Летучие сети больше не падали с неба. Даже молнии теперь исчезли. Пауки в небе задрожали, ибо порыв ветра, который послал их в погоню, стих — он был мёртв!
Принесённые ветром летучие сети опустились на чистую от тварей почву. Фирдун поднял голову. Юноша не ожидал, что Ивик высвободит в нём столько, и что только сейчас он обретёт полную силу. Воздух меж ним и летучими сетями странно замерцал. Воин ощущал нечто большее, чем леденящий холод. Это походило на блеск инея на уже привядшей траве. Ни движения, ни ветерка, ни чудовищ из летучих сетей. Сами сети стали кристаллами, блистающими на солнце, которое теперь сияло сквозь туман над головой. Фирдун подобрал меч, дважды погрузил его в рыхлую землю, очищая лезвие от ядовитой сукровицы убитого червя, и вложил в ножны. Обернувшись, он посмотрел на прочих. Эйлин стояла на коленях подле тела в пурпурной одежде. Элайша отравлена ядом? Он не сомневался, что летучие сети уже были повергнуты, когда он невольно остановился. Ивик опустился на колени рядом с Элайшей, только с другой стороны. Кайоги принудили животных собраться в подобие строя, но Хардин стоял немного поодаль, глядя на подходившего к нему Фирдуна, словно видел перед собою адепта. Одной рукой он прикрывал рот.
Когда Фирдун двинулся вперёд, юный княжич вышел из оцепенения.
— Джаката! — сказал он. — Он употребил всю свою Силу, и это не сработало! — рука Хардина поднялась в воинском приветствии. — Господин, они говорили о роде Грифона в Гарт-Хауэлле, и Джаката смеялся. Я думаю, сейчас он испытывает другие чувства!
Фирдун кивнул мальчику в ответ на эту речь и только молвил:
— Госпожа… — а потом прошёл туда, где уже собрались трое других.
Никогда он не видел такого выражения на лице Ивика. Но он не мог распознать признаков ярости в этом.
— Повелитель сердца, — заговорила Элайша, и голос её был тонок, а слова точны и искренни, — это иное испытание. Не беспокойся о случившемся, ибо тот, кого мы преследовали, употребил каждую частицу Тьмы, жившую в этой иссушенной стране, чтобы испытать нас.
Она немного приподняла руки, и Фирдун увидел, что камни на браслетах больше не сияют сочным блеском. И теперь он уже не сомневался в происхождении блестящих молний.
Ивик встал и молвил:
— Я глуп. О, как я глуп. Он ведь должен знать эту страну гораздо лучше, чем любой из нас, и он воспользовался этим.
— Однако, — засмеялась Элайша, приподнявшись с помощью Эйлин, — он не знал нрава тех, кто сражался с ним! — и она обратилась к Фирдуну: — О наследник Ландсила, приветствую тебя!
— Никакой я не адепт, — возразил Фирдун, — всего лишь обещанный ученик. Однако было и предупреждение от Кетана!
Эйлина подняла к нему заплаканное лицо:
— Он жив и свободен. Если б это было не так, то я бы знала. Может быть, его путь и лежит к западу, но он не пойдёт им.
Пард затаился в самом лучшем укрытии, которое только он мог найти в этой местности, вновь не похожей на сухие равнины, которые он знал. Он добывал жирных, неуклюжих птиц среди густых трав и просто пировал! Теперь он вылизывал лапу, но всё-таки следил бдительно и за тем, что находилось внизу, сразу же под лёжкой.
Сегодня хлопот с поиском следа не существовало. Запах ощущался очень сильно. Ещё раньше он обнаружил только пустую стоянку. Однако след, который он учуял теперь, слегка уклонялся к северу, и местность начинала возвышаться. Появились холмы, нарушавшие однообразие равнины, но они быстро становились всё выше, а на горизонте уж виднелось пятно, обещавшее горные хребты.
Однако внизу обнаружилось и нечто более интересное. Ибо тёмный отряд разбил лагерь, но суета продолжалась, хотя все уже устроили. Они установили защитные барьеры, и оборотень даже и не подумал их проверять. Зрения парда оказалось достаточно для выслеживания того, что творилось внизу, и невидимые защиты можно было и не тревожить!
Большая часть людей отошла в дальний конец долины и там разбила шатры и развела огонь. Но один, известный парду как Джаката, с двумя подчинёнными, носящими серые одежды магов, занимался совсем другой работой. Двое подручных выкапывали множество маленьких кустиков и выкорчёвывали остатки их корней, выдёргивали грубую траву за стебли и спешно трудились, словно люди, не смеющие даже и думать о невыполнении приказа хозяина. Чародей же устроился на скале, уставясь в пространство, будто вошёл в транс.
То, что они намеревались вызывать какую-то разновидность Силы, Кетан осознал даже прежде, чем учёные начали чертить знаки на голой земле ветками, которые ободрали и заострили. Некоторое время они занимались этой деятельностью, прежде чем их предводитель принял участие в действии.
Поднявшись с места, он взял магический скипетр из какого-то тёмного дерева, покрытый рунами и увенчанный головой чудовища. Остальные находились вне ограждения, которое Кетану виделось чем-то вроде коротких толстых дубинок, воткнутых там и сям среди тщательно вычерченных знаков.
Покончив с этим, они поспешили покинуть нагромождение линий, и Кетан не сомневался, что их роль ещё не сыграна до конца.
Джаката поднял скипетр и направил на одну из дубинок, которая немедленно вспыхнула как свеча. Он методично продолжал это действие, пока не оказался в круге огня.
Глубоко в глотке Кетана зародился рык. Зловонье зла в этот момент возросло ещё более. Пард чуял, что Джаката точно знал, что делает, ибо давление Силы возрастало. Кетан колебался, уходить ли ему, но когда после определённой точки возрастание Силы прекратилось, он уже не сомневался, что его присутствия не заметили.
Джаката щёлкнул пальцами, и двое подручных неохотно двинулись навстречу. Но они подошли не одни: из-за скалы они вытащили маленькую фигурку, со связанными руками, кричащую и плачущую, когда её подталкивали вперёд.
Для Кетана пленница оказалась новой формой жизни. Ростом не более ребёнка, она отличалась гибкостью, и так как с неё сорвали одежду, то он видел, что кожа существа отличалась тёмно-коричневым цветом, а волосы оно собирало в плотный пучок на голове, и оно было женщиной, и, несмотря на малый рост, зрелой женщиной.
Губы парда разошлись в неслышимом рыке. То, что Джаката намеревался использовать маленькую женщину для какого-то кровавого жертвоприношения, он не сомневался, и вся его природа, и человеческая и звериная, восстала против безмолвного и бездеятельного наблюдения за таким злодеяньем.
Подручные волхвы толкнули пленницу на колени перед Джакатой. Один хлестнул её толстой верёвкой, а потом обернул петлю вокруг добычи, и таким образом каждый из охранников, держа оба конца верёвки, заставлял пленницу стоять на месте.
Кетан шевельнулся, мышцы его просто заболели от желания рвануться вперёд и посчитаться с Джакатой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172
Принесённые ветром летучие сети опустились на чистую от тварей почву. Фирдун поднял голову. Юноша не ожидал, что Ивик высвободит в нём столько, и что только сейчас он обретёт полную силу. Воздух меж ним и летучими сетями странно замерцал. Воин ощущал нечто большее, чем леденящий холод. Это походило на блеск инея на уже привядшей траве. Ни движения, ни ветерка, ни чудовищ из летучих сетей. Сами сети стали кристаллами, блистающими на солнце, которое теперь сияло сквозь туман над головой. Фирдун подобрал меч, дважды погрузил его в рыхлую землю, очищая лезвие от ядовитой сукровицы убитого червя, и вложил в ножны. Обернувшись, он посмотрел на прочих. Эйлин стояла на коленях подле тела в пурпурной одежде. Элайша отравлена ядом? Он не сомневался, что летучие сети уже были повергнуты, когда он невольно остановился. Ивик опустился на колени рядом с Элайшей, только с другой стороны. Кайоги принудили животных собраться в подобие строя, но Хардин стоял немного поодаль, глядя на подходившего к нему Фирдуна, словно видел перед собою адепта. Одной рукой он прикрывал рот.
Когда Фирдун двинулся вперёд, юный княжич вышел из оцепенения.
— Джаката! — сказал он. — Он употребил всю свою Силу, и это не сработало! — рука Хардина поднялась в воинском приветствии. — Господин, они говорили о роде Грифона в Гарт-Хауэлле, и Джаката смеялся. Я думаю, сейчас он испытывает другие чувства!
Фирдун кивнул мальчику в ответ на эту речь и только молвил:
— Госпожа… — а потом прошёл туда, где уже собрались трое других.
Никогда он не видел такого выражения на лице Ивика. Но он не мог распознать признаков ярости в этом.
— Повелитель сердца, — заговорила Элайша, и голос её был тонок, а слова точны и искренни, — это иное испытание. Не беспокойся о случившемся, ибо тот, кого мы преследовали, употребил каждую частицу Тьмы, жившую в этой иссушенной стране, чтобы испытать нас.
Она немного приподняла руки, и Фирдун увидел, что камни на браслетах больше не сияют сочным блеском. И теперь он уже не сомневался в происхождении блестящих молний.
Ивик встал и молвил:
— Я глуп. О, как я глуп. Он ведь должен знать эту страну гораздо лучше, чем любой из нас, и он воспользовался этим.
— Однако, — засмеялась Элайша, приподнявшись с помощью Эйлин, — он не знал нрава тех, кто сражался с ним! — и она обратилась к Фирдуну: — О наследник Ландсила, приветствую тебя!
— Никакой я не адепт, — возразил Фирдун, — всего лишь обещанный ученик. Однако было и предупреждение от Кетана!
Эйлина подняла к нему заплаканное лицо:
— Он жив и свободен. Если б это было не так, то я бы знала. Может быть, его путь и лежит к западу, но он не пойдёт им.
Пард затаился в самом лучшем укрытии, которое только он мог найти в этой местности, вновь не похожей на сухие равнины, которые он знал. Он добывал жирных, неуклюжих птиц среди густых трав и просто пировал! Теперь он вылизывал лапу, но всё-таки следил бдительно и за тем, что находилось внизу, сразу же под лёжкой.
Сегодня хлопот с поиском следа не существовало. Запах ощущался очень сильно. Ещё раньше он обнаружил только пустую стоянку. Однако след, который он учуял теперь, слегка уклонялся к северу, и местность начинала возвышаться. Появились холмы, нарушавшие однообразие равнины, но они быстро становились всё выше, а на горизонте уж виднелось пятно, обещавшее горные хребты.
Однако внизу обнаружилось и нечто более интересное. Ибо тёмный отряд разбил лагерь, но суета продолжалась, хотя все уже устроили. Они установили защитные барьеры, и оборотень даже и не подумал их проверять. Зрения парда оказалось достаточно для выслеживания того, что творилось внизу, и невидимые защиты можно было и не тревожить!
Большая часть людей отошла в дальний конец долины и там разбила шатры и развела огонь. Но один, известный парду как Джаката, с двумя подчинёнными, носящими серые одежды магов, занимался совсем другой работой. Двое подручных выкапывали множество маленьких кустиков и выкорчёвывали остатки их корней, выдёргивали грубую траву за стебли и спешно трудились, словно люди, не смеющие даже и думать о невыполнении приказа хозяина. Чародей же устроился на скале, уставясь в пространство, будто вошёл в транс.
То, что они намеревались вызывать какую-то разновидность Силы, Кетан осознал даже прежде, чем учёные начали чертить знаки на голой земле ветками, которые ободрали и заострили. Некоторое время они занимались этой деятельностью, прежде чем их предводитель принял участие в действии.
Поднявшись с места, он взял магический скипетр из какого-то тёмного дерева, покрытый рунами и увенчанный головой чудовища. Остальные находились вне ограждения, которое Кетану виделось чем-то вроде коротких толстых дубинок, воткнутых там и сям среди тщательно вычерченных знаков.
Покончив с этим, они поспешили покинуть нагромождение линий, и Кетан не сомневался, что их роль ещё не сыграна до конца.
Джаката поднял скипетр и направил на одну из дубинок, которая немедленно вспыхнула как свеча. Он методично продолжал это действие, пока не оказался в круге огня.
Глубоко в глотке Кетана зародился рык. Зловонье зла в этот момент возросло ещё более. Пард чуял, что Джаката точно знал, что делает, ибо давление Силы возрастало. Кетан колебался, уходить ли ему, но когда после определённой точки возрастание Силы прекратилось, он уже не сомневался, что его присутствия не заметили.
Джаката щёлкнул пальцами, и двое подручных неохотно двинулись навстречу. Но они подошли не одни: из-за скалы они вытащили маленькую фигурку, со связанными руками, кричащую и плачущую, когда её подталкивали вперёд.
Для Кетана пленница оказалась новой формой жизни. Ростом не более ребёнка, она отличалась гибкостью, и так как с неё сорвали одежду, то он видел, что кожа существа отличалась тёмно-коричневым цветом, а волосы оно собирало в плотный пучок на голове, и оно было женщиной, и, несмотря на малый рост, зрелой женщиной.
Губы парда разошлись в неслышимом рыке. То, что Джаката намеревался использовать маленькую женщину для какого-то кровавого жертвоприношения, он не сомневался, и вся его природа, и человеческая и звериная, восстала против безмолвного и бездеятельного наблюдения за таким злодеяньем.
Подручные волхвы толкнули пленницу на колени перед Джакатой. Один хлестнул её толстой верёвкой, а потом обернул петлю вокруг добычи, и таким образом каждый из охранников, держа оба конца верёвки, заставлял пленницу стоять на месте.
Кетан шевельнулся, мышцы его просто заболели от желания рвануться вперёд и посчитаться с Джакатой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172