Перед тем как сделать выбор, Эдриан делал заметки. Рабочий рассказал мне, что этот мужчина репортер, которому нужны показания свидетелей для заметки. Он также сказал, что репортер записал его имя и адрес для правдоподобности.
– И что же сам Эдриан?
История подходила к концу. Гарри, почувствовав мое затруднение, подхватил нить повествования. Я откинулся на подушке, прислушиваясь к шуму грозы, но кроме голоса Гарри ничего слушать не мог.
Карс догнал Эдриана и записал его данные. Мы наблюдали за ним каждый день и каждый час. Через четыре пня Карс проследил за ним до дома того рабочего из доков. Эдриан вошел, а Карсон вызвал подкрепление и, подойдя к окну, увидел хозяина, который лежал на полу, связанный проволокой…
Эйва внимательно смотрела на меня. Я закрыл глаза, и слова Гарри превратились в киноленту. Эдриан пропитывает красную шелковую подушечку бензином, а рабочий сражается с проволочными путами. Эдриан кладет пахучую подушечку на полные ужаса глаза рабочего, целует его в лоб. Потом достает из кармана зажигалку – одну из таких трубок с ручкой, как у пистолета, которую он выбрал, чтобы она напоминала волшебную палочку. Я бросаюсь в дверь головой вперед. Эдриан щелкает зажигалкой, улыбаясь мне, словно нам предстоит разделить чудесный ужин…
– Карсон? – откуда-то издалека доносится голос Эйвы, опять сквозь шум дождя.
Звук выстрела из моего пистолета был ошеломляющим. Я протиснулся за диван, не зная, куда попал и вооружен ли Эдриан. Сердце бешено билось. Потом я услышал громкий стук, как будто кто-то колотит молотком, и выглянул. Эдриан дергался в судорогах на полу, голова его и пятки стучали по дереву. Он стонал и харкал кровью. Я смотрел, как розовые брызги превращаются в алую струю. Корчась, он пытался уползти от смерти, а за ним тянулся широкий кровавый след…
– Карсон? Ты убил его? – Голос Эйвы вернул меня в настоящее.
– Он сделал то, что должен был сделать, – сказал Гарри и посмотрел на меня. – Только не начинай все сначала, Карс.
Я покачал головой: этот момент никогда не сотрется в памяти.
– Может быть, мне удалось бы его отвлечь. Дождаться подкрепления. Его можно было изучать, чтобы в будущем…
Гарри поднялся и направил указательный палец в мою сторону.
– Я не желаю больше слышать этот психологический лепет! Ты коп, а не какой-нибудь занюханный студент, изучающий психопатов. Еще секунда – и голова того парня из доков превратилась бы в пылающий шар.
Эйва коснулась моей руки.
– Ты никогда не рассказывал Гарри о брате? Откуда к тебе приходят такие идеи?
Я посмотрел на Гарри.
– Он выводит их из своих собственных.
Внезапно мне вспомнился один странный момент на кладбище на Церковной улице, и я понял: Гарри сказал тогда, чтобы на этот раз я не ехал к Джереми один, что мы решим этот вопрос вместе.
Мне было стыдно смотреть ему в глаза.
– Я соврал, Гарри. Я выдавал идеи Джереми за свои. Как будто это я вышел со всеми этими зацепками на Эдриана.
Гарри фыркнул.
– Не говорить и соврать – совсем не одно и то же, Карсон. Если бы ты, например, постоянно врал себе, что не хочешь есть, то весил бы сейчас килограмма полтора.
– Я не был откровенен с тобой.
– Ты собирался рассказать мне, что берешь идеи у психа? Мне и так было очень непросто верить тебе, когда ты выдавал их за свои.
– Ты выяснил, откуда мои идеи. И все-таки поддержал их.
Указующий палец Гарри снова направился на меня.
– Не с самого начала. Я выяснил, кого ты навещал. Я понятия не имел, что ты получаешь от него информацию. Я сообразил это только тогда, когда ты после этих визитов стал дополнять свою теорию. Если бы ты рассказал мне, что черпаешь идеи у серийного убийцы, я бы просто сбежал, да еще по дороге вышиб бы двери. Не нужно преувеличивать длину моей шеи, Карс!
Эйва сидела на краю дивана, смотрела, слушала и нервничала. Было заметно, что что-то вертится у нее на языке. Она начала было говорить, но тут загремел гром, и она замолчала. Когда Эйва наконец заговорила, голос ее был таким же печальным, как и глаза.
– Когда-то давно ты уже получил ожог. На другой руке. Очень сильный. Ткани там полностью выгорели.
Гарри застыл на месте. Повернулся к Эйве. Снова ко мне. Прежде чем я успел уклониться, он схватил меня за руку и увидел шрамы годичной давности.
– Господи… – прошептал он.
– Расскажи мне о своем прошлом, – сказала Эйва. – Расскажи все.
Глава 27
Мы оказались в самом центре бури. Дождь сейчас хлестал под углом. Под полом завывал ветер. Порывом ветра на веранде опрокинуло кресло.
– Мой отец был инженером-строителем, – начал я. – Для него пересечь грань между здравым рассудком и умопомешательством было так же легко, как построить мост через неглубокую расселину. Он представлял собой темную силу, которая питалась страхом, болью и паникой.
– Твоими, – сказала Эйва.
– Нет, Джереми. Он насиловал его просто безумно. Боль моей матери была мучительной, но чисто ментальной.
– А к тебе он не приставал?
– Он едва замечал меня. По крайней мере до тех пор, пока я не вырос достаточно, чтобы привлечь его внимание.
Гарри спросил:
– Сколько тебе было лет, когда?…
– Мне исполнилось десять за день до того, как Джереми заманил отца в лес и разрезал его на части.
Вдалеке послышался вой сирены: пожарная команда выехала на пожар от удара молнии.
– Отец заметил существование моего брата, когда тому было десять. Как будто Джереми внезапно материализовался. Думаю, возраст десять лет был чем-то отмечен для моего отца. Чем-то из его собственной жизни…
– Ты думаешь, что Джереми убил отца, чтобы спасти тебя? – спросил Гарри.
– И себя самого. Но было уже слишком поздно, он сам превратился в прошлое.
– А где была в это время твоя мать?
– Она была швеей. Когда ситуация скатывалась в режим ночного кошмара, она шла в свою комнату и шила свадебные платья… огромные воздушные коконы из шелка и кружев. Она была простой женщиной, вся сила которой заключалась в преходящей красоте молодости. И она вдруг оказалась в положении, которое не могла даже описать… не то что повлиять на него.
– Но Джереми продолжал убивать, – сказал Гарри. – Женщин.
Комната перед глазами перестала вращаться, и я, опираясь на здоровую руку, поднялся.
– Хотя Джереми и изгнал демона из отца, он должен был снова и снова убивать мать. За то, что она не вступилась за него перед отцом.
– Почему же тогда он не убил ее, Карс? Именно ее?
– Остальные убийства начались только спустя пять лет. Они словно вызревали в Джереми. К тому же, если бы он убил мать, меня отправили бы в приют или еще куда-нибудь. А он этого не хотел.
– Но зачем же тогда он обжег тебя? Это имеет какое-то отношение к Эдриану? Я имею в виду этот ожог…
– Не напрямую, но, возможно, это подсказало ему саму идею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
– И что же сам Эдриан?
История подходила к концу. Гарри, почувствовав мое затруднение, подхватил нить повествования. Я откинулся на подушке, прислушиваясь к шуму грозы, но кроме голоса Гарри ничего слушать не мог.
Карс догнал Эдриана и записал его данные. Мы наблюдали за ним каждый день и каждый час. Через четыре пня Карс проследил за ним до дома того рабочего из доков. Эдриан вошел, а Карсон вызвал подкрепление и, подойдя к окну, увидел хозяина, который лежал на полу, связанный проволокой…
Эйва внимательно смотрела на меня. Я закрыл глаза, и слова Гарри превратились в киноленту. Эдриан пропитывает красную шелковую подушечку бензином, а рабочий сражается с проволочными путами. Эдриан кладет пахучую подушечку на полные ужаса глаза рабочего, целует его в лоб. Потом достает из кармана зажигалку – одну из таких трубок с ручкой, как у пистолета, которую он выбрал, чтобы она напоминала волшебную палочку. Я бросаюсь в дверь головой вперед. Эдриан щелкает зажигалкой, улыбаясь мне, словно нам предстоит разделить чудесный ужин…
– Карсон? – откуда-то издалека доносится голос Эйвы, опять сквозь шум дождя.
Звук выстрела из моего пистолета был ошеломляющим. Я протиснулся за диван, не зная, куда попал и вооружен ли Эдриан. Сердце бешено билось. Потом я услышал громкий стук, как будто кто-то колотит молотком, и выглянул. Эдриан дергался в судорогах на полу, голова его и пятки стучали по дереву. Он стонал и харкал кровью. Я смотрел, как розовые брызги превращаются в алую струю. Корчась, он пытался уползти от смерти, а за ним тянулся широкий кровавый след…
– Карсон? Ты убил его? – Голос Эйвы вернул меня в настоящее.
– Он сделал то, что должен был сделать, – сказал Гарри и посмотрел на меня. – Только не начинай все сначала, Карс.
Я покачал головой: этот момент никогда не сотрется в памяти.
– Может быть, мне удалось бы его отвлечь. Дождаться подкрепления. Его можно было изучать, чтобы в будущем…
Гарри поднялся и направил указательный палец в мою сторону.
– Я не желаю больше слышать этот психологический лепет! Ты коп, а не какой-нибудь занюханный студент, изучающий психопатов. Еще секунда – и голова того парня из доков превратилась бы в пылающий шар.
Эйва коснулась моей руки.
– Ты никогда не рассказывал Гарри о брате? Откуда к тебе приходят такие идеи?
Я посмотрел на Гарри.
– Он выводит их из своих собственных.
Внезапно мне вспомнился один странный момент на кладбище на Церковной улице, и я понял: Гарри сказал тогда, чтобы на этот раз я не ехал к Джереми один, что мы решим этот вопрос вместе.
Мне было стыдно смотреть ему в глаза.
– Я соврал, Гарри. Я выдавал идеи Джереми за свои. Как будто это я вышел со всеми этими зацепками на Эдриана.
Гарри фыркнул.
– Не говорить и соврать – совсем не одно и то же, Карсон. Если бы ты, например, постоянно врал себе, что не хочешь есть, то весил бы сейчас килограмма полтора.
– Я не был откровенен с тобой.
– Ты собирался рассказать мне, что берешь идеи у психа? Мне и так было очень непросто верить тебе, когда ты выдавал их за свои.
– Ты выяснил, откуда мои идеи. И все-таки поддержал их.
Указующий палец Гарри снова направился на меня.
– Не с самого начала. Я выяснил, кого ты навещал. Я понятия не имел, что ты получаешь от него информацию. Я сообразил это только тогда, когда ты после этих визитов стал дополнять свою теорию. Если бы ты рассказал мне, что черпаешь идеи у серийного убийцы, я бы просто сбежал, да еще по дороге вышиб бы двери. Не нужно преувеличивать длину моей шеи, Карс!
Эйва сидела на краю дивана, смотрела, слушала и нервничала. Было заметно, что что-то вертится у нее на языке. Она начала было говорить, но тут загремел гром, и она замолчала. Когда Эйва наконец заговорила, голос ее был таким же печальным, как и глаза.
– Когда-то давно ты уже получил ожог. На другой руке. Очень сильный. Ткани там полностью выгорели.
Гарри застыл на месте. Повернулся к Эйве. Снова ко мне. Прежде чем я успел уклониться, он схватил меня за руку и увидел шрамы годичной давности.
– Господи… – прошептал он.
– Расскажи мне о своем прошлом, – сказала Эйва. – Расскажи все.
Глава 27
Мы оказались в самом центре бури. Дождь сейчас хлестал под углом. Под полом завывал ветер. Порывом ветра на веранде опрокинуло кресло.
– Мой отец был инженером-строителем, – начал я. – Для него пересечь грань между здравым рассудком и умопомешательством было так же легко, как построить мост через неглубокую расселину. Он представлял собой темную силу, которая питалась страхом, болью и паникой.
– Твоими, – сказала Эйва.
– Нет, Джереми. Он насиловал его просто безумно. Боль моей матери была мучительной, но чисто ментальной.
– А к тебе он не приставал?
– Он едва замечал меня. По крайней мере до тех пор, пока я не вырос достаточно, чтобы привлечь его внимание.
Гарри спросил:
– Сколько тебе было лет, когда?…
– Мне исполнилось десять за день до того, как Джереми заманил отца в лес и разрезал его на части.
Вдалеке послышался вой сирены: пожарная команда выехала на пожар от удара молнии.
– Отец заметил существование моего брата, когда тому было десять. Как будто Джереми внезапно материализовался. Думаю, возраст десять лет был чем-то отмечен для моего отца. Чем-то из его собственной жизни…
– Ты думаешь, что Джереми убил отца, чтобы спасти тебя? – спросил Гарри.
– И себя самого. Но было уже слишком поздно, он сам превратился в прошлое.
– А где была в это время твоя мать?
– Она была швеей. Когда ситуация скатывалась в режим ночного кошмара, она шла в свою комнату и шила свадебные платья… огромные воздушные коконы из шелка и кружев. Она была простой женщиной, вся сила которой заключалась в преходящей красоте молодости. И она вдруг оказалась в положении, которое не могла даже описать… не то что повлиять на него.
– Но Джереми продолжал убивать, – сказал Гарри. – Женщин.
Комната перед глазами перестала вращаться, и я, опираясь на здоровую руку, поднялся.
– Хотя Джереми и изгнал демона из отца, он должен был снова и снова убивать мать. За то, что она не вступилась за него перед отцом.
– Почему же тогда он не убил ее, Карс? Именно ее?
– Остальные убийства начались только спустя пять лет. Они словно вызревали в Джереми. К тому же, если бы он убил мать, меня отправили бы в приют или еще куда-нибудь. А он этого не хотел.
– Но зачем же тогда он обжег тебя? Это имеет какое-то отношение к Эдриану? Я имею в виду этот ожог…
– Не напрямую, но, возможно, это подсказало ему саму идею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87