Он что-то заметил. Детективу пришлось склониться ниже, потому что тело частично скрывала отбрасываемая диваном тень. Он отошел немного назад, обошел лужу крови и заглянул в коридор, который, скорее всего, вел к спальням, потом направился к двери в одно из помещений. За дверью оказалась кухня. Аккуратно, чтобы все оставалось на своих местах, он открыл несколько ящиков и нашел то, что искал, – фонарь. Потом вернулся к трупу, опустился перед ним на корточки и склонился так низко, насколько было возможно, на этот раз направив луч фонаря на рот убитого.
Его губы были сильно разбиты, а потом сшиты.
Санк-Марс позвонил в управление и сказал, чтобы там связались с Сюрте дю Кебек и сообщили, что один из их сотрудников застрелен в собственном доме.
После этого он отошел от убитого.
Детектив внимательно осмотрел комнату, подмечая каждую видимую глазом деталь. Царивший здесь беспорядок показался ему в чем-то поверхностным, каким-то незавершенным. У него не шла из головы мысль о том, что у дома стояла полицейская патрульная машина, а Пеншо был в форме. То есть тот, кто учинил этот разгром, не мог не знать, на кого поднял руку. Если налет организовали профессионалы – а жестокость, с которой обошлись с полицейским, наполовину убеждала Санк-Марса, что именно так оно и было, – тогда погром в комнате был своего рода знаком неуважения, насмешки над следователями, которым надо было здесь работать в десять раз больше, чем обычно, к тому же он был учинен без всякой видимой на то причины.
Минут через пять он вернулся на кухню и положил фонарь в ящик, из которого взял его. Он не собирался ничего рассказывать полицейским из Сюрте дю Кебек о своих соображениях, поскольку был уверен, что они не придадут им никакого значения и этим только его расстроят. Не хотелось ему говорить им и о том, чем они вместе с Пеншо занимались в последнее время. Теперь ему меньше всего было надо, чтобы дни напролет они его с пристрастием допрашивали о его отношениях с убитым.
Санк-Марс знал, как будут развиваться события. Начнется демонстрация силы. Убийство полицейского – событие неординарное, тем более что он был убит с такой нечеловеческой жестокостью. Поэтому оно, несомненно, вызовет волну возмущения среди полицейских, кампанию в средствах массовой информации, взрыв общественного негодования и, скорее всего, политический скандал. Если это преступление каким-то боком связано с организованными преступными бандами, с ними сделают такое, что мало не покажется. Когда разразится эта буря, на размышления и сожаления времени не останется.
Поэтому Санк-Марс решил попрощаться с Пеншо прямо теперь. Помолиться о спасении его души. Молча выразить печаль.
После этого он вышел на морозный ночной воздух. Ему надо было проветрить мозги и обдумать ситуацию. Заставили они Чарльза Пеншо говорить, применив силу? Если да, что он им рассказал? Тот факт, что его страшно пытали, свидетельствовал о том, что он противился своим мучителям, но у героизма каждого человека есть свой предел. Может быть, Чарли им все-таки что-то рассказал. Случилось либо так, либо от него ждали ответа на вопрос о том, чего он не знал, и его продолжали жестоко избивать, несмотря на отчаянные мольбы о пощаде.
Санк-Марса особенно озадачивала и раздражала одна деталь – сшитые губы. Это что, была какая-то особенно циничная пытка, примененная к нему за то, что он отказывался говорить? О чем же, интересно, его спрашивали? Внезапно детектив замер на месте – он вспомнил о подчеркнутой записи, на которую обратил внимание в записной книжке Эндрю Стетлера: «губы губы губы».
Губы.
Санк-Марса даже передернуло от охватившей его жути. Он вернулся к машине и включил двигатель, чтобы дожидаться представителей Сюрте дю Кебек не на холоде. Теперь, понимая, что находится на месте преступления, он ступал с осторожностью в свете лампочки, горевшей над входом, следя за тем, куда поставить ногу. Он снова обратил внимание на валявшуюся на земле лопату, которую впервые заметил, когда сюда приехал, но на этот раз ему что-то показалось странным. Никто никогда не оставляет так лопату валяться на снегу, потому что ее может занести при следующем снегопаде. Уже подойдя к машине, он увидел на земле поблескивающие осколки стекла, причем некоторые из них были сцеплены вместе, как нередко бывает с осколками оконных стекол автомобилей.
Детектив сел в «патфайндер». Мотор тихо урчал, он ждал приезда полицейских. Санк-Марс вынул блокнот, чтобы записать и потом не забыть ни одной важной детали.
Губы. Сшитые губы. Вопрос о губах волновал и Стетлера.
Пистолет, скорее всего, пропал. Телефонный звонок. Сначала его избили, а звонил он после этого? А потом его застрелили?
Кому он звонил?
Лопата на стоянке. Осколки стекла.
Свет в доме был включен. Его включили после наступления темноты? Надо выяснить время звонка.
Он позвонил Мэтерзу и сообщил ему печальную новость.
Дом Пеншо стоял на взгорке, отсюда Санк-Марсу хорошо были видны показавшиеся вдали патрульные машины Сюрте дю Кебек, во всю мигавшие красными проблесковыми маячками. Убийство полицейского еще никому не сходило с рук. Машины быстро приближались с разных направлений – все больше со стороны скоростной автодороги, временами они исчезали из вида за холмами и деревьями, потом появлялись снова. Он вышел из «патфайндера» незадолго до их приезда и вынул полицейский значок, чтобы показать его первому появившемуся здесь стражу порядка. Санк-Марс прокричал ему свое имя, как только тот выскочил из патрульной машины, и поднял вверх обе руки, в одной из которых поблескивал значок.
– Я из полиции! Из муниципальной полиции Монреаля! Это я вам звонил. Сержант-детектив Санк-Марс!
Когда полицейские расстроены и нервничают, с ними надо держать ухо востро.
* * *
К тому времени, как приехал Билл Мэтерз, полицейские из Сюрте уже полным ходом вели расследование. Ему пришлось припарковаться чуть поодаль и быстрым шагом пройти мимо понаехавших репортеров, телевизионщиков, кучковавшихся полицейских и медиков из «скорой помощи» к тому месту, где, опустив голову и прислонившись к «патфайндеру», понуро стоял Санк-Марс. Руки его были в карманах, воротник поднят.
Мэтерз встал рядом. Друг с другом они чувствовали себя спокойно и уверенно, особенно потому, что теперь им можно было меньше общаться с полицейскими из Сюрте. Мэтерз молчал, пока на черном «лексусе» не подъехал отец Пеншо.
– Черт! – выругался он.
– Держи свое мнение при себе, Билл.
– Да нет, Эмиль, не в том дело. Я должен поговорить с парнями из Сюрте. Я – свидетель.
– Что ты имеешь в виду?
– Только что вспомнил. Я здесь проезжал сегодня днем по дороге в монастырь, когда следил за Роландом Харви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
Его губы были сильно разбиты, а потом сшиты.
Санк-Марс позвонил в управление и сказал, чтобы там связались с Сюрте дю Кебек и сообщили, что один из их сотрудников застрелен в собственном доме.
После этого он отошел от убитого.
Детектив внимательно осмотрел комнату, подмечая каждую видимую глазом деталь. Царивший здесь беспорядок показался ему в чем-то поверхностным, каким-то незавершенным. У него не шла из головы мысль о том, что у дома стояла полицейская патрульная машина, а Пеншо был в форме. То есть тот, кто учинил этот разгром, не мог не знать, на кого поднял руку. Если налет организовали профессионалы – а жестокость, с которой обошлись с полицейским, наполовину убеждала Санк-Марса, что именно так оно и было, – тогда погром в комнате был своего рода знаком неуважения, насмешки над следователями, которым надо было здесь работать в десять раз больше, чем обычно, к тому же он был учинен без всякой видимой на то причины.
Минут через пять он вернулся на кухню и положил фонарь в ящик, из которого взял его. Он не собирался ничего рассказывать полицейским из Сюрте дю Кебек о своих соображениях, поскольку был уверен, что они не придадут им никакого значения и этим только его расстроят. Не хотелось ему говорить им и о том, чем они вместе с Пеншо занимались в последнее время. Теперь ему меньше всего было надо, чтобы дни напролет они его с пристрастием допрашивали о его отношениях с убитым.
Санк-Марс знал, как будут развиваться события. Начнется демонстрация силы. Убийство полицейского – событие неординарное, тем более что он был убит с такой нечеловеческой жестокостью. Поэтому оно, несомненно, вызовет волну возмущения среди полицейских, кампанию в средствах массовой информации, взрыв общественного негодования и, скорее всего, политический скандал. Если это преступление каким-то боком связано с организованными преступными бандами, с ними сделают такое, что мало не покажется. Когда разразится эта буря, на размышления и сожаления времени не останется.
Поэтому Санк-Марс решил попрощаться с Пеншо прямо теперь. Помолиться о спасении его души. Молча выразить печаль.
После этого он вышел на морозный ночной воздух. Ему надо было проветрить мозги и обдумать ситуацию. Заставили они Чарльза Пеншо говорить, применив силу? Если да, что он им рассказал? Тот факт, что его страшно пытали, свидетельствовал о том, что он противился своим мучителям, но у героизма каждого человека есть свой предел. Может быть, Чарли им все-таки что-то рассказал. Случилось либо так, либо от него ждали ответа на вопрос о том, чего он не знал, и его продолжали жестоко избивать, несмотря на отчаянные мольбы о пощаде.
Санк-Марса особенно озадачивала и раздражала одна деталь – сшитые губы. Это что, была какая-то особенно циничная пытка, примененная к нему за то, что он отказывался говорить? О чем же, интересно, его спрашивали? Внезапно детектив замер на месте – он вспомнил о подчеркнутой записи, на которую обратил внимание в записной книжке Эндрю Стетлера: «губы губы губы».
Губы.
Санк-Марса даже передернуло от охватившей его жути. Он вернулся к машине и включил двигатель, чтобы дожидаться представителей Сюрте дю Кебек не на холоде. Теперь, понимая, что находится на месте преступления, он ступал с осторожностью в свете лампочки, горевшей над входом, следя за тем, куда поставить ногу. Он снова обратил внимание на валявшуюся на земле лопату, которую впервые заметил, когда сюда приехал, но на этот раз ему что-то показалось странным. Никто никогда не оставляет так лопату валяться на снегу, потому что ее может занести при следующем снегопаде. Уже подойдя к машине, он увидел на земле поблескивающие осколки стекла, причем некоторые из них были сцеплены вместе, как нередко бывает с осколками оконных стекол автомобилей.
Детектив сел в «патфайндер». Мотор тихо урчал, он ждал приезда полицейских. Санк-Марс вынул блокнот, чтобы записать и потом не забыть ни одной важной детали.
Губы. Сшитые губы. Вопрос о губах волновал и Стетлера.
Пистолет, скорее всего, пропал. Телефонный звонок. Сначала его избили, а звонил он после этого? А потом его застрелили?
Кому он звонил?
Лопата на стоянке. Осколки стекла.
Свет в доме был включен. Его включили после наступления темноты? Надо выяснить время звонка.
Он позвонил Мэтерзу и сообщил ему печальную новость.
Дом Пеншо стоял на взгорке, отсюда Санк-Марсу хорошо были видны показавшиеся вдали патрульные машины Сюрте дю Кебек, во всю мигавшие красными проблесковыми маячками. Убийство полицейского еще никому не сходило с рук. Машины быстро приближались с разных направлений – все больше со стороны скоростной автодороги, временами они исчезали из вида за холмами и деревьями, потом появлялись снова. Он вышел из «патфайндера» незадолго до их приезда и вынул полицейский значок, чтобы показать его первому появившемуся здесь стражу порядка. Санк-Марс прокричал ему свое имя, как только тот выскочил из патрульной машины, и поднял вверх обе руки, в одной из которых поблескивал значок.
– Я из полиции! Из муниципальной полиции Монреаля! Это я вам звонил. Сержант-детектив Санк-Марс!
Когда полицейские расстроены и нервничают, с ними надо держать ухо востро.
* * *
К тому времени, как приехал Билл Мэтерз, полицейские из Сюрте уже полным ходом вели расследование. Ему пришлось припарковаться чуть поодаль и быстрым шагом пройти мимо понаехавших репортеров, телевизионщиков, кучковавшихся полицейских и медиков из «скорой помощи» к тому месту, где, опустив голову и прислонившись к «патфайндеру», понуро стоял Санк-Марс. Руки его были в карманах, воротник поднят.
Мэтерз встал рядом. Друг с другом они чувствовали себя спокойно и уверенно, особенно потому, что теперь им можно было меньше общаться с полицейскими из Сюрте. Мэтерз молчал, пока на черном «лексусе» не подъехал отец Пеншо.
– Черт! – выругался он.
– Держи свое мнение при себе, Билл.
– Да нет, Эмиль, не в том дело. Я должен поговорить с парнями из Сюрте. Я – свидетель.
– Что ты имеешь в виду?
– Только что вспомнил. Я здесь проезжал сегодня днем по дороге в монастырь, когда следил за Роландом Харви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129