Подобная работенка, подумал я, всегда достается людям вроде Мерфи и Ролингса.
Лицо у матроса позеленело, глаза закатились, он судорожно хватал ртом воздух и определенно находился в полуобморочном состоянии. Но, очевидно, по сравнению с машинным отделением атмосфера в центральном посту могла показаться чистейшим горным воздухом, так что уже через полминуты дурнота у него из головы выветрилась, и, сидя в кресле, он даже сумел изобразить кривую улыбку.
— Прошу прощения, капитан, — отдуваясь, произнес он. — Этот респиратор не рассчитан на такой дымище, как в машинном отделении. Ну и картина там, скажу я вам: настоящий ад!.. — Он снова улыбнулся. — Но зато хорошие вести, капитан. Утечки радиации нет.
— А где счетчик Гейгера? — тихо спросил Свенсон.
— Простите, сэр, куда-то задевался. Я там тыкался, как слепой котенок, честно, сэр, там в трех дюймах ничего не разберешь. Ну, споткнулся и свалился в механический отсек. Счетчик выпустил. Искал, искал — нигде не видать... — Он открепил от плеча кассету с пленкой. — Но эта штука покажет, сэр.
— Пусть ее проявят немедленно... Вы все сделали отлично, Мерфи, тепло произнес Свенсон. — А теперь проваливайте в столовую. Там воздух куда чище.
Через пару минут пленка была проявлена, и ее тут же принесли в центральный пост. Свенсон внимательно посмотрел ее, улыбнулся и облегченно свистнул.
— Мерфи прав, утечки радиации нет. Слава Богу, хоть тут повезло.
Если бы была... Ну, ладно, чего теперь об этом вспоминать.
Открылась носовая дверь, и в центральный пост зашел еще кто-то, дверь за ним быстро захлопнулась. Я не разглядел, а угадал, кто это.
— Старшина торпедистов Паттерсон разрешил мне обратиться к вам, сэр, произнес Ролингс сугубо официальным тоном. — Мы только что видели Мерфи, он совсем как пьяный, и мы со старшиной решили, что молокососов вроде него не стоит...
— Как я понимаю, Ролингс, вы вызываетесь следующим? — спросил Свенсон.
Груз напряжения и ответственности тяжелым бременем лежал у него на плечах, но я заметил, что он с большим трудом сохраняет серьезность.
— Ну, сэр, не то чтобы вызываюсь... В общем, кто там еще на очереди? — Наша команда торпедистов, — подколол Свенсон, — всегда была о себе чрезвычайно высокого мнения.
— Пусть попробует кислородный аппарат для работы под водой, предложил я. — Эти респираторы, похоже, не слишком-то эффективны.
— Утечка пара, капитан? спросил Ролингс. — Вы хотите, чтобы я проверил это?
— Итак, вы сами себя выдвинули, сами проголосовали и сами избрали, заметил Свенсон. — Да, именно утечка пара.
— Мерфи вон тот костюмчик надевал? — Ролингс ткнул пальцем в лежащую на полу защитную одежду.
— Да. А что?
— Если бы там была утечка пара, сэр, то на костюме осели бы капли.
— Возможно. Но вполне может быть, что дым и копоть не дают пару конденсироваться. Или, может, там такая жара, что капли тут же снова испаряются. Да мало ли что может быть!.. Слишком долго там не задерживайтесь.
— Ровно столько, сэр, сколько потребуется, чтобы оценить обстановку, доверительно сообщил Ролингс. Он повернулся к Хансену и улыбнулся. -Тогда, на ледяном поле, лейтенант, вы меня приструнили, но уж теперь-то ясно, как божий день, что медаль я все-таки отхвачу. И принесу немеркнущую славу всему кораблю, это уж точно!
— Если торпедисту Ролингсу уже надоело валять дурака, капитан, вступил в разговор Хансен, — то у меня есть предложение. Я знаю, что снять маску там он не сможет. Поэтому пусть просто дает вызов по телефону или звонит по машинному телеграфу каждые четыре или пять минут. Тогда мы будем знать, что с ним все в порядке. Если же он не позвонит, кому-то придется идти на выручку.
Свенсон кивнул. Ролингс надел костюм, кислородный прибор и вышел. В третий раз за последнее время открывалась дверь, ведущая к машинному отделению, и третий раз в центральный пост добавлялась новая порция черного, режущего глаза дыма. Дышать становилось все труднее, кто-то уже надел защитные очки, а некоторые даже респираторы.
Зазвонил телефон. Хансен взял трубку, коротко с кем-то переговорил.
— Это Джек Картрайт, шкипер. — Лейтенант Картрайт следил за скоростью корабля, его пост обычно располагался в отсеке управления, но оттуда ему пришлось перебраться в кормовой отсек. -Похоже, из-за дыма ему не удалось пробиться, и он вернулся обратно в кормовой отсек. Он докладывает, что пока что все в порядке, и просит прислать респираторы или дыхательные аппараты для него и еще одного матроса: поодиночке в двигательный отсек не попасть. Я дал согласие.
— У меня на душе было бы куда легче, если бы Джек Картрайт сумел там провести разведку лично, — признался Свенсон. — Отправьте туда матроса, ладно?
— Можно, я сам туда отправлюсь? У ледовой машины пусть подежурит кто-нибудь еще.
Свенсон бросил взгляд на поврежденную руку Хансена, заколебался, но продолжил.
— Ладно. Но не задерживайтесь в машинном отделении, сразу же обратно. Через минуту Хансен был уже в пути. Еще через пять минут он вернулся, снял дыхательную аппаратуру. Лицо у него побледнело и покрылось каплями пота.
— Горит в двигательном отсеке, это точно, — угрюмо заявил он. Там жарче, чем в аду. Ни искр, ни пламени, но это не имеет значения: там такой дымище, что в двух шагах доменную печь не разглядишь.
— Ролингса видели? — спросил Свенсон.
— Нет. А он еще не звонил?
— Два раза звонил, но... — Его прервал звонок машинного телеграфа. Ага, значит, с ним пока все в порядке... Как насчет кормового отсека, Джон?
— Там чертовски плохая видимость, хуже, чем здесь. Больным очень худо, особенно Болтону. Похоже, там набралось порядком дыма еще перед тем как задраили дверь.
— Передай Харрисону, пусть включит систему очистки. Но только в лаборатории. Остальные пока потерпят.
Прошло пятнадцать минут. Пятнадцать минут, в течение которых трижды звонил машинный телеграф, пятнадцать минут, в течение которых воздух становился все более зловонным и все менее пригодным для дыхания, пятнадцать минут, в течение которых в центральном посту собралась группа матросов, снаряженная для тушения пожара. И вот, наконец, еще одно облако дыма возвестило о том, что кормовая дверь открылась.
Это был Ролингс. Он потерял столько сил, что ему пришлось помочь снять защитный костюм и аппаратуру для дыхания. По его бледному лицу струился пот, а волосы и одежда были такие мокрые, словно он только что вынырнул из воды.
Но он торжествующе улыбался.
— Утечки пара нет, капитан, это наверняка. — Чтобы произнести эту фразу, ему понадобилось трижды перевести дух. — А пожар — там, внизу, в механическом отсеке. Искры летят повсюду. Видно и пламя, но не сильное. Я засек, где оно находится, сэр. Турбина высокого давления по правому борту.
Горит обшивка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Лицо у матроса позеленело, глаза закатились, он судорожно хватал ртом воздух и определенно находился в полуобморочном состоянии. Но, очевидно, по сравнению с машинным отделением атмосфера в центральном посту могла показаться чистейшим горным воздухом, так что уже через полминуты дурнота у него из головы выветрилась, и, сидя в кресле, он даже сумел изобразить кривую улыбку.
— Прошу прощения, капитан, — отдуваясь, произнес он. — Этот респиратор не рассчитан на такой дымище, как в машинном отделении. Ну и картина там, скажу я вам: настоящий ад!.. — Он снова улыбнулся. — Но зато хорошие вести, капитан. Утечки радиации нет.
— А где счетчик Гейгера? — тихо спросил Свенсон.
— Простите, сэр, куда-то задевался. Я там тыкался, как слепой котенок, честно, сэр, там в трех дюймах ничего не разберешь. Ну, споткнулся и свалился в механический отсек. Счетчик выпустил. Искал, искал — нигде не видать... — Он открепил от плеча кассету с пленкой. — Но эта штука покажет, сэр.
— Пусть ее проявят немедленно... Вы все сделали отлично, Мерфи, тепло произнес Свенсон. — А теперь проваливайте в столовую. Там воздух куда чище.
Через пару минут пленка была проявлена, и ее тут же принесли в центральный пост. Свенсон внимательно посмотрел ее, улыбнулся и облегченно свистнул.
— Мерфи прав, утечки радиации нет. Слава Богу, хоть тут повезло.
Если бы была... Ну, ладно, чего теперь об этом вспоминать.
Открылась носовая дверь, и в центральный пост зашел еще кто-то, дверь за ним быстро захлопнулась. Я не разглядел, а угадал, кто это.
— Старшина торпедистов Паттерсон разрешил мне обратиться к вам, сэр, произнес Ролингс сугубо официальным тоном. — Мы только что видели Мерфи, он совсем как пьяный, и мы со старшиной решили, что молокососов вроде него не стоит...
— Как я понимаю, Ролингс, вы вызываетесь следующим? — спросил Свенсон.
Груз напряжения и ответственности тяжелым бременем лежал у него на плечах, но я заметил, что он с большим трудом сохраняет серьезность.
— Ну, сэр, не то чтобы вызываюсь... В общем, кто там еще на очереди? — Наша команда торпедистов, — подколол Свенсон, — всегда была о себе чрезвычайно высокого мнения.
— Пусть попробует кислородный аппарат для работы под водой, предложил я. — Эти респираторы, похоже, не слишком-то эффективны.
— Утечка пара, капитан? спросил Ролингс. — Вы хотите, чтобы я проверил это?
— Итак, вы сами себя выдвинули, сами проголосовали и сами избрали, заметил Свенсон. — Да, именно утечка пара.
— Мерфи вон тот костюмчик надевал? — Ролингс ткнул пальцем в лежащую на полу защитную одежду.
— Да. А что?
— Если бы там была утечка пара, сэр, то на костюме осели бы капли.
— Возможно. Но вполне может быть, что дым и копоть не дают пару конденсироваться. Или, может, там такая жара, что капли тут же снова испаряются. Да мало ли что может быть!.. Слишком долго там не задерживайтесь.
— Ровно столько, сэр, сколько потребуется, чтобы оценить обстановку, доверительно сообщил Ролингс. Он повернулся к Хансену и улыбнулся. -Тогда, на ледяном поле, лейтенант, вы меня приструнили, но уж теперь-то ясно, как божий день, что медаль я все-таки отхвачу. И принесу немеркнущую славу всему кораблю, это уж точно!
— Если торпедисту Ролингсу уже надоело валять дурака, капитан, вступил в разговор Хансен, — то у меня есть предложение. Я знаю, что снять маску там он не сможет. Поэтому пусть просто дает вызов по телефону или звонит по машинному телеграфу каждые четыре или пять минут. Тогда мы будем знать, что с ним все в порядке. Если же он не позвонит, кому-то придется идти на выручку.
Свенсон кивнул. Ролингс надел костюм, кислородный прибор и вышел. В третий раз за последнее время открывалась дверь, ведущая к машинному отделению, и третий раз в центральный пост добавлялась новая порция черного, режущего глаза дыма. Дышать становилось все труднее, кто-то уже надел защитные очки, а некоторые даже респираторы.
Зазвонил телефон. Хансен взял трубку, коротко с кем-то переговорил.
— Это Джек Картрайт, шкипер. — Лейтенант Картрайт следил за скоростью корабля, его пост обычно располагался в отсеке управления, но оттуда ему пришлось перебраться в кормовой отсек. -Похоже, из-за дыма ему не удалось пробиться, и он вернулся обратно в кормовой отсек. Он докладывает, что пока что все в порядке, и просит прислать респираторы или дыхательные аппараты для него и еще одного матроса: поодиночке в двигательный отсек не попасть. Я дал согласие.
— У меня на душе было бы куда легче, если бы Джек Картрайт сумел там провести разведку лично, — признался Свенсон. — Отправьте туда матроса, ладно?
— Можно, я сам туда отправлюсь? У ледовой машины пусть подежурит кто-нибудь еще.
Свенсон бросил взгляд на поврежденную руку Хансена, заколебался, но продолжил.
— Ладно. Но не задерживайтесь в машинном отделении, сразу же обратно. Через минуту Хансен был уже в пути. Еще через пять минут он вернулся, снял дыхательную аппаратуру. Лицо у него побледнело и покрылось каплями пота.
— Горит в двигательном отсеке, это точно, — угрюмо заявил он. Там жарче, чем в аду. Ни искр, ни пламени, но это не имеет значения: там такой дымище, что в двух шагах доменную печь не разглядишь.
— Ролингса видели? — спросил Свенсон.
— Нет. А он еще не звонил?
— Два раза звонил, но... — Его прервал звонок машинного телеграфа. Ага, значит, с ним пока все в порядке... Как насчет кормового отсека, Джон?
— Там чертовски плохая видимость, хуже, чем здесь. Больным очень худо, особенно Болтону. Похоже, там набралось порядком дыма еще перед тем как задраили дверь.
— Передай Харрисону, пусть включит систему очистки. Но только в лаборатории. Остальные пока потерпят.
Прошло пятнадцать минут. Пятнадцать минут, в течение которых трижды звонил машинный телеграф, пятнадцать минут, в течение которых воздух становился все более зловонным и все менее пригодным для дыхания, пятнадцать минут, в течение которых в центральном посту собралась группа матросов, снаряженная для тушения пожара. И вот, наконец, еще одно облако дыма возвестило о том, что кормовая дверь открылась.
Это был Ролингс. Он потерял столько сил, что ему пришлось помочь снять защитный костюм и аппаратуру для дыхания. По его бледному лицу струился пот, а волосы и одежда были такие мокрые, словно он только что вынырнул из воды.
Но он торжествующе улыбался.
— Утечки пара нет, капитан, это наверняка. — Чтобы произнести эту фразу, ему понадобилось трижды перевести дух. — А пожар — там, внизу, в механическом отсеке. Искры летят повсюду. Видно и пламя, но не сильное. Я засек, где оно находится, сэр. Турбина высокого давления по правому борту.
Горит обшивка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77