Мельком взглянув на экран, Кай подумал, что Портегин, видимо, теряет профессиональные навыки: прибор уже работал, но записывал то, чего быть не может, — весь экран был испещрен едва видимыми точками.
— Я уже говорил тебе, что здорово отстаю, — огорченно сказал Габер и улыбнулся, стараясь улыбкой смягчить невысказанный, но явный упрек. Он выпрямился и повертел головой, чтобы снять напряжение с шейных мышц. Хорошо, что ты пришел — с сейсмографом Портегина невозможно работать. Он говорил, что уже все отладил, но, по-моему, там что-то не в порядке. — Габер крутанулся на вертящемся стуле и ткнул ручкой в сторону экрана.
Кай всмотрелся в экран и стал перелистывать руководство по эксплуатации.
— Понимаешь, о чем я говорю? Он врет! Фиксирует ответную реакцию в тех местах, куда твои ребята никак не могли забросить датчики. Вот здесь — на юге и юго-востоке… — Габер тыкал ручкой в экран. — Если, конечно, они не делали повторных заходов… но тогда показания были бы более четкими… значит, неисправен сам аппарат.
Кай почти не слышал слов Габера. На него повеяло холодом, тем холодом, который всегда охватывал его душу при мысли о Чужих. Правда, если бы эти слабореагирующие датчики были оставлены здесь Чужими, вся планета была бы запретной. Наверняка Кай знал только одно: по два раза его поисковые группы на один и тот же маршрут не выходили и в южных районах датчиков не ставили.
— Любопытная штука, Габер, — сказал он с напускным равнодушием. Наверное, кто-то уже до нас проводил здесь геологоразведку. Видишь ли, эта планета занесена в архивы КРВ давным-давно, а датчики — вещь долговечная.
Посмотри вон туда, на север, там сигналы совсем слабые… Там литосфера деформировалась и образовались молодые горы.
— Тогда почему нас не познакомили с теми старыми данными? Разумеется, если когда-то здесь велась геологоразведка, это многое объясняет. Тогда понятно, почему мы не можем найти на этой планете ни руды, ни минералов. Габер имел в виду материковый фундамент. — Непонятно другое — почему нас не снабдили дискетами с полной сейсмической историей Айреты?
— Ну, наверно, они устарели, или размагнитились или просто-напросто несовместимы с современными программами. К тому же память компьютеров не бесконечна Габер фыркнул.
— Но ведь это полный идиотизм — посылать экспедицию, не снабдив ее исчерпывающей информацией!
— Ну что ж, зато теперь мы выиграем время — части работы уже кем-то проделана.
— Выиграем время? Здесь? — Габер скептически усмехнулся. — Не похоже.
Кай повернулся к картографу и пристально посмотрел на него:
— Какая муха тебя укусила, Габер?
Хотя в палатке никого, кроме них двоих не было Габер наклонился вперед, почти вплотную придвинувшись к Каю.
— Должно быть, нас… — он сделал эффектную паузу, — высадили с концами!
— Высадили? — воскликнул Кай. — С концами? С чего ты взял? Что, это брошенные датчики тебя надоумили?
— Нам ничего не рассказали — значит, уже были жертвы.
— Габер, среди нас находится единственный и горячо любимый отпрыск Третьего Офицера. Нас обязательно заберут.
Габер упрямо молчал.
— Высаживать нас навсегда нет никакого смысла. К тому же не забывай, есть еще Тхеки и Рикси.
Габер насмешливо хмыкнул.
— Тхеков мало волнует, сколько времени придете здесь провести, — ведь они практически бессмертны. Рикси сами мечтали о заселении. И дело не только в этих датчиках. Я уже давно проникся этой мыслью, еще тогда когда узнал, что с нами едут гравитанты и ксенобиолог — Габер! — К удивлению пожилого картографа, Кай повысил голос. Слова его звучали непривычно резко, — Никогда больше не говори о заселении ни мне, ни другим людям из нашей экспедиции. Это приказ!
— Да, сэр. Понял, сэр.
— Далее. Если я еще хоть раз увижу тебя без защитного пояса…
— Сэр, когда я наклоняюсь над столом, он давит мне на желудок.
Но, говоря это, Габер уже поспешно пристегивал защитный пояс.
— Тогда ослабь его и сдвинь пряжку на бок, но не снимай! А теперь дай мне свою камеру и несколько пустых кассет, мне надо слетать к тем озерам, которые обнаружила Берру.
— Это было только вчера, а я уже говорил тебе, что отстаю на три дня…
— Тем более нам нужно лично проверить эти озера. В следующем отчете для ИК надо хоть что-то представить по минеральным отложениям. — Кай нажал на клавишу, нетерпеливо глядя на терминал в ожидании распечатки карт районов с таинственными датчиками. — И… проверим-ка парочку этих точек на местности.
— Эх, как хорошо выбраться из-за стола! В этой экспедиции я еще ни разу не выезжал в поле, — сказал Габер, наглухо застегивая комбинезон. Он взял датчик, несколько пустых кассет и рассовал их по карманам.
Страхов и мрачных предчувствий как не бывало. Он так повеселел, так воспрял духом, что Кай понял, как несправедливо было постоянно держать этого человека в четырех стенах. Наверное, именно из-за этого в голову Габеру и пришла мысль об имплантации. От неподвижной жизни всегда разыгрывается воображение.
Но Габер такой расхлябанный! Взять хотя бы эту историю с поясом! Он такой рассеянный, что в полевых условиях от него толку меньше, чем от самого младшего из подростков их поисковой партии. Кай вспомнил досье Габера. В нем было сказано, что по рождению и восприятию он кораблянин и что за свои шестьдесят лет только четыре раза участвовал в экспедициях. И если в отчете Кай честно напишет о его работе, эта экспедиция, скорее всего, станет для Габера последней. В том случае, кольнула Кая ужасная мысль, если их на самом деле не обрекли на вечное поселение. Лучше кого бы то ни было Кай знал, как пагубно действуют на людей панические слухи. Надо увеличить Габеру нагрузку, чтобы у него не оставалось времени на глупые домыслы.
Для начала Кай напомнил Габеру, что следует пристегнуться к сиденью флиппера. Картограф сконфуженно извинился и исправил оплошность.
— Как жалко, что я не Тхек, — повторил Габер, пока Кай проверял панель управления и запас энергии флиппера. — Хорошо все-таки быть долгожителем и своими глазами наблюдать за эволюцией. Ах, как это здорово!
Кай усмехнулся:
— Они настолько погружены в размышления, что вряд ли видят, что происходит вокруг.
— Но они никогда не забывают ни увиденного, ни услышанного.
— Откуда это известно? Простенький диалог с их старейшиной занимает целый год.
— Вы, молодые люди, всегда слишком спешите. И забываете о конечном результате. А ведь он важнее всего. Я прожил на «АРКТ-10» много лет и часто болтал с Тхеками. Разумеется, с пожилыми.
— Болтал? И сколько же времени проходило между двумя репликами?
— Не так уж и много. По предложению в неделю. Мне страшно нравилось формулировать сложную мысль в нескольких сжатых фразах.
— Вот оно что.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
— Я уже говорил тебе, что здорово отстаю, — огорченно сказал Габер и улыбнулся, стараясь улыбкой смягчить невысказанный, но явный упрек. Он выпрямился и повертел головой, чтобы снять напряжение с шейных мышц. Хорошо, что ты пришел — с сейсмографом Портегина невозможно работать. Он говорил, что уже все отладил, но, по-моему, там что-то не в порядке. — Габер крутанулся на вертящемся стуле и ткнул ручкой в сторону экрана.
Кай всмотрелся в экран и стал перелистывать руководство по эксплуатации.
— Понимаешь, о чем я говорю? Он врет! Фиксирует ответную реакцию в тех местах, куда твои ребята никак не могли забросить датчики. Вот здесь — на юге и юго-востоке… — Габер тыкал ручкой в экран. — Если, конечно, они не делали повторных заходов… но тогда показания были бы более четкими… значит, неисправен сам аппарат.
Кай почти не слышал слов Габера. На него повеяло холодом, тем холодом, который всегда охватывал его душу при мысли о Чужих. Правда, если бы эти слабореагирующие датчики были оставлены здесь Чужими, вся планета была бы запретной. Наверняка Кай знал только одно: по два раза его поисковые группы на один и тот же маршрут не выходили и в южных районах датчиков не ставили.
— Любопытная штука, Габер, — сказал он с напускным равнодушием. Наверное, кто-то уже до нас проводил здесь геологоразведку. Видишь ли, эта планета занесена в архивы КРВ давным-давно, а датчики — вещь долговечная.
Посмотри вон туда, на север, там сигналы совсем слабые… Там литосфера деформировалась и образовались молодые горы.
— Тогда почему нас не познакомили с теми старыми данными? Разумеется, если когда-то здесь велась геологоразведка, это многое объясняет. Тогда понятно, почему мы не можем найти на этой планете ни руды, ни минералов. Габер имел в виду материковый фундамент. — Непонятно другое — почему нас не снабдили дискетами с полной сейсмической историей Айреты?
— Ну, наверно, они устарели, или размагнитились или просто-напросто несовместимы с современными программами. К тому же память компьютеров не бесконечна Габер фыркнул.
— Но ведь это полный идиотизм — посылать экспедицию, не снабдив ее исчерпывающей информацией!
— Ну что ж, зато теперь мы выиграем время — части работы уже кем-то проделана.
— Выиграем время? Здесь? — Габер скептически усмехнулся. — Не похоже.
Кай повернулся к картографу и пристально посмотрел на него:
— Какая муха тебя укусила, Габер?
Хотя в палатке никого, кроме них двоих не было Габер наклонился вперед, почти вплотную придвинувшись к Каю.
— Должно быть, нас… — он сделал эффектную паузу, — высадили с концами!
— Высадили? — воскликнул Кай. — С концами? С чего ты взял? Что, это брошенные датчики тебя надоумили?
— Нам ничего не рассказали — значит, уже были жертвы.
— Габер, среди нас находится единственный и горячо любимый отпрыск Третьего Офицера. Нас обязательно заберут.
Габер упрямо молчал.
— Высаживать нас навсегда нет никакого смысла. К тому же не забывай, есть еще Тхеки и Рикси.
Габер насмешливо хмыкнул.
— Тхеков мало волнует, сколько времени придете здесь провести, — ведь они практически бессмертны. Рикси сами мечтали о заселении. И дело не только в этих датчиках. Я уже давно проникся этой мыслью, еще тогда когда узнал, что с нами едут гравитанты и ксенобиолог — Габер! — К удивлению пожилого картографа, Кай повысил голос. Слова его звучали непривычно резко, — Никогда больше не говори о заселении ни мне, ни другим людям из нашей экспедиции. Это приказ!
— Да, сэр. Понял, сэр.
— Далее. Если я еще хоть раз увижу тебя без защитного пояса…
— Сэр, когда я наклоняюсь над столом, он давит мне на желудок.
Но, говоря это, Габер уже поспешно пристегивал защитный пояс.
— Тогда ослабь его и сдвинь пряжку на бок, но не снимай! А теперь дай мне свою камеру и несколько пустых кассет, мне надо слетать к тем озерам, которые обнаружила Берру.
— Это было только вчера, а я уже говорил тебе, что отстаю на три дня…
— Тем более нам нужно лично проверить эти озера. В следующем отчете для ИК надо хоть что-то представить по минеральным отложениям. — Кай нажал на клавишу, нетерпеливо глядя на терминал в ожидании распечатки карт районов с таинственными датчиками. — И… проверим-ка парочку этих точек на местности.
— Эх, как хорошо выбраться из-за стола! В этой экспедиции я еще ни разу не выезжал в поле, — сказал Габер, наглухо застегивая комбинезон. Он взял датчик, несколько пустых кассет и рассовал их по карманам.
Страхов и мрачных предчувствий как не бывало. Он так повеселел, так воспрял духом, что Кай понял, как несправедливо было постоянно держать этого человека в четырех стенах. Наверное, именно из-за этого в голову Габеру и пришла мысль об имплантации. От неподвижной жизни всегда разыгрывается воображение.
Но Габер такой расхлябанный! Взять хотя бы эту историю с поясом! Он такой рассеянный, что в полевых условиях от него толку меньше, чем от самого младшего из подростков их поисковой партии. Кай вспомнил досье Габера. В нем было сказано, что по рождению и восприятию он кораблянин и что за свои шестьдесят лет только четыре раза участвовал в экспедициях. И если в отчете Кай честно напишет о его работе, эта экспедиция, скорее всего, станет для Габера последней. В том случае, кольнула Кая ужасная мысль, если их на самом деле не обрекли на вечное поселение. Лучше кого бы то ни было Кай знал, как пагубно действуют на людей панические слухи. Надо увеличить Габеру нагрузку, чтобы у него не оставалось времени на глупые домыслы.
Для начала Кай напомнил Габеру, что следует пристегнуться к сиденью флиппера. Картограф сконфуженно извинился и исправил оплошность.
— Как жалко, что я не Тхек, — повторил Габер, пока Кай проверял панель управления и запас энергии флиппера. — Хорошо все-таки быть долгожителем и своими глазами наблюдать за эволюцией. Ах, как это здорово!
Кай усмехнулся:
— Они настолько погружены в размышления, что вряд ли видят, что происходит вокруг.
— Но они никогда не забывают ни увиденного, ни услышанного.
— Откуда это известно? Простенький диалог с их старейшиной занимает целый год.
— Вы, молодые люди, всегда слишком спешите. И забываете о конечном результате. А ведь он важнее всего. Я прожил на «АРКТ-10» много лет и часто болтал с Тхеками. Разумеется, с пожилыми.
— Болтал? И сколько же времени проходило между двумя репликами?
— Не так уж и много. По предложению в неделю. Мне страшно нравилось формулировать сложную мысль в нескольких сжатых фразах.
— Вот оно что.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56