайну? — спросил он.
— Куда исчезли Зеки и Нефертити.
— Ну! — Эд наклонился вперед.
Базз растягивал удовольствие.
— Это было не так-то просто. Я задействовал все, кроме ФБР. Я проверил…
— Ладно, ладно, — нетерпеливо буркнул Эд. — Выкладывай.
— Они перебрались вверх по реке в следующий город, Согерти, и там снова поставили свои палатки. Старина Зеки продолжает свое лекционное турне.
Эд устало закрыл глаза. Он уже вообразил себе, как Иезекиль Джошуа Таббер плывет зайцем на теплоходе в Бразилию, или ищет политического убежища в посольстве Советского Комплекса, или просто скрывается где-то в укромном углу.
Вместо этого чокнутый странствующий проповедник как ни в чем ни бывало продолжает свое дело на несколько миль вверх по реке!
6
— Отлично, — сказал Эд Уандер. — Я за тобой заеду.
— Погоди, парень, — репортер вытащил сигару изо рта, чтобы воспользоваться ей, как указкой. — Не исключено, что старый лопух слегка рассержен на тебя, но уж на меня-то он зол всерьез. Это ведь я над ним насмехался и вывел его из себя. Это я заставил его говорить в гневе, как это называет его дочь. Думаю, будет лучше, если он для начала увидит только твою милую физиономию.
— Используем меня как приманку, чтобы дразнить тигра, а?
— Это была твоя идея снова найти его. Ты сказал, что ввязался в эту историю с самого начала. Бравый парень. Крутой мужик.
— Ты сказал, что тоже встрял в историю с самого начала, — проворчал Эд.
— Да, и я намерен в ней оставаться, но на расстоянии, парень, на расстоянии. Послушай, я не посмел даже заговорить об этом со Старой Язвой, городским редактором, но ты не рассказывай об этом никому, кроме меня, так что у «Таймс-Трибьюн» будут эксклюзивные права на эту информацию, и уж мы найдем способ выразить нашу благодарность. Это сенсация, Крошка Эд. Сенсация века.
До Эда Уандера только в этот момент дошло, насколько велика эта сенсация. Перед его мысленным взором замелькали картины. Он может продать ее в иллюстрированный журнал «Лук эт Лайф». Он может продать ее…
Картины перед мысленным взором погасли. Никуда ему этого не продать. Если Баззо даже не посмел заговорить об этом с городским редактором такого заштатного городишки, как Кингсбург, кто будет слушать Эда Уандера в Ультра-Нью-Йорке?
Он подозревал, что из всех вовлеченных и историю единственными, кто действительно знал, что «Домотканый стиль» и помехи на радио и телевидении — это результат проклятий Таббера, были он сам, Базз и Элен. За исключением, разумеется, самого Таббера, Нефертити и нескольких его последователей, «следующих слову», или как там они себя называют.
— Ну? — нетерпеливо сказал Базз.
Эд не знал, откуда у него взялась храбрость, но он ответил:
— Ладно. Я отправлюсь в Согерти, что бы из этого не вышло. Буду держать тебя в курсе. Помни, если из этого получатся деньги, я участвую в дележе.
Репортер вытаращил глаза в преувеличенном торжественном обещании.
— Де Кемп всегда держит слово, — провозгласил он.
— Угу, — проворчал Эд, протягивая руку выключить телефон.
Эд спустился подъемником в подземный гараж, взял Фольксховер, включил его, поднял на полфута над полом, выехал по скату на улицу и взял направление на север. Толпы на улицах были несусветные. Он никогда не представлял, сколько народу живет в этом городе. В далеком прошлом, надо полагать, большинство проводило день на рабочем месте, вечер за телевизором, в кино, или слушая радио. В последние годы, по мере того, как число нужных профессий все уменьшалось и уменьшалось, так что в конце концов безработных стало больше, чем работающих, средний горожанин стал вести более сидячий образ жизни. Эд где-то встречал такие данные, что средний человек проводит восемь часов в день, будучи развлекаем средствами массовой информации.
Теперь этот порядок нарушился.
Эд направлялся на север на высоте примерно десяти футов и обратил внимание, что движение гораздо интенсивнее, чем можно было бы ожидать в это время дня. Не нужно было долго думать, чем это вызвано. Горожане выбрались к ближайшей воде искупаться или к ближайшему лесу на пикник. В основном их лица при этом не выражали надежды хорошо повеселиться. Вероятно, потому, что их переносные приемники и телевизоры не работали.
Эду Уандеру пришло в голову, что такие развлечения прошлого, как пикники и плавание, вышли из моды еще в те времена, когда он был ребенком. В его дни детвора еще развлекалась самостоятельно — плавали, ловили рыбу, играли в бейсбол, путешествовали пешком, ездили в лагеря. Теперь ничего этого не делали, потому что это помешало бы смотреть ту или другую любимую программу. Отправьтесь в лагерь и пропустите «Час Роберта Хоупа Третьего», или «Я с ума схожу по Мери», не говоря уж о «Садистских Сказках». Конечно, всегда можно взять с собой переносной телевизор, но тогда придется смотреть передачи, сидя у костра, вместо того чтобы делать то же самое у себя дома в полном комфорте и с гораздо меньшим количеством комаров.
Рыбалка. Он вспомнил, как мальчишкой ездил с отцом на рыбалку. И самостоятельно тоже ездил, кстати сказать. Он мог вовсе ничего не поймать или принести домой жалкую связку окуней, но ему это нравилось. Сегодня мальчишки предпочитают посмотреть, как кто-то другой в Гольфстриме или у берегов Перу поймал марлина весом в полтонны или попал острогой в гигантского ската, ныряя с Большого Барьерного Рифа Австралии. Чужое сильное волнение игры с десятифутовой акулой-людоедом, как видно, гораздо сильнее, чем утомительное ожидание, пока четырехдюймовый окунь схватит твоего червяка.
Согерти был одним из этих неизменных городов новоанглийского типа. Большие деревянные дома. Одноэтажные, двухэтажные, редко когда более чем трехэтажные, даже в деловой части города. Деревня-переросток, которая заставляет удивляться, как она вообще существует, и по какой причине ее жители не переселились в более приятное место.
Эд Уандер остановил свой маленький ховеркар перед Торнтонским Мемориальным Театром, перед которым, как перед кинотеатрами в его собственном городе, стояла большая очередь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55