Что решили?
— То, что было нужно.
— То есть?
— Наказали преступников по заслугам.
— Ты шутишь. Я не могу поверить, чтобы они совершили что-либо такое, и вы...
— Да, совершили, и притом скверное дело!— Осеп вдруг заговорил холодным, сухим, как будто не своим голосом.
Легкая улыбка недоверия застыла на губах Виргинии, и она почувствовала какой-то ужасный холод. Казалось, будто ледяная рука сжала ей сердце. Рядом с нею стоял чужой человек, который не хотел понять ее и которого она сама не понимала. По голосу мужа она почувствовала, что случилось что-то страшное, что ее братьев обвиняют в тяжком преступлении.
— Их вина? — спросила она прерывающимся голосом.— В чем же их вина?
Осеп молчал. Его молчание показалось Виргинии зловещим.
— Вы их уже осудили?—спросила она растерянно.
— Да!
Виргиния переступила с ноги на ногу, тяжело вздохнула. Она хотела было спросить:. «Какое наказание?» — но испугалась, что ответ будет ужасным, ц поэтому, собрав весь остаток духа и всеми силами внушая себе мужество, неуверенно спросила:
— Расстрелять?
Снова, как сталь, прозвенел голос Осепа:
— Да!
Это «да!» было похоже на удар молота, который, казалось, с сокрушительной силой опустился на голову Виргинии. Но Виргиния не дрогнула. Осталась стоять, только замолкла. Она была поражена. Была застигнута врасплох.
— А что сказала тебе твоя совесть?—глухо спросила она, не сводя с лица мужа того же испытующего взгляда.
Осеп поднял глаза.
— Моя совесть спокойна,— ответил он твердо.
Виргиния не ожидала от него такого холодного, почти равнодушного ответа.
— Спокойна?— спросила она с горькой иронией, после минутного молчания.— Спокойна?..
— Да,— повторил Осеп, не отрываясь от чтения бумаги, которую он держал в руке.
Виргиния по-прежнему смотрела на мужа испытующим взглядом, будто изучала его черты, смотрела долго и вдруг бросилась в другую комнату.
Спустя несколько минут она вышла оттуда с шалью, перекинутой через руку.
— Ну, прощай,— проговорила она горестно.
Осеп поднял голову.
— Куда?— снова спокойно, без тени смущения спросил он.
— Я не могу жить с человеком, руки которого запачканы кровью,— сказала Виргиния, сделала два шага и снова остановилась, будто хотела добавить еще что-то тяжелое, обидное, но передумала и быстро направилась к двери.— Прощай!
— Счастливого пути!—ответил Осеп, продолжая неподвижно сидеть на том же месте и не выпуская бумагу из рук. Он слышал, как жена спускалась по лестнице и как ее туфли стучали о каменные ступеньки: стук-стук- стук...
А на дворе буйствовала метель, ветер ревел и бушевал над городом...
1925
1 2 3 4 5 6 7
— То, что было нужно.
— То есть?
— Наказали преступников по заслугам.
— Ты шутишь. Я не могу поверить, чтобы они совершили что-либо такое, и вы...
— Да, совершили, и притом скверное дело!— Осеп вдруг заговорил холодным, сухим, как будто не своим голосом.
Легкая улыбка недоверия застыла на губах Виргинии, и она почувствовала какой-то ужасный холод. Казалось, будто ледяная рука сжала ей сердце. Рядом с нею стоял чужой человек, который не хотел понять ее и которого она сама не понимала. По голосу мужа она почувствовала, что случилось что-то страшное, что ее братьев обвиняют в тяжком преступлении.
— Их вина? — спросила она прерывающимся голосом.— В чем же их вина?
Осеп молчал. Его молчание показалось Виргинии зловещим.
— Вы их уже осудили?—спросила она растерянно.
— Да!
Виргиния переступила с ноги на ногу, тяжело вздохнула. Она хотела было спросить:. «Какое наказание?» — но испугалась, что ответ будет ужасным, ц поэтому, собрав весь остаток духа и всеми силами внушая себе мужество, неуверенно спросила:
— Расстрелять?
Снова, как сталь, прозвенел голос Осепа:
— Да!
Это «да!» было похоже на удар молота, который, казалось, с сокрушительной силой опустился на голову Виргинии. Но Виргиния не дрогнула. Осталась стоять, только замолкла. Она была поражена. Была застигнута врасплох.
— А что сказала тебе твоя совесть?—глухо спросила она, не сводя с лица мужа того же испытующего взгляда.
Осеп поднял глаза.
— Моя совесть спокойна,— ответил он твердо.
Виргиния не ожидала от него такого холодного, почти равнодушного ответа.
— Спокойна?— спросила она с горькой иронией, после минутного молчания.— Спокойна?..
— Да,— повторил Осеп, не отрываясь от чтения бумаги, которую он держал в руке.
Виргиния по-прежнему смотрела на мужа испытующим взглядом, будто изучала его черты, смотрела долго и вдруг бросилась в другую комнату.
Спустя несколько минут она вышла оттуда с шалью, перекинутой через руку.
— Ну, прощай,— проговорила она горестно.
Осеп поднял голову.
— Куда?— снова спокойно, без тени смущения спросил он.
— Я не могу жить с человеком, руки которого запачканы кровью,— сказала Виргиния, сделала два шага и снова остановилась, будто хотела добавить еще что-то тяжелое, обидное, но передумала и быстро направилась к двери.— Прощай!
— Счастливого пути!—ответил Осеп, продолжая неподвижно сидеть на том же месте и не выпуская бумагу из рук. Он слышал, как жена спускалась по лестнице и как ее туфли стучали о каменные ступеньки: стук-стук- стук...
А на дворе буйствовала метель, ветер ревел и бушевал над городом...
1925
1 2 3 4 5 6 7